- Прошу вас, проходите, чувствуйте себя, как дома! – госпожа Божена нервно вымучила улыбку и удалилась.
Мы стали осторожно подниматься на второй этаж, ожидая самого страшного, но обнаружили только филейную часть Филипа, застенчиво торчащую из-под кресла в холле второго этажа.
- Фило, привет! – радостно поприветствовал его Стефан.
- Да не кричи ты… бабка услышит – взлохмаченный Филя выполз из-под кресла, вытаскивая за собой упирающуюся собачонку – мой младший сын выпустил эту мерзость из комнаты бабки Ванги, вот снова пришлось разыскивать по всему этажу, надо поскорее вернуть Жюли на место: не дай Семин, хватится бабуля пропажи…
Филип дрожащими руками запихнул Жюли в корзину и вытер вспотевший лоб, на морде собаки замерла мрачная решимость однажды совершить удачный побег, а сейчас она с ненавистью смотрела на окружающий мир из-под кустистых бровей. Мы уже практически подошли к покоям вредной старухи, когда из корзины донеслось жалобное поскуливание, переходящее в тоскливый собачий вой.
- Ах, ты, недоразумение рода собачьего – с ненавистью прошептал Фило.
- Собаку мучаете, изверги? – с возрастом голос госпожи Альвер не изменился, и по-прежнему напоминал скрип несмазанного колеса.
- Ну что ты, бабуля… я просто взял малышку Жюли на прогулку, она не очень рада возвращаться из сада… - ласково сообщил заботливый внучек, заходя в бабушкины покои.
- Бабуля, изволь видеть, к тебе гости, господа Валер!
- Да уж сама вижу – хмыкнула бабка – ну заходите, коли пришли, чего встали столбом?
Старуха Альвер возлежала на горе подушек с самым мрачным из своих обыкновенных выражений лица. Она прищурилась, рассматривая нас.
- Ну надо же, ты, девочка, об эту пору ещё не послала ко всем чертям этого глупого парня? – обратилась она к скромно стоящей Милинке, и не давая той ответить, просто махнула рукой, мол, дело твоё и всё такое… - Слыхала я также про твоё устройство дорожное, детка… вечно ты ерунду всякую придумываешь, нет, чтобы бабушке предложить сотрудничать.
- Я прошу прощения, госпожа Евангелия, но мы вместе с супругом решили заняться обустройством дорог, однако мы готовы… - начала было я.
- Ну да, сестрица моя, да и зять тоже, говорили, что с возрастом умнее ты не стала. Прискорбно осознавать, что так оно и есть – перебила меня бабуся – но я позвала вас всех не для того, чтобы побеседовать о вашей недалёкости, тут уж Бог вам судья… помирать я собралась!
- Бабушка, ну что ты такое говоришь! Ты будешь жить ещё сто зим! – всплеснул руками Филип.
- Искренне надеюсь, что нет! И не отговаривайте меня! Так вот, не сегодня-завтра я помру, но мне стоит подумать о делах моих скорбных прямо сейчас, уж все собрались, вас одних разве дождёшься? Так о чём это я? Есть у меня мысли, как наследством мне распорядиться, дабы капиталы наши росли и приумножались, потому-то вы и здесь! Разве ж сыну моему такое доверить можно? У него была самая главная задача в этой жизни – внука моего женить удачно, так и там оплошать сумел – на купчихе мальчик наш женился! – баба Ванга достала платочек и шумно высморкалась. – Хотя, ежели бы на тебе, Анька, женился, так не было бы хуже. Я-то видала девчонку твою – сплошная ужасть! В общем так, Филочка, иди за стряпчим, да поживей! Не видишь, разве, что бабушка помирать удумала?
Филька сделал испуганные глаза и шмыгнул за дверь.
Едва за внучонком захлопнулась дверь, как баба Ванга быстроногой ланью вскочила со смертного одра, и шустро подбежала к окну.
- Рот закрой, простудишься – хмуро буркнула она, заметив удивление Стефана.
- Так вы не собираетесь умирать сегодня? – растеряно прошептал Стеф.
