забыла.
Между тем, незнакомец приблизился.
- Добрейшего дня, друзья-странники! - возвестил он, снимая шляпу. - Не согласитесь ли составить мне компанию в оставшейся части нашего путешествия до города? Зовут меня Мормагон. Также я являюсь счастливым обладателем множества титулов и эпитетов, не все из которых я могу произнести в обществе прекрасной девы! Но об этом я могу поведать вам позже.
Дроган демонстративно взглянул через плечо на раскинувшийся внизу город, затем повернулся обратно к страннику.
- Здесь до города ехать не больше версты.
- А если пойдём вместе, они покажутся нам всего парой шагов!
Охотники переглянулись. Лада пожала плечами.
- Ну, отчего бы нет. Я – Дроган. Прекрасную деву зовут Лада.
Лада непроизвольно дотронулась до скулы. На ней заживал широкий уродливый рубец, оставшийся на память о зачарованных воронах. Дроган, как мог, обработал рану и скрепил её края. Но когда охотница впервые сняла повязки, то не смогла удержаться не то от всхлипа, не то от стона. Вороний клюв рассёк плоть до кости. Рубец тянулся теперь от левой ноздри почти до самого уха. Но сейчас он был почти полностью прикрыт высоким кожаным воротником.
Странник с необычным именем, меж тем, разговаривал, не умолкая. Неожиданно, но молчаливый обычно Дроган с увлечением поддерживал разговор о рыбалке в Торке, живописных распадках на перевалах Хребта Великана, да игривых девках староместного края. Последняя тема нашла особый отклик в душе воителя, установив между двумя мужчинами некое внешнее подобие симпатии.
Но Лада хорошо знала своего спутника. Она видела, что глаза Дрогана остаются холодными, внимательными, пытаясь за внешней весёлостью и болтливостью случайного знакомого разглядеть его истинную суть. Судя по всему, пока получалось неважно.
- Скажи-ка, приятель, - вдруг произнёс Дроган, улучшив момент между историями. - Откуда у тебя имя такое странное? Мормагон. «Играющий со смертью»? Я немного владею гальрадским.
- О! Многие задают мне этот вопрос, на самом деле, и я как раз думал, когда ты его уже озвучишь. Да, гальрадское имечко. Причём, самое, что ни на есть, настоящее, данное мне отцом и матерью. Возможно, ты знаешь, что на моей родине живёт очень суеверный народ. Когда рождается ребёнок, местная повитуха кидает кости и делает предсказание его судьбы. И вот, лежу я голенький, весь в этом самом, после родов. Воплю. А эта ведьма смотрит на расклад и говорит: «Смерть ждёт его, когда он перестанет играть». Не знаю уж, как отреагировали родители. Мне они об этом никогда не рассказывали. Но отец нарёк меня Мормагоном. Ну, что ж поделать? Пришлось научиться играть!
С этими словами странник извлёк из заплечного мешка обёрнутый тканью предмет. Развернув его, Мормагон продемонстрировал инструмент, напоминавший половинку груши с натянутыми на неё струнами. Вместе с ним был короткий изогнутый смычок.
- Кернанская лира! - пояснил странник, видя удивление на лице Дрогана.
- Я, конечно, на любителя музыки не похож, - осторожно начал воитель, - но сам я – неплохой гусляр, знаешь ли. И однажды в Миргороде были проездом странствующие скоморохи. У одного из них я видел лиру, и выглядела она совсем не так. Бродяга ещё рассказывал, что его предок привёз её откуда-то с юга. В те времена, когда был он, этот юг.
- Так то – обычная лира! - не смутившись, отвечал Мормагон. - А у меня – кернанская. Она хоть лирой и называется, но инструмент совершенно другой. И играют на нём не пальцами, как на гуслях, а этой вот штукой. Смычок называется. Давай покажу.
С этими словами он, не замедляя шага, прижал лиру к себе и, зажав пару струн, извлёк несколько фрагментов высокой, пронзительной мелодии.
- Я сейчас как раз сочиняю одну музыкальную композицию.
- Компо… что? Ладно, не объясняй. Вижу по словам, что ты не просто странник. Так кто ты на самом деле, мил человек, и откуда путь держишь?
Мормагон рассмеялся и убрал инструмент обратно в мешок.
- У меня тут друзья живут. Держат небольшой кабак. Предлагаю заглянуть к ним. Там, за кружечкой, и поговорим, если есть такое желание. Но, предупреждаю, вы будете разочарованы – никаких особых тайн и загадок в моём происхождении и роде занятий нет. Всему меня научила дорога. А она, как мне кажется, лучший учитель. На ней можно встретить и монахов-паломников, и странствующий учёный люд. Поневоле чего-то, да нахватаешься, если только в котелке у тебя не совсем уж пусто. А сам я в пути уже давно, с ранних лет. Хожу по свету, играю, где слушают.
- Так ты – музыкант? - подала голос Лада.
- Верно, так и есть. Вот только играю молча. Создатель наградил меня ловкими пальцами, тонким слухом и отвратительнейшим голосом.
- Наградил отвратительным голосом?
Мормагон кивнул.
- Я правда великолепно играю. Если бы ещё и пел, как соловей, то непременно впал бы во грех гордыни. К счастью, в мудрости своей, милосердный Создатель избавил меня от этого искушения.
- Чую, не до конца, - проворчал Дроган.
Странник в очередной раз звонко рассмеялся в ответ.
- Не становись судьёй ближнего своего! - процитировал Мормагон завет святого Луки.
К тому времени, как компания добралась до городской управы, Лада уже порядком устала от болтовни бродячего музыканта. Хотя не могла не признать, что говорил тот легко и складно. Но мысли её находились в другом месте – охотница уже прикидывала в уме, откуда начать свои поиски. От задумчивости её отвлёк резкий мужской голос.
- Эй, вы. Кто такие, откуда будете?
- Поздновато ты спохватился, мил человек. Мы уже полгорода проехали, - отозвался Дроган.
На крыльце городской управы стояли двое. Первый, среднего роста, был одет в богатый кафтан. Хотя под ним и виднелось небольшое пузо, шрамы и крепкие руки, сложенные на груди, выдавали в нём бывалого воина. Человек, стоявший позади, и вовсе был похож на бандита – с кривым носом, квадратной челюстью, и свирепым взглядом маленьких глаз. Одет он был в кольчугу, из ножен на боку торчала украшенная позолотой рукоять сабли.
- Я тебе не «мил человек», бродяга. На вопросы отвечай, а не шутки шути. Нам тут вооружённые незнакомцы не нужны.
- Так, может, стоило бы тогда стену наладить, да стражу на ворота поставить? Тогда бы не являлись тебе к крыльцу люди с оружием.
- Мы по поручению Святой Матери Церкви, - сказала Лада, пытаясь прервать намечавшийся спор.
Мормагон открыл рот, но охотница жестом попросила его помолчать. Музыкант, судя по всему,