Читать интересную книгу История Византийской империи. Эпоха смут - Федор Успенский

Несмотря на анхиальское поражение, Юстиниан до конца своего царствования оставался с болгарами в союзных отношениях, как видно из того обстоятельства, на которое было указано выше, что в 710/11 г. Тервель послал императору на помощь трехтысячный отряд, который и сопровождал его в Малой Азии, пока воцарение Филиппика-Вардана не положило конца этому беспокойному искателю приключений, нашедшему для себя опору в союзе с хазарами и болгарами. Нужно думать, что в княжение Тервеля и в соответствующий ему период крайнего упадка политического и военного значения империи болгаре успели прочно укрепиться в занятых областях и начали без помехи делать набеги на открытые и незащищенные области Фракии. Такой случай описан под 712 г. [103], когда болгаре сделали опустошительный набег на имперские области, дошли до Босфора и разграбили окрестности Константинополя до самых Золотых ворот. Как было беззащитно положение столицы, видно из того, что такой отважный набег не нашел отпора и что болгаре с награбленной добычей спокойно ушли за Балканы.

Само собою разумеется, болгарское владычество на Балканском полуострове должно было затрагивать самые существенные интересы империи, которая не могла относиться равнодушно к неожиданным набегам и опустошениям своих областей. Даже то обстоятельство, что хану Тервелю был пожалован сан кесаря, не изменило характера отношений между двумя соседями. Перед вступлением на престол Исаврийской династии состоялось между болгарами и византийцами соглашение, имевшее форму договора, в котором определялись на будущее время государственные отношения между двумя странами и твердо обозначалась граница владений Болгарии. Этого договора, который, по всей вероятности, был записан на каменной колонне, как большинство последующих соглашений между болгарами и греками, не сохранилось, но о нем есть упоминание у современного событиям писателя. Именно Феофан при изложении событий времени хана Крума под 813 г. заметил, что тогда был возобновлен договор, состоявшийся при Феодосии и патриархе Германе с Кормесием, ханом болгар [104].

Сделав некоторые исправления к тексту Феофана, что при Феодосии III болгарами правил еще Тервель, а правление Кормесия, или Кормисоша, относится к 743–759 гг., мы можем считать совершенно реальным фактом те черты, которые заимствуются из договора 715/16 г. В нем шла речь прежде всего о границах, т. к. этот вопрос имел самое первостепенное значение; затем о выдаче парадных шелковых одежд и тонкой красной кожи; наконец, об обмене перебежчиками и о допущении торговых людей с той и другой стороны под тем условием, что этот первоначальный договор свидетельствует уже о культурных сношениях и предполагает известную степень развития в болгарской орде или, по крайней мере, в правительственных классах, мы должны особенно обратить внимание на то, что болгарская орда в начале VIII в. была уже в периоде образования государственности и что византийскому правительству предстояла задача постепенно ввести ее в интересы высшей культурной жизни. Ниже мы будем иметь случай возвратиться к этому вопросу, теперь же обратимся к анализу той статьи, которая трактовала о границах. К сожалению, эта статья обозначена слишком кратко: граница идет во Фракии от Милеона [105]. В настоящее время весьма трудно приурочить к определенной географической местности названный здесь термин; поэтому всего проще остановиться на остатках древнего вала и рва, составлявшего границу между Болгарией и Византией и называемого у греков πµεγάλη σουδα, а у болгар — еркесия. Этот ров и вал, которым много занимались местные ученые [106] и которого следы иногда наблюдаются и поныне, идет от Черного моря, начинаясь близ Бургаса, до среднего течения Марицы. Что касается местного имени Милеон, то его пытаются видеть в одной из вершин Сакар-планины. Положением этой горы определяются границы Болгарии к началу VIII в. Новая династия, занявшая императорский престол в 717 г. в лице Льва Исавра, продолжала наблюдать дружественные отношения с болгарами. Да иначе и быть не могло ввиду тех исключительных затруднений, с которыми нужно было бороться основателю династии. Арабское нашествие, соединенное с осадою Константинополя, давало болгарам полную возможность свести счеты с Византией, но в это время болгаре оказали империи громадную услугу, делая набеги на арабский лагерь, расположенный под стенами столицы, и помогая Льву Исавру справиться со страшными врагами. Говорят, что болгаре истребили тогда до 22 тыс. арабов.

