Читать интересную книгу Журнал «Вокруг Света» №11 за 1975 год - Вокруг Света

Он догнал меня, кувырк под переднее колесо и весь день никуда от себя не отпускал. Видно, и в самом деле испугался остаться один.

Я путешествовал с медвежонком до Певека. Здесь местные жители — чукчи не меньше, чем велосипеду, подивились дружбе человека и медведя. У чукчей медведь — священное животное.

В Певеке я с ним остановился у хозяина фактории. Мишутка, как всегда, сердясь во время еды, опрокинул на пол миску с горячим супом, которым угостил его хозяин. В наказание я выпроводил медвежонка в сени. Но хозяин очень беспокоился за него и уговорил меня постелить в сенях медвежью шкуру, чтобы Мишутке было теплее. Утром мы обнаружили медвежонка мертвым. У меня было несколько медвежьих шкур, и я по ошибке постелил ему шкуру его матери. Теперь уже мне захотелось сказать Мишутке: «Вакулику!»

С тех пор белых медведей я больше не убивал. Стыдно стало уничтожать такого огромного и редкого зверя ради нескольких килограммов мяса, которые я мог съесть или взять с собой в дорогу.

Мне дорого любое живое существо. Я убивал зверя только по необходимости. Меня природа тоже могла убить, но пощадила. Пощадила, потому что я уважительно отнесся к ней, стремясь постигнуть и применить ее законы.

Глеб Травин

Записал О. Чечин

«Убить кобру...»

Слово «кобра» по-португальски значит «змея». Когда португальцы впервые увидели на Востоке странную змею с раздутым капюшоном, они назвали ее «Cobra de Capello» — «змея с капюшоном». С тех пор слово «кобра» прочно вошло в языки многих народов мира.

«Кобры (Naja), род змей семейства аспидов. В раздраженном состоянии большинство видов кобр поднимает переднюю треть тела вертикально и расширяет шею в виде диска, раздвигая в стороны первые восемь пар ребер. В передней части верхней челюсти расположены большие ядовитые зубы... Распространены в Африке и Южной Азии. Очковая змея, или собственно кобра, встречается в Южной Азии... Длина 160 — 180 см. На спинной стороне расширяющейся части тела у индийской очковой змеи имеется светлый рисунок, напоминающий перевернутые очки (отсюда название)... Очень ядовита (известны смертные случаи среди людей). Яд действует, не только попадая непосредственно в кровь, но и через желудок и слизистую оболочку глаз».

(БСЭ, т. 12, с. 353 — 354)

— Не наступите на кобру, — Жан Франсуа оказал это настолько невозмутимо, как будто речь шла о веревке.

Я замер с занесенной для следующего шага ногой.

— На кобру?!

— Ну да, на кобру. Это такая змея... Я ее встречаю здесь каждый вечер.

В Лакхнау, столицу индийского штата Уттар-Прадеш, Жан приехал на несколько дней раньше меня. Ему предстояло преподавать в университете французский, а мне — стажироваться на факультете языка и литературы урду. Мы стояли перед входом в «гест хауз» — крошечную гостиницу при студенческом общежитии.

— Я обхожу ее стороной, и она не обращает на меня никакого внимания, — продолжал Жан. Он сказал это спокойно, как если бы каждый вечер обходил стороной не кобру, а курицу. — Вон она.

На прогретой солнцем каменной плите действительно лежала, свернувшись кольцом, кобра. Увидев нас, она лениво приподняла голову и слегка раздула капюшон. Это «приветствие» не располагало к более близкому знакомству, и я стал звать охрану. На зов явились два сторожа с бамбуковыми палками.

— Там змея! Ее надо убить!

— Убить? Так ведь это же кобра! — в глазах и голосе старшего из сторожей отразился неподдельный ужас.

— Если сам боишься, давай мне дубинку!

— Да разве можно убивать ковру?! — Теперь к ужасу и изумлению сторожа примешивалось негодование.

Между тем кобре, видимо, не понравилось наше общество, и она медленно уползла в кусты. Путь в «гест хауз» был свободен. В тот вечер я долго не мог заснуть. «А отчего бы кобре не забраться в ванную комнату по водосточной трубе? — размышлял я. — Или по дереву — в окно, возле которого стоит моя кровать? Что это там шуршит в углу?..»

В гости ко мне кобра не пожаловала, и со временем страх перед ней сменился любопытством — почему индусы считают святотатством убить это жутковатое создание?

...В толще земли один под другим расположены семь нижних миров, населенных демонами и богами. Под семью мирами покоятся кольца черной кобры, тысяча голов которой служат опорой всей вселенной. Имя ее Адишеша; сам Вишну — благородный бог-защитник, которого боятся все силы зла, — любит отдыхать на ложе из колец гигантской змеи...

