Читать интересную книгу Молчание золотых песков - Джон Макдональд

Изучив карту местности, я нашел на ней тропинку, которая привела нас к шоссе с разделительной полосой, вероятно единственному на этом маленьком острове. В трещинах его асфальтового покрытия росла высокая трава. Пройдя по шоссе, мы оказались в том месте, где несколько лет назад проводилась выставка под названием «Гренада Экспо». Как я слышал, фирм-участников съехалось на нее мало. Многие ее павильоны так и остались недостроенными, а со стен тех, что были сданы в эксплуатацию, слоями сходила краска. На территории бывшей выставки то там, то здесь из-под земли проступали бетонные фундаменты с торчавшими из них толстыми железными прутами. У входа в бывшее административное здание мы увидели мощный куст спорыша, сумевшего дорасти до уровня дверной ручки. Затем мы вышли к большому красивому отелю, пустому и заброшенному. Однако лужайка и садик вокруг него были тщательно ухожены. Видимо, владельцы или правительство старательно поддерживали этот удивительный порядок.

Затем мы сели в машину и, проехав со скоростью двадцать миль в час по узким грунтовым дорогам, оказались на краю огромного оврага. Я начал спуск. Наш «моук» бросало из сторону в сторону. Лайза, пытаясь удержаться на сиденье, хваталась руками за дверцу и громко смеялась.

Наконец мы выехали к морю. Вдоль его берега тянулась узкая полоска частного пляжа, на котором сплошной стеной росли часто посаженные миндаль, кокосовые пальмы и виноград.

Я поставил машину в тень. Пройдя по пляжу, мы увидели среди деревьев несколько довольно больших яликов. С их обшивки клочьями свисали слои красной, синей и зеленой краски. Подойдя к одной из лодок, Лайза перекинула через борт ногу, залезла в нее и достала сигарету. В темных линзах ее очков отражалось море, пляж и растущие на нем деревья. Легкий ветерок обдувал ей лицо, шевелил волосы. Вид у нее был необычайно серьезный. Затянувшись сигаретой, она посмотрела на меня и неожиданно улыбнулась:

— Никогда не думала, что долгая прогулка по жаре может доставить такое удовольствие.

— Рад это слышать.

— Знаешь, у меня сейчас удивительно праздничное настроение. Я уже давно не испытывала ничего подобного. Ты понимаешь, о чем я?

— Не совсем.

— Видишь ли, после того, как я сбежала из монастыря, меня постоянно влекло к парням, и я все свое свободное время проводила либо в постели, либо в поисках новых знакомств. Если же я оказывалась с парнем в таком вот уединенном месте, то мы тут же начинали заниматься любовью. Но с тобой мне этого совсем не хочется. Знаешь почему? Не хочу потерять ощущение праздника. Странно, но сейчас я чувствую себя снова девственницей. Единственное, что меня пугает, — так это судьба блондинки, которую ты застрелил и сбросил в море. Знаешь, она мне сегодня приснилась. Боже, Гев, неужели ты действительно это сделал?

— Тогда мне казалось, что я поступаю правильно.

Выпрыгнув из лодки, Лайза бросила окурок в набежавшую волну. Наклонившись, она подняла упавший с пальмы кокос, приложила к шее и, словно спортивное ядро, толкнула его. Лайза оказалась на удивление сильной и ловкой — кокос упал от нее на приличном расстоянии.

— Гев, это чудесное время, когда ничего не надо делать, а только ждать.

— Инструкций от своего кузена? Но это будет только после того, как ты пошлешь в банк телеграмму, а потом позвонишь Броллу.

Я заглянул в ялик и увидел на его дне опавшие листья пальмы. Под ними оказались сплющенная металлическая канистра и лопата с короткой рукояткой, которую, судя по всему, использовали как весло. Грести ею не совсем удобно, подумал я, но при отсутствии нормального весла сойдет и она.

— Ну что, возвращаемся? — спросил я Лайзу.

— Дорогой, а мы не могли бы еще хоть немного побыть туристами? Давай посмотрим на твою карту.

Мы вернулись к машине, изучили карту и решили проехать к Пойнт-Салин и осмотреть маяк. Дорога, ведущая к нему, оказалась в таком жутком состоянии, что по ней мог проехать только джип. За ближайшим поворотом я был вынужден круто повернуть руль и прижаться к придорожным кустам — нам навстречу, подпрыгивая на ухабах, неслись три такси, набитых туристами с «Королевы Елизаветы».

Не доезжая до подножия холма, на котором стоял маяк, я остановил машину. Мы прошли с Лайзой по желтому песчаному пляжу, омываемому водами Карибского моря, затем пересекли дорогу и оказались уже на берегу Атлантического океана. Затем мы снова сели в джип. Въехав на склон холма с крутизной порядка двадцати градусов, я остановил «моук» у входа в маяк.

Нам навстречу выбежал смотритель, страстно желавший стать нашим гидом. Естественно, не бесплатно. Преодолев несколько крутых маршей, мы поднялись в стеклянный фонарь. Ступеньки лестницы были узкими и высокими, и я, следуя за Лайзой, постоянно видел перед собой ее коленные впадины.