- Ты дурачок, что ли? – поразилась бабуля – Нешто я бы стала звать вас на свои похороны? Смотреть на вас, скорбящих? Лучше отойди от меня, я слышала где-то, что глупость может быть заразна! Интуиция мне подсказывает, что вряд ли я буду жить вечно, но это не означает, что я умру немедленно, и тем более мне небезразлично, куда пойдут все сбережения моей семьи, которые я столько лет успешно приумножала. Вот и с вами, придурошными, связаться не погнушалась, когда согласилась на торговый дом ВаЛиМ. А всё для семейной выгоды, только вот вы скажите мне, каков шанс, на то, что всё пойдёт прахом? Так я вам скажу – не бывать тому! Как я решу, так и будет после моей смерти…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- Простите… а вы гробы свои по времени меняете, или нет? – тут я некстати вспомнила деда Луку.
Госпожа Евангелия задумчиво пожевала губами и напомнила нам очевидные истины:
- Я полагаю, что мы уже определились с вами, дорогуша, относительно вашего ума? Я отдала все распоряжения относительно своих пожеланий по моим похоронам еще сорок зим назад. Да вот пока звёзды не сошлись… слушай сюда внимательно – сейчас прибежит мой мальчик, я завещание составлю, оглашу его при всех – всё, как полагается, и помирать буду. А вы мне перечить не смейте. На вас, правда, надёжи не много… с кем работать приходится, врагу не пожелаешь!
Бабка запрыгнула в свою кровать, и заорала раненым лосем:
- Божка! Где тебя носит? Вечно её не дозовёшься, когда надо! Зато, ежели вдруг наедине со своей крошкой желаешь остаться, так она торчит в моих покоях, как приклеенная. Божка! – госпожа Альвер брезгливо сморщила своё лицо, похожее на маленькое печёное яблочко, и набрала воздух в лёгкие для следующего могучего рёва.
- Да, мама, я здесь! Вы что-то хотели? – госпожа Божена тихо вошла в комнату, и остановилась возле постели «умирающей».
- Мама твоя на рынке пирожками торгует! – гордо сообщила баба Ванга – вели приготовить Жюли курочку на пару. А то знаю я вас, бедную животинку бессловесную так и норовите обидеть.
Я перевела взгляд на пасмурно смотрящую на мир собачонку, и подумала, что вряд ли кто её собирался обижать…
Госпожа Божена уверила свою свекровь в том, что никто не посмеет даже взглядом оскорбить маленькую Жюли, приняла заявку на пожелание бабки Ванги относительно питания «моей масечки», и удалилась.
- Я прошу прощения… но что конкретно вы хотите от нас? – не выдержала я – то, что мы должны стоять не перечить, это мы уже поняли, а более конкретно? На что нам рассчитывать?
Я прекрасно понимала, что просто логически размышлять о том, что могло бы потребоваться от нас этой шебутной старухи – бесполезно!
- Без обид, Анька, но думать – это вообще не твоё! – со вздохом сказала баба Ванга – вы только одно поймите, когда я выходила замуж за этого лодыря и бабника – моего покойного супруга, то он, к своим тридцати годам, успел промотать то немногое, что оставили ему в качестве наследства его родители, так что за счёт моей семьи он недурственно… как это…
- … приподнялся – вставил Стефан.
-… пусть так – кивнула госпожа Евангелия – так вот, мнения моего тогда никто не спросил, оно и понятно – девятнадцать зим мне тогда только минуло, а семья Альвер всегда была самой титулованной в Ораховаце, с ней породниться мечтал каждый… а выпало вот мне… н-да… только вот я не желала, чтобы деньгами моих родителей были оплачены услуги девиц и кабатчиков. Так что тут финансовый поток супругу своему перекрыла быстро. Однако и наш дом, и всё прочее, требовали внушительных финансовых затрат, так что вы, кумушки, не полагайте, будто стали самыми первыми женщинами на свете, которые решили работать! И мне отнюдь не зазорно было и меняльную лавку содержать, и платьем готовым торговать…
После того, как умер мой супруг, упившись допьяна и выпав на всём ходу из кареты, в нашей с сыном жизни мало что поменялось. Только вот моя вина – сынок у меня на редкость бесхребетное создание, и Божка эта вертит им, как захочет, а на внука надежды ещё меньше, сами же видели!
Кроме того, есть у меня ещё одна мыслишка! Деньги с семейного счёта у нас пропадают регулярно и достаточно давно. Я бы этого ни в жисть не углядела, да вот нашлись знающие люди, да показали мне, а кто именно балует – то неведомо мне. Ну да это неважно. Одним словом, стоим сейчас тихо, и ни о чём не волнуемся.