Позади Глеба – оттуда, где стоял Модест – донеслись короткие сдавленные звуки, будто кто-то прокашлялся; Василий, а следом за ним Пётр уронили оружие и, обмякнув, медленно повалились на землю. Затем упал Дорофей, выронив зажатые в руке империалы – купюры рассыпались поверх травы, словно рядом с репортёром в одночасье выросли денежные цветы.
– У меня тоже ничего личного, – мрачно прогудел бабай, выходя вперёд и пряча в карман брюк медную трубку с примотанным к ней спичечным коробком. – Вынужденная самооборона, не более. – Модест поднял с земли автоматы: сильно поднатужась, он поочерёдно согнул оружейные стволы в небольшую, но явную дугу. – Чтобы орки не озоровали, – пояснил бабай опешившему гному. – Нехорошо оно.
– Ага! Ты их сонными иглами уложил, – догадался Глеб. – И как долго они будут в отключке?
– Достаточно, чтобы мы убрались отсюда куда подальше, – Модест подошёл к пузырелёту, оценивающе заглянул внутрь: – Управление простое, рычаг с кнопкой да педаль скорости. Ужо как-нибудь разберёмся! Полезли-ка внутрь, нечего нам тут больше делать.
– Минуточку, – гном спешно кинулся подбирать рассыпанные деньги, – побег побегом, но и денежки денежками, – он скрылся за прозрачным шаром, отправился за унесённой ветром купюрой. И вернулся назад бледный, притихший, сам на себя не похожий.
– Что случилось? – забеспокоился Глеб, – тебе дурно?
– Там дорофеевский дубль лежит, – бесцветно произнёс Федул. – В упор расстрелянный. Не голова, а сплошное кровавое месиво.
– Тогда тем более улетать надо, – рассудительно сказал Модест и полез в пузырелёт.
Глава 7
Кресло пузырелёта было вместительным, подстраивающимся под габариты пилота. Но, конечно, не безразмерным – крупный бабай с трудом вписался в него, не оставив места для Глеба и Федула. Потому парню с гномом пришлось устраиваться где придётся: Глеб взгромоздился на широкое колено Модеста, а Федул – на спинку сиденья, свесив ножки на плечи бабая и ухватив его за уши.
Наученный горьким опытом, что оружие должно быть всегда под рукой, а не валяться в каком недоступном месте, гном прицепил к рукояти дубинки снятый с орковского автомата ремень и приладил его через грудь наискосок – отчего стал похож на мушкетёра со шпагой на перевязи. Ехидный Глеб немедля сообщил гному, что тот теперь вылитый шевалье Д’Артаньян, на что Федул высокомерно пообещал проткнуть насмешника дубинкой насквозь в лучших дартаньяновских традициях, если гадский обычник не уймётся.
Управлять скоростным шаром оказалось действительно не сложно, стоило лишь приноровиться к рычагу управления, легко движущемуся под рукой – точь-в-точь компьютерный джойстик-переросток – и так же легко меняющему направление полёта. По неопытности бабай слишком резко стал набирать высоту, отчего пузырелёт едва не перекувыркнулся, так же резко попытался исправить положение и едва не врезался в землю; с трудом выправив полёт, Модест взял курс в сторону от Нулевой Зоны. Лежавшие в траве орки, репортёр и его застреленный дубль, роща, блестящий на солнце ангар с «пьянычарским» флагом, заколдованный город – всё осталось позади.
– Ты, Модя, в следующий раз обязательно предупреждай, когда шалить задумаешь, – отдышавшись, слёзно попросил Федул. – А то на мне чистое исподнее и вовсе не хочется, чтобы оно от неожиданности сильно загрязнилось.
– Я ведь не профессиональный пилот, – смущаясь, ответил бабай, – я только учусь. Но, ежели чего, то до смерти мы в любом случае не убьёмся, всё ж техника умная, наверняка со встроенной защитой от аварии. Я так думаю!
– Думай чего хочешь, но рули аккуратно, – дал строгий наказ гном; посчитав лётный инструктаж оконченным, Федул козырьком приложил ко лбу ладошку и принялся осматривать открывающиеся перед ним дали. Глеб тоже заинтересованно уставился вниз – когда ещё доведётся поглядеть на волшебную империю с высоты?
Смотреть, в общем-то, оказалось не на что: от горизонта до горизонта тянулась бескрайняя, поросшая травой равнина. Пейзаж напоминал культурные пастбищные поля, не хватало только ферм и многочисленных стад коров. Зелёную безбрежность прорезали дороги – где бетонные и широкие, как скоростные автобаны, где асфальтовые и узкие, а где вообще грунтовые, наезженные, едва различимые с высоты. Какого-либо движения на второстепенных дорогах Глеб не заметил, в отличие от автобанов: по бетонным полосам мчались громоздкие автофуры, чуть реже встречались грузовые машины с затянутыми брезентом кузовами, совсем изредка мелькали междугородние автобусы и практически не было легковых автомобилей. Впрочем, гном в своё время объяснил Глебу, что дороги нужны в основном для транспортировки промышленных грузов, не более, а все продвинутые магики перемещаются исключительно по воздуху. Однако, сколько Глеб не вглядывался в синюю небесную даль, никаких признаков тех продвинутых магиков с их коврами-самолётами, мётлами и ступами он не обнаружил. Наверное, не интересно им тут было летать, вдали от городов… Размышления Глеба неожиданно прервал вопль гнома:
– Глядите, глядите, – Федул возбуждённо ёрзал на спинке кресла, топоча сандалиями по могучим плечам бабая: – там, слева!
– На шею не дави, – сердито потребовал Модест, – а то потеряю управление и гигнемся, – но, заинтригованный, глянул куда указывал гном. Посмотрел, конечно, и Глеб: действительно, зрелище было удивительное!
По левому борту пузырелёта в зелени травы блестело контурное изображение гигантской ящерицы, а ещё дальше – почти у горизонта – ярко посверкивал тонкий контур птички-колибри, с распростёртыми крыльями и направленным к тому горизонту клювом.
– Ничего подобного раньше не видел, – признался Федул, как истинный ценитель прекрасного разглядывая изображения в сложенный трубочкой кулак, – внушает! Даже, не побоюсь этого слова, содрогает. Это кто ж и для чего подобную зеркальную икебану в общественных полях устроил-то?
– Наверняка путеводные знаки, – уверенно сказал Глеб, – как в перуанской пустыне Наска. Там в прошлом веке точно такие же рисунки обнаружили, только обычные, не блестящие: экстрасенсы говорят, мол, это полётные ориентиры для инопланетян. Чтобы, значит, не заблудились, а прямиком дули в нужном им направлении. В инопланетном.
– Ну ты, Глебушко, и фантазёр, – захихикал гном, – ну и сказанул. Хе, Наска-фигаска! Придумал же дурацкое словечко, прям хоть стой, хоть падай.
– Ничего я не придумал, – возмутился парень, – по телевизору сколько раз ту пустыню с рисунками показывали! Ты разве не видел?
– Отстань, – махнул рукой гном, – откуда у меня телевизор? Мне этот зомбоящик и бесплатно не нужен, один сплошной информационный мусор в нём. А голова у меня не резиновая, некуда в неё всякую бредятину запихивать. Ладно, поверю тебе на слово.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});