За спиной громко сопел Вирусапиенс.
– Выберутся твои дружки! – пообещал он, положив руку на плечо Потёмкина.
И действительно, через несколько секунд, недалеко от автомобиля возникла большая, скрипучая тень.
Дмитрий рванулся навстречу.
Склонившийся над обрывом Илья удивленно смотрел вниз.
– Жорка! Только что был здесь, – здоровяк внимательно посмотрел на свою руку, как будто не понимал, почему она пуста.
– И вы здесь, голубчики! – раздался снизу удивленный голос Анатолия.
– Телохранитель, ты где? – рявкнул здоровяк, вглядываясь в непроглядную пелену.
– На трубе мы! – вернулось из молочного далёка.
– Кто там с тобой?
– А и Б! Старые знакомые, творчеки, – ответил Анатолий.
Илья хищно осклабился.
– Я бы на твоём месте сбросил их к чертовой матери, – посоветовал он невидимому собеседнику. – А ещё лучше оставь их там. Будут «творчеки на пару».
В горячем мареве кто-то громко крякнул, шумно завозился, поскуливая. Видимо перспектива быть сброшенными вниз соседей телохранителя совсем не устраивала.
– Становись на плечи! – рявкнул из клубящейся мглы голос Анатолия.
Ухнул тяжелый удар. Кто-то жалобно ойкнул. Анатолий, судя по всему, не очень церемонился со спасаемыми.
– Ну, вот и ладушки, – расслабленно выдохнул он через минуту и вслед за этим разразился нецензурной бранью.
– Дружище, ты чего? – крикнул Потёмкин.
– Я их тащил, упирался, как дед репку, а они? Исчезли, когда уже оказались наверху, – зашипел невидимый Анатолий. – Нет чтобы минутой раньше, до того как я их поднял. Ребята, я сейчас! – крикнул удаляющийся голос, и через несколько минут из тумана появился приближающийся силуэт. – Трещина идет до самых домов! – пробормотал запыхавшийся телохранитель. – Метров триста в эту сторону – не меньше, – махнув рукой вправо, он повернулся к Дмитрию. – А дальше что будет?
Потёмкин удрученно покачал головой:
– Думаю, будет еще хуже.
– Мы едем или сопли жуем? – ядовито поинтересовался Вирусапиенс и улыбнулся, довольный собой. Ему, судя по всему, нравились специфичные словечки и жаргонные выражения. Высовываясь из порыкивающей мотором машины, он спокойно осмотрелся и, не найдя ничего интересного для себя, вернулся в салон. Казалось, окружающие природные катаклизмы его совсем не касаются.
– А этот что здесь делает? – надвинулся недовольный Ванькин.
Он отошел от обрыва, но не перестал оглядываться в темную пропасть, словно ждал, что оттуда кто-нибудь появится.
– Хочу взглянуть на вашего друга-хакера, – пояснил Вирусапиенс.
Глава десятая
ВСЕ ПУТИ ВЕДУТ К БЕЙРУТУ
Время все еще сходит с ума, но Дмитрий наконец-то научился не обращать на это внимания.
Дмитрий постучал в перекошенную дверь: звонок не работал. Скрипнув ржавым железом, дверь медленно отворилась, и на пороге появился удивленный Жора.
– Что? Уже?
– Одиннадцать тридцать! – воскликнул Анатолий, догоняя Потёмкина, резко обернулся к лестнице и спросил:
– Я прав, Геракл?
– Минута в минуту, – согласно кивая, подтвердил спешащий следом за ним Илья.
Жора зевнул, посторонился, пропуская гостей в квартиру.
– А я уже спать собирался, – пробурчал хакер.
Потёмкин шагнул в черный склеп с обгоревшими стенами, оглядывая привычное пепелище, улыбнулся:
– Опять программаторы взорвались?
– Извержение вулкана, – хохотнул Илья, пиная угольночерные куски бывшей мебели. – А на чем ты спишь? – поинтересовался он, оглядывая сгоревшую комнату.
– А-а-а, это? – Жора повертел головой в поисках волшебного места и удивился. – Действительно, где же я сплю?
Дмитрий больше не обращал внимания на странное поведение времени, возвращавшего их к одному и тому же моменту. События в общих деталях повторялись, хотя на этот раз он не почувствовал временного сдвига. За спиной скрипнула дверь. Он оглянулся и обнаружил входящего в квартиру Вирусапиенса. Тот, не замечая пепелища, как будто каждый день видел выгоревшие дотла квартиры, двинулся к окну. Поверхность стекла при его приближении заколыхалась.
– Что это? – перебираясь через сохранившийся подоконник, Вирусапиенс остановился перед подрагивающей зеркальной поверхностью.
Потёмкин толкнул его прямо на стекло и шагнул следом. Упругая воздушная волна прошла по его телу, и он тут же оказался в гигантском зале. Размеры фантастического помещения удивляли и угнетали одновременно. Таких размеров не могло быть у… Нет! Бейрут говорил, что это не помещение – это другой мир, точнее, другое измерение, инфопространство! Стены простирались влево и вправо настолько, насколько хватало глаз, а дальше исчезали, растворяясь в туманной дымке.
Воздух над головой светился сотнями, миллионами, миллиардами огоньков, собирающихся в тяжелые спирали, линзы и диски. Вращаясь, звездные скопления пересекались друг с другом, вырывали из горящей массы маленькие капли звёзд, разрушая их и превращая в светящиеся газовые шлейфы.
Пылевые туманности величественно плыли в глубине, иногда рассеиваясь длинными темными полосами, иногда вспыхивая – в сгустках уплотненной материи включались термоядерные механизмы и рождались звезды.
Дмитрий не мог оторвать глаз от пылающего великолепия, сосредоточенного внутри гигантской сферы, заполненной мириадами галактик. Противоположный край с трудом угадывался в бесконечно далекой вышине. Казалось, над головой нависла Вселенная, ее уменьшенная копия, модель, в которой бушевали неуправляемые, разрушающие процессы. Пространство вокруг содрогалось. Тугие горячие волны ударяли в грудь.
– Нет стабильности! Самоуничтожается мой программатор, – раздался в голове хриплый голос Бейрута.
Дмитрий огляделся, в поисках хакера поднял глаза и увидел висевшее в вышине, подрагивающее человеческое тело. Поначалу он решил, что это Бейрут, но, присмотревшись, узнал своего соседа, Трофима.
Мужчина имел весьма удручающий вид. Широко раскинутые руки переходили в яркие огненные жгуты. Он пылал огнём, рассыпая в разные стороны тонкие светящиеся нити. Энергия стекала с его пальцев в направлении каждого из сотен миллиардов световых пятен. Сверкающие нити расширялись. Реки жидкого огня прокладывали свои русла к галактикам, и трудно было понять, они ли питают звездные скопления, или те в свою очередь поддерживают остатки жизни в распятом на вселенской голгофе Добровике.
Очень быстро Дмитрий понял – процесс поддержания жизни у нынешней модели мироздания, как и самочувствие Трофима, вызывает серьезные опасения. Напряжение возрастает с каждой минутой, внутренняя вибрация гигантского шара увеличивается.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});