Возможно, именно в этом древнем космогоническом мифе коренится обожествление кобры индийцами. Убить ее — значит лишить опоры всю вселенную. Кобра, популярнейший персонаж индийской мифологии, постоянно оказывает богам, мудрецам и святым массу добрых услуг. Как был добыт волшебный напиток «амрита» — нектар бессмертия? Боги взяли Адишешу за хвост, демоны — за голову, с помощью этой огромной «сбивалки» они вспенили океан молока, добыли амриту и стали бессмертными.

А откуда у кобры взялись «очки» на раздутом капюшоне? Дело ясное — Будда во время своих странствий пересекал пустыню. Изможденный, он упал на раскаленный песок и заснул под палящими лучами солнца. Мимо ползла кобра. Видя бедственное состояние Будды, она раздула капюшон и, словно зонтиком, загородила им мудреца от жаркого светила. Сон в тени освежил Будду, он проснулся, а в знак благодарности возложил два пальца на капюшон змеи. С тех пор кобра и носит на шее эту божественную отметину. Так не святотатство ли после столь благих деяний убить ее?!

К тому же кобра (как утверждают индуисты, олицетворение мудрости) никогда первая не причинит вред человеку. Она раздувает капюшон, только чтобы попросить встречного не трогать ее и дать спокойно уйти. Если же кобра чем-то рассержена и настроена агрессивно, то следует сложить ладони на груди и выразить божественной змее свое почтение: «Пожалуйста, уходи. Я не сделаю тебе ничего плохого». Однако злому человеку, который имел несчастье несправедливо обидеть кобру, лучше избегать встреч с ней. Кобра может несколько лет ждать удобного случая, чтобы отомстить обидчику. Кроме того, считается, что кобры являют собой образец супружеской верности и преданности. Если погибает один из супругов, то оставшийся в живых непременно отомстит не только убийце, но и всей его семье. Так стоит ли, в конце концов, связываться с этим благородным и одновременно злопамятным существом?

Заклинатели

Клиентов у тебя в тот день не было, и ты понуро бродил по бомбейским улицам с тыквенной дудкой заклинателя змей, корзинками с кобрами и мангустой на поводке. Несколько раз ты усаживался в тени деревьев, доставал кобру и начинал выводить на дудке пронзительную однообразную мелодию. Но зрителей не было. Что толку от босоногих мальчишек, готовых часами глазеть на змей? С них не получишь ни пайсы. Вот почему ты так оживился, когда увидел иностранца с фотоаппаратом.

— Сахиб, змеиный спектакль! Захватывающее зрелище! Схватка мангусты с коброй!

Ты выложил весь свой запас английских слов и выжидательно смотрел на меня: «Интересно, сколько можно сорвать с этого иностранца? Видно, бывалый, много не даст», — подумал ты с сожалением, когда в ответ на англоязычную рекламу я заговорил на твоем родном языке. «Попытка не пытка», — вздохнул ты и заломил за представление тройную цену. Когда я назвал сумму вдвое меньшую, ты заявил совершенно категоричное «нет». Я бы тебе поверил, если бы жил здесь первый день, но, немного изучив привычки твоих собратьев по профессии, я сделал вид, что ухожу.

— Хорошо, хорошо, я согласен! — в твоем голосе слышалась радость: все-таки удалось извлечь пару рупий из простодушного чужеземца.

Привязав мангусту к дереву, чтобы не помешала раньше времени, ты присел на корточки, взял дудку и достал кобру из корзинки. Высокий заунывный звук не произвел на нее никакого эффекта — змея свернулась клубочком и, кажется, задремала. Ты приподнял ее и слегка шмякнул об асфальт — никакого результата. Старая беззубая змея, «пожилая актриса с утомленным лицом», явно не понимала, что же от нее требуется. Ты с беспокойством взглянул на меня — деньги полагается платить после представления, а такое начало может отбить всякую охоту смотреть дальше. Наконец старой актрисе показалось оскорбительным твое рукоприкладство, и она раздула капюшон. Ты поспешил заиграть на дудке. Несколько секунд кобра раскачивалась в такт твоим движениям. Ты посмотрел на меня с облегчением — представление не сорвалось. Кобра между тем успокоилась и вновь задремала,

Начался второй акт. Мангуста яростно набросилась на змею и, если бы ты не натягивал поводок, в два счета перегрызла бы ей шею. Кобра реагировала слабо — то ли сознавала, что нужна для следующего представления и потому жизнь ей будет сохранена, то ли просто устала. На этом спектакль закончился, и ты окончательно умиротворился, когда сполна получил обговоренную сумму. Вот тогда ты и рассказал мне о кризисе своей профессии.