Он поцеловал Марго после первого же лестничного марша. Он просто не мог ждать. Марго очутилась в его объятиях, и туфли в его руках вжимались ей в спину, когда Джон крепко стиснул ее одной рукой. Второй рукой он поддерживал голову Марго, пока впивался в ее губы жадным поцелуем.
Джон слегка отпрянул, и звук разъединяющихся после поцелуя губ пронизал тишину вокруг, выдавая влюбленных. Он внимательно смотрел в лицо Марго.
Они заспешили по лестнице на второй этаж, и Марго прошептала:
– Пассия неплохо тебя научила.
Если она собиралась охладить его пыл неуместным замечанием, значит, она была недовольна. Тогда Джон тихо поведал:
– Ее звали Мэри Джо, и это было на втором курсе в Темпле, Огайо.
– Неужели все второкурсницы так целуются? – прошипела Марго.
Его ответ был почти не слышен:
– Да, если они на втором курсе Темпля, Огайо, и если их зовут Мэри Джо.
– С кем ты целовался потом? – смягчилась Марго.
– Мэри Джо была мне небезразлична, поэтому следующая девушка, которую я поцеловал, была только на третьем курсе.
– А со второго на третий курс, – пробормотала Марго, – ты перешел в один день, как мы перешли из старого года в новый?
– Угу, – буркнул Джон.
Она попыталась его упрекнуть:
– Ты очень непредсказуемый мужчина.
– Я шел к этому поцелую с тобой с того самого момента накануне Нового года, когда ты вошла в библиотеку в «том платье» и заперла за собой дверь.
– Ничего такого в моем платье нет! – опять завелась Марго.
– А я что, сказал, что есть?
– Но ты говоришь о нем как о «том платье», будто оно какое-то из ряда вон выходящее.
Джон почти выкрикнул:
– Но оно такое и есть!
– Шш! – оборвала его Марго. – Ты уже целовался со мной.
– Знаю, знаю. Но мне этого мало. Я бы и хотел остановиться, но не в силах, твой рот меня сводит с ума так же, как твое тело.
Теряя голову, Марго еще успела уточнить:
– Это семья Мэри Джо заставила тебя сбежать в Техас?
– Да, – согласился Джон. – Сэлти с Фелисией положили много усилий в борьбе с ними и, главное, почти все свои деньги, но безуспешно. Я был отправлен в Техас, и поначалу мне показалось здесь скучно. Чересчур много мужчин и чересчур мало женщин.
Марго попробовала догадаться.
– Ты не мог понравиться ни одной женщине?
– Только Пассии.
– Да это заставило бы задуматься любого мужчину.
Когда они поднялись в мансарду, до их слуха внезапно донесся приглушенный женский смех. Очень сладострастный. Марго смотрела себе под ноги, ступая по лестнице, и только краем глаза видела, как Джон услыхал этот смех и как тот отозвался в тихой ухмылке самого Джона.
– Держи себя в руках, – прошептала Марго ему.
– Это сейчас-то? – удивился Джон.
Марго засмеялась, и неожиданно ее смех прозвучал очень похоже на только что услышанный ими. Марго попыталась оправдаться:
– Это призрак. Разве Лемон тебе о нем не рассказывал?
– Нет.
– Ну что ж, спроси его об этом, – очень тихо предложила Марго.
Джон отвечал ей тоже на пониженных тонах:
– Очевидно, этот призрак, живет у Лемона в комнате, поэтому он и не приглашает к себе других, живых женщин.
– Я думаю, он никого для себя не пригласил, потому что ты ведь мог бы и не обратить на меня внимания, тогда Лемон проявил бы особое гостеприимство в отношении меня, чтобы я не чувствовала себя ненужной, брошенной и одинокой.
Такое объяснение вдруг заставило Джона ясно представить себе все благородство Лемона, который мог вот так пожертвовать собой ради друга. Но интересно, мог ли Лемон увидеть в Марго нечто большее, нежели просто гостью? Всерьез заинтересоваться ею?
В мансарде не было слышно ни звука, все двери заперты и только комната Марго открыта. В комнате никого не было, Марго опять оказалась в одиночестве. Ночник горел, и ее постель была застелена.
Джон не мог сдержать довольной улыбки.
– Проверю под кроватями, – заявил он, закрывая за собой дверь.
Марго сумела подавить собственный смешок и тихо ждала, скрестив руки на груди, пока он закончит.
Джон, встав на одно колено и опершись о пол рукой, заглянул под каждую кровать. Единственной находкой оказался чужой мужской носок. Джон проверил в шкафу, откуда достал и поставил на пол туфли Марго; он просмотрел ее вещи и, присвистнув, извлек красное платье, одиноко висевшее на вешалке. Джон взял его, демонстративно взвесил в руке, показывая, насколько мало ткани было использовано при изготовлении этого шедевра.
– А где то белье, которое ты надевала под это платье? – спросил спокойно он.
– Никакого белья не было.
– Так на тебе тогда НЕ БЫЛО белья и ты еще предлагала снять платье? И я, – дурак, отказывался?
– Ну, даже если бы ты и согласился, я не стала бы снимать его там перед тобой.
Джон подошел к ней и, взяв в ладони ее лицо, притянул к себе. При этом он сказал:
– Ты свободная женщина, и никто за тобой не ухаживает? Разве у таких опасных женщин нет своего эскорта, который бы ограждал их от мужских посягательств?
Марго покачала головой.
Джон наклонился к ее лицу, его дыхание неожиданно стало резким и неровным. Он обвил Марго руками и так прижал ее к себе, что казалось, еще чуть-чуть, и они сольются в единое целое. Она чувствовала, как он вжимается в ее податливое, нежное тело.
Марго оказалась до такой степени стиснутой, что была на грани обморока и с трудом дышала, но ей это нравилось, от этого кружилась голова, и Марго делала отчаянные попытки втиснуться еще сильнее.
Похоже, она совсем потеряла сознание, когда Джон поцеловал ее самым убийственным образом. Впрыснув ей смертельную дозу этого яда, он спросил ее охрипшим от напряжения голосом:
– А как с этим платьем? Ты дашь мне его снять?
Марго неопределенно помотала головой, и невозможно было разобрать, согласна она или нет. Тогда Джон наклонился, взялся за край платья и потянул его вверх через голову Марго.
Ей пришлось остановить его и напомнить о поясе.
Джон дрожащими руками пытался с ним справиться, пока Марго наблюдала за его действиями.
Оставив ее, он скинул ботинки и отшвырнул их в сторону. Следом полетели пиджак с галстуком. С ними он расправился запросто и очень естественно, вот только ее пояс почему-то упрямился. Его собственный ремень поддался легко, и Джон стал расстегивать брюки.
Когда он вытащил из брюк рубашку, то сказал Марго:
– Закрой глаза.
Она подумала, что Джон, может быть, стесняется, и зажмурилась.
Однако Джон просто сорвал с себя рубаху, оторвав спереди пуговицы, только манжеты он расстегнул как джентльмен и скинул рубашку на пол. Майки на нем не было.
По его примеру Марго отступила чуть назад и сама развязала свой пояс.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});