Точно так же и обстоятельства заговора против Льва в Солуни и Константинополе с целью возведения на престол свергнутого им императора Артемия рисуют отношения между Болгарией и Византией в таком свете, как будто обе державы находились тогда в равноправных отношениях. Оказывается, что между обеими странами поддерживаются правильные сношения, что греки ищут приюта в Болгарии, и болгаре приглашаются царским письмом «не укрывать изменников и не нарушать добрых отношений». Вследствие настойчивых представлений из Константинополя хан выдает царю Артемия и солунского митрополита и других заговорщиков. Затем во весь продолжительный период правления Льва Исавра о болгарах не сохранилось никаких известий. С 719 г. по смерти Тервеля, как видно из древнего перечня болгарских ханов, были еще два княжения, не отмеченные никакими событиями, пока в 743 г. не вступил на престол хан Кормисош. Его правление почти совпадает с царствованием Константина Копронима…

Рассмотрев первый период болгарской истории со времени переселения орды Аспаруха за Дунай, мы можем бросить взгляд назад и вывести некоторые заключения по отношению к пройденному периоду. Если отправляться из тех скудных данных, которые заимствуются из летописи, то для суждения о политическом, социальном и административном состоянии болгар мы не имели бы хотя сколько-нибудь удовлетворительного материала. Но не более десяти лет тому назад Русскому археологическому институту в Константинополе посчастливилось напасть на следы той стоянки или укрепленного лагеря болгар, который находился близ Шумлы и из которого, по всей вероятности, хан Тервель сносился с византийским царем. Отсюда же болгаре простирали свои набеги, с одной стороны, по Фракии до стен столицы, с другой — по Македонии до Солуни. Сделанные институтом наблюдения и раскопки на месте расположения упомянутого лагеря раскрыли весьма важные данные, по которым можно составить ясное представление о болгарской орде, поселившейся на Балканах, и о постепенных изменениях, которые в ней происходили под влиянием сношений с Византией.

Болгарское становище, сделавшееся предметом изучения, представляло собой земляной вал и ров с остатками каменных стен и разных сооружений в центре. Земляные укрепления составляют фигуру не совсем правильного четырехугольника. Линия вала с севера на юг имеет приблизительно 7 км; линия же от востока к западу на севере достигает 4, а на юге — около 3 км. По всей длине вала идет глубокий ров, и поныне хорошо сохранившийся, в особенности на северной стороне. Центр всей площади, замыкаемой валом и рвом, представляет отдельное и самостоятельное укрепление, имеющее форму трапеции. Окружающие центр или кремль укрепления стены сложены из тесаного камня, но они подвергались постепенному расхищению и в настоящее время представляют лишь основы фундамента стен и башен. Внутри кремля находились следы крупных каменных сооружений, в которых обнаружены были остатки дворца, придворной церкви и множество разнообразных построек. Это и есть главный лагерь, или «хринг», болгарской орды; это — тип расположения всех коннокочевых народов, приходивших в Европу и располагавшихся в ней на продолжительное житье: аваров, болгар, угров и др. За линией каменной стены, но также внутри вала, находились следы других больших сооружений из камня. Здесь была открыта обширная церковь.

Произведенными на описанной площади раскопками обнаружены были прежде всего разнообразные постройки различного назначения. Именно в кремле открыты дворцовые здания, занимавшие весьма обширную площадь, и между ними дворец с тронной залой, жилые помещения и здание для религиозных церемоний, обращенное со временем в христианскую церковь, служившее также и местом погребения. Из камня построена только дворцовая палата; что касается жилых помещений — они были в большинстве деревянные, и проследить план их постройки по оставшимся в некоторых местах основаниям весьма трудно. На месте бывшего расположения этих зданий под верхним слоем земли находится пласт пепла и угля. В большинстве это — маленькие постройки с небольшими в них комнатами. Здесь найдено множество ветвистых лосиных рогов, остатков костей животных, кабаньих и оленьих черепов. Ни в одной части раскопанных построек не было найдено таких обильных остатков домашней жизни и следов быта, в котором охота на оленей и кабанов занимала видное место. Там же найдено несколько монет, обломки стеклянных браслетов и рисунок доселе употребительной в Болгарии игры. Главное здание дворца было построено из материала, который ранее служил другой цели и раз уже был частью другого здания. Так, обнаружены камни с греческими пометами, с латинскими надписями; найдена в стене база колонны с остатками декрета в честь Марка Аврелия. Ясно, что материал для постройки брали из окружающих зданий римской эпохи. Подобные же наблюдения выводятся и на основании рассмотрения кирпича и черепицы. Форма и марка кирпича, равно как знаки на черепице, указывают на разные эпохи, производства. Ясно, что материал изготовлялся на разных заводах и не из одинаковой глины. Дворец был монументальной постройкой [107] болгарского хринга; он появился, конечно, вслед за деревянными постройками, хотя тоже не позднее VIII в. Это — прямоугольник длиной в 52 м, шириной в 26. Он построен был греческими мастерами и вообще служил уже несомненным признаком культурного роста болгарской орды, начавшей проникаться разнообразными воздействиями со стороны Византии.