Тимку обдало жаром – свет был нестерпимо горяч и ослеплял даже с закрытыми глазами; Тимка падал и кричал, кричал и падал – долго, очень долго. Бесконечно… Вдруг – ой как вовремя! – ожил летающий тапок: похоже, от такой жары он мгновенно высох. Или, может быть, Тимка вернул его к жизни своим диким испугом, но, так или иначе, а тапочек встрепенулся и полетел куда-то в сторону, прочь от слепящего света. Мальчик висел под тапком как контуженный парашютист, полуобморочно закрыв глаза и не шевелясь, уцепившись мертвой хваткой в спасительную обувь.
Тапок летел, делая странные непредсказуемые виражи, словно сухой лист на жарком ветру, и Тимка ощущал себя беспомощной гусеницей, которая сдуру прицепилась к падающему листку – болтанка была невероятная. К счастью, полет в никуда скоро закончился и Тимка успешно приземлился. Если, конечно, считать успешным этот сумасшедший полет, да и всю шпионскую затею в целом.
Не открывая глаз, мальчик на четвереньках шустро пополз куда подальше от яростного обжигающего света. Пол, на удивление, был очень холодным и скользким, как будто отлитым изо льда, и у Тимки скоро замерзли ладони и коленки. Зато в глазах перестало наконец рябить, и, немного поколебавшись, мальчик приоткрыл их, чуть-чуть, только чтобы подсмотреть в щелочку между век: а куда он, собственно, попал?
А попал он аккурат к выходу из Драконьей Главы. Прямо перед ним был высоченный овал выхода, затянутый какой-то прозрачной багровой пеленой; за багровой пленкой шелестела дождем глубокая ночь. Видимо, это был магический полог, волшебная преграда от дождя и незваных гостей, что-то вроде того купола, который создавала защитная веревка. Тимка очень понадеялся, что драконий полог тоже проницаем, в сторону спасительного выхода. Сам выход был проделан в черной полированной стене, которая как хорошее, но не очень яркое зеркало отражала все то, что происходило у Тимки за спиной. В полный рост, один к одному.
Там, за спиной, были драконы. Много драконов. Может быть, сотня, а может, и полторы: замерев на каменных выступах-насестах, торчавших из стен пирамиды от самого пола до далекого потолка, драконы смотрели все в одну точку. В огненный шар, повисший в самом центре пирамиды. В маленькое волшебное солнце, сквозь которое Тимка только что едва не пролетел. И никто из драконов ничего не говорил: подслушивать было некого.
– Стоило из-за этого так рисковать, – с досадой сказал сам себе Тим, – мог бы и с порога заглянуть. Не, плохая сегодня ночь, неудачная. Скорее, ночь ужасов, чем ночь шпионов! Жалко, календаря у меня нету. Если проверить, так наверняка сегодня пятница, тринадцатое. Дважды тринадцатое! Трижды!! – с этими словами Тимка, с трудом пропихивая себя сквозь багровую защиту, перелез через высокий порог. А после, прикрываясь от дождя тапком, резво побежал в ту сторону, где его ждал Хозяйственный: летать на тапочке ему в этот раз как-то не захотелось. И лишь отбежав от пирамиды на приличное расстояние, мальчик вспомнил о Змее.
– Мама, – выдохнул Тимка, – она же меня сейчас съест! – он выхватил верный зрачковый камень, готовый немедленно стрелять во все, что движется, и принялся лихорадочно оглядываться. Но ничего не двигалось, – вернее, не двигалось ничего большого и опасного. Только лишь шел дождь да шелестела трава; на драконьей пирамиде, в солнечном зареве, тоже ничего не шевелилось.
И тут странно загрохотал далекий гром, чересчур протяжно и раскатисто. Тимка посмотрел в ту сторону, откуда донесся дробный гул: в небе среди туч часто сверкали короткие разноцветные молнии, больше похожие на выстрелы из мощных пулеметов. Такая вот была небесная перестрелка, с красными и синими разрядами. Далекая и для мальчика неопасная.
