отползти, тянул руки к шее, но куда ему против слабого, но мира. Я увидел как из центра затухающего ядра к Богу потянулись энергетические щупальца. Первое неуверенно тыкалось из стороны в сторону, но стоило ему только коснуться Перуна и щупальце вцепилось в энергетическое тело Бога, словно мощная присоска. Энергия толчками покидала его тело, словно кровь. Жизнь постепенно покидала Бога, одновременно с этим ядро планеты начало светится всё ярче и ярче. Через пять минут всё было кончено, а на красной почве остались только ошметки брони некогда сильного Бога.
Мы ещё какое-то время молча смотрели на всё это, а потом Боги начали по одному уходить. В самом конце остался только я и Сварог.
— Как думаешь, — спросил он — мы поступили правильно?
— А у нас был выбор? Либо его смерть, либо смерть всего, что нам дорого. Так, что да, мы поступили правильно. Это не было убийством ради убийства, его смерть послужит уроком нам всем. Вот, что может случится, когда кто-то из нас забудет для чего мы созданы.
Сварог кивнул и тоже исчез во вспышке света. Я бросил ещё один взгляд на то место, где недавно лежал Перун, и усмехнулся. В отличии от остальных мне его ни капли не было жалко.
Вернувшись на землю, я не успел ничего сделать, как меня снова перехватила Мария.
— Там опять аристократы пришли, разберись уже с ними. Сделали из дворца проходной двор какой-то — недовольно фыркнув, она пошла дальше оставив меня в одиночестве.
Мда, а я думал, что они дольше будут договариваться между собой, но видимо ошибся.
В этот раз аристократов было даже больше, но все они стояли в стороне, выставив впереди себя старика, который говорил в прошлый раз.
— Добрый день, ваша светлость, мы всё решили между собой и готовы услышать ваше видение проблемы.
Я усмехнулся. Интересно он завернул конечно «моё видение проблемы».
— Хорошо. Сейчас я расскажу как я вижу наш совместный проект, поэтому прошу меня не перебивать, времени у меня не много. В нашем княжестве большинство жителей не могут себе позволить услуги лекаря, просто потому, что у них нет денег. Поэтому они идут к разного рода шарлатанам и покупают у них всякие травки муравки и различные эликсиры. Моё предложение — собрать вместе с десяток лекарей, которые создадут десять — двадцать рецептов, так, чтобы их можно было делать массово. После этого вы нанимаете детей, которые и так слоняются без дела, платите им по два — три рубля в месяц за сбор трав и ингредиентов, и всё. Конечный продукт можно продавать, допустим, по пять рублей за единицу. Цена не маленькая, но и не большая, так что многие смогут себе позволить купить ваш товар. А если вы ещё и откроете бесплатную больницу, где будете лечить бедняков и малоимущих, то не только ваши доходы, но и ваш авторитет пойдет вверх. Я же готов вложится ровно на половину в это предприятие и получать потом тридцать процентов чистого дохода. Как вам моё предложение?
Старик глянул на своих собратьев, которые морщили лбы в попытке подсчитать сколько получится заработать с этого дела и ответил.
— Мы согласны. Только вот мне кажется тридцать процентов многовато, ваша светлость, при всём уважении. Думаю двадцать тоже хорошее число.
— Согласен. Тогда артефакты, которые мне придется лично делать, пойдут в счёт моей части. Вы же не думали, что я их сделаю вам бесплатно?
Судя по их кислым лицам именно на это они и рассчитывали. Не, братцы кролики, так дело не пойдет.
— Конечно мы так не думали, ваша светлость, — справился с заминкой старик — наши люди посчитают сколько нам нужно для этого денег и мы предоставим вам все расчеты. Думаю к концу недели мы справимся.
— Прекрасно. Тогда не буду вас задерживать, господа.
Аристократы быстро откланялись, а я решил немного прогуляться. Настроение у меня было хорошее и я захотел увидеть как живут люди в городе. Быстро переодевшись в более простенькую одежду, и накинув на себя иллюзию, я переместился на набережную. Людей было много, молодые парочки гуляли держась за ручку, мои дружинники зорко наблюдали за порядком, а дети неслись между взрослыми, играя в свои игры. Я купил у уличной торговки пару свежих пирожков с мясом и капустой, и сел на лавочку. Солнышко приятно светило, но близость реки давало прохладу. Я кажется даже задремал, когда услышал над собой чей-то голос. Рядом стояли две молодые парочки, которые почему-то зло на меня смотрели. Первую фразу я не расслышал, слишком глубоко погрузился в свои мысли.
— Уважаемый, — сказал один из них — ещё раз повторяю, это наша лавочка. Не могли бы вы её освободить?
— Что, вот прям таки ваша? — я усмехнулся — Я не видел на ней таблички с вашими именами.
— Именно наша, — с нажимом сказал парень — мы каждый день тут отдыхаем именно на этой лавочке. Так, что прошу вас, пересядьте на другую.
Я пожал плечами и встал. В принципе мне не трудно.
Продолжая наблюдение за жизнью города, я увидел как к той компании, что так позорно прогнала меня с насиженного места, приближалась другая компания. И вот эта молодежь мне не понравилась сразу. Наглые самодовольные взгляды, громкие разговоры и поведение будто бы они тут хозяева. Подойдя к парочке один из них лениво процедил смотря сверху вниз.
— Потерялись отсюда. Девок оставьте, пусть развлекут нас.
Мне стало любопытно, что будет дальше, недалеко дежурила парочка моих бойцов. Увидев начало конфликта, они подошли к молодежи, но получив из рук одного небольшой кошель тут же развернулись и потопали подальше от них. От такой наглости я даже опешил. То есть мои дружинники берут взятки от местных аристократов?
Один из парней, сидящих на лавочке, попытался встать, но получив удар в челюсть упал обратно. Так, а вот это уже не хорошо. Я встал и подошёл к лавочке.
— Молодежь, какие-то проблемы? Или вам тут медом намазано?
Компашка посмотрела на меня, оценила по каким-то своим критериям и тот же наглец, что ударил парня, коротко бросил своим дружкам.
— Научите босяка жизни. Пусть знает, что не стоит лезть, когда тут уважаемые люди отдыхают.
Гоготнув, двое лбов подошли ко мне, но два быстрых удара отправили их спать. Этот цирк мне порядком надоел, поэтому я сбросил свою маску и выпустил ауру.
— Интересно, с каких пор какие-то ублюдки в моём городе стали уважаемыми людьми?
Наглый явно узнал меня, так как побледневший склонился в глубоком поклоне.
— Приношу