Читать интересную книгу За все спрошу жестоко - Владимир Колычев

Тулуп велел обустроить новичка, но тот вдруг заметил Семена и взвыл от показного восторга.

– Ё! Кого я вижу! Беспредел отмороженный, в натуре!

Самокур усиленно изображал из себя блатного. Может, он и имел на это право, но Семен не воспринимал всерьез балаган, который он собирался здесь устроить. Он уже знал, как должен выглядеть настоящий блатной. Не бакланить он должен, как Чумей, и пальцы бросать веером, как это делал сейчас Самокур, тоже неправильно. Вор должен быть таким же спокойным, рассудительным и продуманным, как Тулуп. Или как Циклоп. Как Битюк и Черчилль, что также входили в свиту смотрящего. Эти блатные не видели в Семене своего, но не бросались на него, а просто игнорировали. Если не считать Циклопа, который хоть как-то выражал свою к нему симпатию.

– Эй, ты чего? – оторопело глянул на Самокура Циклоп.

– Да чертилу тут у вас увидел! – все больше распалялся новичок.

Семен уже поднялся со шконки, подошел к нему.

– Чего орешь? – спокойно спросил он.

– Не понял! – еще громче взвыл Самокур. – Ты че, лошня, на вора наезжаешь?

– У нас здесь не кричат, – сказал Семен.

Он заметил, с каким интересом смотрит на него Тулуп. И даже Циклопа по плечу легонько хлопнул, чтобы тот не вмешивался.

– Ну, ты в нату-у...

Семен ударил его без замаха, резко и точно в подбородок. Такой удар не отшвыривает человека назад, он укладывает его на то же место, где он и стоял. А Семен еще и помог упасть, одной рукой обжав Самокуру затылок, а другой – заткнув его рот. Он аккуратно уложил его на пол и спокойно вернулся на свою шконку.

– Это верно, – кивнул Тулуп. – У нас здесь не кричат... Циклоп, давай этих двоих на разбор.

Еще позавчера Циклоп сказал, что смотрящий собирается поговорить с Семеном, и вот, похоже, этот момент настал.

Самокура привели в чувство, посадили по одну сторону стола, а Семена по другую. Тулуп сел с торца спиной к окну, а его свита осталась на ногах, внимательно наблюдая за враждующими сторонами.

– Что ты хотел предъявить Сэму? – хмуро глянул на Самокура Тулуп.

Его слова обнадежили Семена. Ведь сам смотрящий назвал его Сэмом, значит, никто больше не посмеет обратиться к нему по-другому. А ему нравилась его кличка Сэм. Хотя дал ее ненавистный Кит.

– А то, что он ханку ящиками гнал и в общак не хотел отстегивать. – Похоже, Самокур хотел было оскорбить Семена, назвать его козлом или кем-то в этом роде, но не рискнул сделать это. – Ты же знаешь, брат, что цеховые должны на общак отстегивать. А этот не захотел.

– Я тебя понял, Самокур. – Тулуп перевел взгляд на Сэма. – Ты что скажешь?

– Я не цеховой. У нас бригада. Мы с кооператорами работаем, товар им свой поставляем, ну и сами с них снимаем, за охрану...

– Что за товар? Ханка?

– Да, спирт с водой бодяжим, в бутылки разливаем. С ханкой сейчас напряг, а людям надо.

– Это понятно. Непонятно, почему на общак отказался отстегивать?

– Так надо было нормально все объяснить, обосновать. А у них Осмол быковать начал, – кивком Семен указал на Самокура. – Лохом назвал. Ну, я за лоха спросил. На этом разговор и закончился...

– Как спросил?

– Да просто. В глаз дал. С ним трое было. Один за Осмола подписался, на пику хотел взять, Кузов его уработал... И Самокур там был. Этот на очко сел, – презрительно скривился Семен. – А мог бы объяснить, что общак воровской, что платить положено...

– Положено, – кивнул Тулуп. – И надо платить.

Семен понял, к чему он клонит.

– Я вас понял. Если мне доходчиво объяснить, без бузы, я все понимаю. Только тут неувязка одна. Закрылся наш цех. Из-за этих... – Семен снова показал на Самокура. – Они потом снова наехали. Толпой навалились, а нас мало. И умирать неохота. А у меня «дегтярь» на чердаке. Короче, я за пулемет взялся, эти когти рвать...

– Было такое? – глянул на Самокура вор.

– Было... – кивнул тот. – Машины нам побил... Мы их из ментовки потом вытягивали.

– И меня из ментовки потом вытягивали, – усмехнулся Семен. – А не вытянули. Менты перед выбором поставили: или всех пацанов заметут, или я все на себя возьму. Деваться некуда. И пулемет им отдал, и чисто во всем признался... Хулиганство пришили. С применением огнестрельного оружия... Если бы Осмол на меня заявил, было бы хуже...

– Кому Осмол мог заявить? – взвыл от возмущения Самокур. – Ментам?! Ну, ты, в натуре, за базаром следи!

– Ша! – осадил его Тулуп. – Не надо горло драть. Тебе же сказали, не кричат у нас.

– Да понял я, понял...

– Хреново ты понимаешь... А на очко чего сел?

– Когда сел?