– Ф-фу, – Тимка сунул камень в ножны, – хоть здесь повезло. Не до меня сейчас змеюке! – и побежал дальше, к заждавшемуся Бонифацию.
Хозяйственный сидел в напряженной позе спиной к костру, лицом к Драконьей Главе. Ждал Тимку. И потому сразу увидел мальчика, едва тот подбежал к защитному куполу поближе. Без лишних вопросов Боня расстегнул веревку, впустил Тимку к себе и немедленно восстановил защиту, при этом озабоченно глянув в небо.
Дождь уже перестал идти, но красно-синие зарницы все еще продолжали попыхивать внутри туч то в одном, то в другом месте. Словно по небесам на полной скорости носилась орава милицейских машин с включенными разноцветными мигалками.
– Наконец-то, – сказал Хозяйственный, заботливо усаживая Тимку поближе к костру, – я уже переживать стал. Сижу и сам себя ругаю – вот же глупость придумал с этим шпионским полетом! Я ведь совсем-совсем позабыл о Змее, будь она неладна! А она, оказывается, все время где-то здесь ошивалась. Представляешь – сижу, пью чай, за тебя волнуюсь, и вдруг нате: Змея, собственной персоной! Высовывается, понимаешь, из темноты змеиная морда, размером со шкаф, упирается носом в купол и начинает меня очень нехорошо разглядывать. То так, елки-палки, то эдак. Как мышонка на тарелке! Я чуть чаем не подавился: все, думаю, сейчас или заколдует, или съест. Или и то и другое. Взял и плеснул с испугу горячим чаем ей прямо в морду! И попал точно в нос.
– Да ну! – удивился Тимка, снимая с себя курточку – от нее уже вовсю валил пар, и становилось жарко. – И что Змея?
– Чихнула, – зачем-то оглянувшись по сторонам, шепотом сообщил Хозяйственный. – Так чихнула, что весь купол, вместе со мной и костром, на два шага в сторону уехал. А потом она – ты не поверишь! – погрозила мне пальцем. Вот так взяла и погрозила. Длинным таким, когтистым. И улетела.
– Надо же, – помолчав, расстроенно сказал Боня, – у нее ко всем несчастьям еще и руки оказались. С пальцами и когтями.
– Да уж, – согласился Тимка, снимая ботинки и протягивая ноги к костру, – знаю. Видел.
– Как? Когда? – всполошился Хозяйственный, подсаживаясь поближе к мальчику, – расска… Ух ты! Тим, да ты весь коричневый, как шоколадка! Ты что, у драконов так перемазался? Небось конфетами тебя угощали, – Боня намочил платок водой из фляги и попробовал оттереть мальчику щеку. Тимка зашипел от боли – по щеке точно провели наждаком.
– Глянь-ка, не оттирается, – недоуменно пробормотал Хозяйственный. – Постой! Да это же совсем не шоколад… Это, Тимка, у тебя загар! Ты где это так успел, а?
– Когда в драконье солнце падал, – уныло ответил Тим, осторожно ощупывая лицо и уши – все болело, обожженное колдовским светом. Руки тоже болели, там, где их не прикрыли рукава, но все же не так сильно, как лицо. Как будто Тимка крапивой умылся.
– В солнце? – нахмурился Боня. – Ну-ка, братец, давай рассказывай все по порядку. Ничего не скрывая.
И Тимка рассказал Хозяйственному все-все о своем замечательном путешествии к драконам, со всеми летательными и падательными приключениями. В подробностях и ничего не скрывая, потому что и скрывать-то особо было нечего: ну, полетел к пирамиде, ну, Змея чуть не убила, ну, к драконам в солнце чуть не брякнулся. Подумаешь! С кем не бывает! – примерно так выглядел тимкин подробный рассказ.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});