От вида панорамы, открывшейся нам с вершины маяка, захватывало дух. Зрелище было незабываемое. Такое впечатление, что стоишь перед огромным рекламным плакатом, от которого не в состоянии оторвать глаза. Туристы, сделав фотографии, нередко используют их в качестве почтовых открыток. Чтобы спокойно воспринимать такое великолепие, надо прожить среди него не один год. Узнав, что вынужден делать смотритель, чтобы маяк всегда горел, я тут же достал из кармана несколько местных биви и сунул ему в руку. Оказалось, что свет маяка виден в море на расстоянии пятидесяти миль.

На обратном пути Лайза не проронила ни слова. На подъезде к заброшенной выставке «Экспо» я посмотрел на нее и увидел, что из-под ее темных очков текут слезы.

— Что с тобой? — загнав машину в тень, спросил я женщину.

— Да не знаю я! Не знаю! И оставь меня в покое!

— Как скажешь.

Лайза сняла очки, вытерла слезы, а затем тяжело вздохнула и высморкалась. Вновь надев очки, Лайза затянулась сигаретой и выдохнула струю дыма на переднее ветровое стекло.

— Боже, какое же это чудо! — произнесла она. — Даже не верится. Маяк, свет которого виден вокруг на пятьдесят миль! Скажи, а что это за такие линзы Фреснеля?

— Их изобрел французский ученый Фреснель. Они собирают свет в один пучок.

— Уму непостижимо! Гев, я просто поражена. Представляешь, чтобы маяк не погас, этот бедный смотритель вынужден подниматься на него каждые два часа! Боже мой, кругом один обман! И этот Фреснель туда же — сделал так, что свет от крошечной лампочки можно увидеть за пятьдесят миль!

— Именно это тебя так расстроило?

Лайза сняла очки и холодно посмотрела на меня:

— Друг мой, мне говорили, что я должна петь в церковном хоре, любить Христа, молиться Богу, вести праведный образ жизни и только тогда, возможно, попаду в рай. Но меня забыли предупредить, что наш учитель пения уже после третьего урока, проведенного специально для меня, попытается меня облапить. Мне не сказали, что если я на него не заявлю, то в рай не попаду. Мне не рассказали, что, испытав буйство плоти, я могу быть изгнана из исповедальни. А этот огромный маяк, который призван спасать людей? Это же всего лишь маленькая газовая лампочка с приспособлением в виде тяжелого груза, цепей и хитроумных линз. Меня же на каждом шагу обманывают и только говорят: делай то, делай это, потому что так нужно.

— Успокойся, — ласково произнес я.

На глаза Лайзы вновь навернулись слезы, но она все же сумела сдержать себя.

— Гев, ты не будешь смеяться, когда я скажу, для чего мне нужны деньги?

— Конечно не буду.

— Я хочу исправиться. Я хочу пойти в церковь, припасть к каменному полу и молиться до тех пор, пока не изотру в кровь колени и не упаду в обморок. И больше никогда не иметь дела с мужчинами. Я хочу дать обет молчания и стать невестой Христа. Ну что же ты не смеешься?

— Не вижу здесь ничего смешного.

— Как ты думаешь, на следующей неделе я смогу перемахнуть через стену, отделяющую меня от богатства?

— Все зависит от тебя.

— Если я что-нибудь начинаю, то уже не отступаю. Главное для меня — собраться с духом. Ты своим обращением со мной заставляешь меня чувствовать себя полным ничтожеством. Ничтожеством, каким я была все эти годы.

— Никто, появляясь на свет, не знает, что ему в этой жизни уготовано. Люди делают то, что им больше всего нравится. И не важно, что именно: грабят ли банк, возводят ли часовни из пустых пивных банок, набивают ли чучела птиц или сочиняют пошлые анекдоты. Жизненный путь человек выбирает себе сам.

— До двенадцати лет я чувствовала себя чистой и непорочной. Тогда Бог любил меня. Это я точно знаю.

— Во всяком случае, ты только сама могла решить, поддаваться соблазну или всю свою жизнь бороться с ним.

Лайза снова надела очки.

— Много ты в этой жизни понимаешь. Ишь праведник какой выискался. Поехали быстрей в отель. Мое место на пляже.

Глава 17

После поездки поведение Лайзы Диссо круто изменилось. Она больше не пыталась объяснить, что с ней происходит. Теперь она относилась ко мне как к соседу, только что переехавшему в ее квартал. При встрече мы лишь обменивались легкими кивками и улыбались. Я видел, как к ней, прогуливающейся по пляжу, липли матросы и пассажиры с теплохода «Королева Елизавета», но, пройдя рядом несколько шагов, отходили. Здесь были молодые женщины и красивее, чем Лайза, но они мужчин к себе почему-то так не притягивали, как она. Я долго наблюдал за ней и наконец понял причину ее магнетизма. В легком наклоне головы и едва заметной улыбке, игравшей на ее губах, проглядывало высокомерие и презрение к окружающим. Всем своим видом Лайза как бы взывала к мужчинам: «Ну, вы, ублюдки, хотите познакомиться? Так подходите. Посмотрим, что у вас получится!»