– Сэм говорит, что ты за Осмола подписываться не стал. Очко сыграло?

– Да не было такого!..

– А если я маляву Старичку зашлю? Если разбор проведу?

– Ну, их много было...

– Ясно с тобой, Самокур. Не смог ты обосновать с общаком, не понял тебя Сэм.

– Да гонит он! Понял он все!

– Я сказал!

Тулуп так глянул на Самокура, что у того голова в плечи ушла от испуга.

– Сэм – пацан правильный. Он на своем стоял, у меня к нему претензий нет. А что решит Старичок, это его дело. Он вор уважаемый, я его слово ломать не стану. Но если он объявит Сэма, то сам пусть по своим местам все расставляет. Без нас. И если ты сам захочешь с ним решить, то мы тебе, Самокур, не помощники. А за беспредел, если что, мы с тебя спросим. Тебе понятно?

– Понятно, – кивнул Самокур.

– Тебе, Сэм, понятно?

– Да.

– Тогда расходимся.

Тулуп разрулил ситуацию спокойно, без колготни, но ни у кого его постанова не вызвала ни грамма сомнений. Если, конечно, не считать Самокура. Но у него очко не железное, и потому против воровской воли он не пойдет. Одним словом, Семен мог спать спокойно...

Глава 19

Наташа и в этот раз не стала захлопывать дверь перед его носом. И снова разрешила ему войти в дом. Все тот же халатик на ней, тапочки на каблуке. Прическа и косметика на лице. А духи как пахнут...

– Сейчас Игорь должен прийти, – предупредила девушка. – Если будешь приставать, я ему пожалуюсь.

– Не собираюсь я приставать.

Алекс знал, что Пуп ничего ему не сделает. Побоится. На днях он сделал ему предложение, от которого парень не смог отказаться. Он собирался открыть новый хозрасчетный центр и на место директора поставить Игоря. Этим он и подкупал брата Наташи, и себя не обижал. Он давно уже присматривался к этому парню и видел в нем коммерческую жилку. Он мог потянуть кооператив не хуже Джемы, если не лучше. К тому же он комсомолец, и все инстанции одобрят его назначение.

Нет, не станет Пуп распускать кулаки, даже если Алекс изнасилует Наташу. Но до этого дойти не должно. Он знал другой способ, как перетянуть ее на свою сторону. Олег на днях подсказал, предложив ему пару граммов кокаина. Алекс попробовал, ему понравилось. Почему бы не дать порошок Наташе? Она попробует и возбудится. Кокаин пробуждает сексуальные желания, и Алекс на этом сыграет.

– Просто зашел, хочу посмотреть, как ты тут живешь. Ты же мне не чужая.

– Чужая.

– Не пытайся убедить себя в этом. Ты для меня не чужая. И я никогда не буду для тебя чужим... А что, Игорь с тобой живет?

– Ну, иногда ночует. А что?

– Ничего. Просто мне за тебя страшно. Все-таки в этом деле бандиты замешаны.

– Какие бандиты? – не поняла девушка.

– А от которых Сэм отбивался. Как бы они тебе не отомстили... У них с этим делом все просто. Вломятся в квартиру, изнасилуют...

– Спасибо, утешил.

– А я не утешать тебя приехал. Я за тобой приехал. Со мной ты будешь в полной безопасности.

– Мне и без тебя неплохо. И не надо меня пугать. Никто не ворвется ко мне в квартиру, не изнасилует.

– Ты с Сэмом встречалась?

– Кто ж меня к нему пустит?

– А ты пробовала?

– Да, записалась к нему на свидание в тюрьму. Поговорю с ним.

– О чем?

– Скажу, что ждать его буду. Игорь сказал, что с ним хороший адвокат работает. Да и следователь, говорит, не пытается Сэма утопить. Лет пять дадут, а может, и меньше....

– Ну да, хорошие адвокаты творят чудеса, – усмехнулся про себя Алекс.

Он посоветовал Джеме адвоката, который умел пускать пыль в глаза. И если она воспользовалась его услугами, то Сэма осудят на все десять лет.

– Я верю, что все будет хорошо.

– Ты должна понимать, что Сэм – это не только твоя защита. Сэм и мне в этом очень помогает. И это в моих интересах, чтобы он поскорей вышел на свободу... М-м... – изображая приступ боли, Алекс приложил руку к животу.

– Что с тобой?

– Да гастрит, собака. Жизнь нервная, беготня, дома ем всухомятку...

– Хозяйку бы завел. Она бы тебе бульончики готовила.

– Да пробовал. Не получается. Все не то... Вот если бы ты ко мне вернулась...

– Давай не будем об этом! – отрезала Наташа.

– Может, сейчас бульончик сваришь? Я никуда не тороплюсь.

– А где я курицу возьму?

– Логично. За хорошей курицей на рынок надо идти, а синяя птица для бульона не пойдет... Ладно, у меня есть лекарство.

Алекс достал из кармана маленький бумажный пакетик, рукавом вытер краешек журнального столика, высыпал на лакированную гладь дозу кокаина. И соломинка у него пластмассовая для этого припасена. Говорят, на Западе трубочку для таких дел сворачивают из стодолларовой купюры, но Алекс коммунист, и ему чужды эти буржуазные замашки.