Читать интересную книгу Прованс навсегда - Питер Мейл

Можно также закрыть ставни, залечь в доме и дождаться освежающего вечера. Таким образом, правда, сложно загореть, но зато не рискуешь получить солнечный удар.

Такого рода жестокие, антигуманные советы еще бороздят мое сознание, а я уже слышу, как отчаяние в голосе собеседника сменяется ликованием. Конечно! Мы заскочим к вам утром, окунемся и исчезнем. Никакого беспокойства, вы даже не заметите, что мы у вас побывали!

Они прибывают к полудню с какими-то знакомыми. Плавают, загорают, потом неожиданно для себя ощущают жажду. В результате я превращаюсь в бармена, а жена готовит ланч на шестерых. Vivent les vacances![218]

Вечерняя прогулка

Собаки спасаются от жары, отсыпаясь где-нибудь под навесом во дворе или в розмариновой живой изгороди. Они оживают, когда закат уже гаснет, принюхиваются к ветерку, тычутся носами друг в друга и в наши ноги, приглашают на вечернюю прогулку. Мы прихватываем фонарик и следуем за ними в лес.

Пахнет нагретой хвоей, пропекшейся землей, нас обдает сухой пряный аромат обеспокоенных зарослей трав. Множество мелких существ шныряют под ногами, шуршат листвой, ныряют в заросли дикого самшита, который здесь никто не высаживал, сам по себе растет.

Звуковой фон, сопровождающий нас, — это доносящийся перезвон cigales,[219] лягушек, музыки из открытого окна отдаленного дома, а также звяканье посуды на террасе Фостена — там ужинают. Холмы через долину, необитаемые в течение десяти месяцев, светятся. Огни в холмах погаснут в конце августа.

Возвращаемся домой, избавляемся от башмаков. Теплые камни мощеного двора приглашают в бассейн. Ныряем в теплую воду, после омовения отдаем должное последнему за день бокалу вина. Небо ясное, видна каждая звездочка. Завтра снова накатит жара. Медленная, неумолимая — как сегодня.

По колено в лаванде

Я развлекался, срезая лаванду садовыми ножницами, — медленно, неспешно, по кустику, по травиночке. Когда прибыла Анриетт с корзиной баклажанов, я без сожаления оставил свое увлекательное занятие. Анриетт глянула на лаванду, перевела взгляд на ножницы и покачала головой, дивясь глупости соседа. Неужто я не знаю, как управляться с лавандой? Где мой faucille?[220]

Она вернулась к своему авто и принесла почерневший серп, острый конец которого для безопасности защищала пробка от винной бутылки. Серп оказался на диво легким, острым — хоть брейся. Я лихо взмахнул орудием в воздухе, и на лице Анриетт появилось скептическое выражение. Она снова покачала головой, поняв, что меня придется поучить.

Анриетт подоткнула юбку и атаковала ближайший ряд лаванды, зажимая стебли в кулак одной руки и срезая их плавным движением серпа в другой. В пять минут она сжала больше, чем я за час. Выглядел процесс проще простого: нагнись, захвати, срежь — всего-то, чему тут учиться!

— Voilà! — сказала Анриетт. — Я росла в Нижних Альпах, у нас лаванды гектары были, а машин никаких. Только серп.

Она передала мне острый полумесяц, велела беречь ноги и удалилась к Фостену в виноградник.

Мои первые попытки оказались не слишком удачными. Процесс оказался не столь простым, как виделся со стороны. Я больше мял, чем резал. Потом понял, что серп сделан под правую руку, и пришлось приспосабливаться, резать от себя. Вышла жена, тоже забеспокоилась о моих ногах. Она вообще не любила доверять мне ничего острого и несколько утешилась тем, что я вынужден резать наружу. Таким образом риск ампутации да и вообще ранений резко уменьшался.

Я завершал труды, когда снова появилась Анриетт. В ожидании похвалы я поднял голову и чуть не отрезал себе палец. Обильно хлынула кровь, а черствая Анриетт высказала предположение, что я выбрал неудачное место для маникюра. Ее юмор меня иной раз озадачивает. Через два дня она вручила мне другой серп и велела без перчаток к нему не прикасаться.

Алкогольные привычки

Осы в Провансе мелкие, но жало у них в высшей степени неприятное. Неприятна и их подлая манера напасть исподтишка на купающегося в пруду и пуститься наутек. Оса подкрадывается сзади к ничего не подозревающей к жертве, поджидает, пока та поднимает руку, и — tok! — жалит в подмышку. Последствия поражения ощущаются в течение нескольких часов, ужаленные иногда решают купаться в защитной одежде — местная версия конкурса Мисс Мокрая Футболка.

Не знаю, все ли осы любят воду, но здешние ее обожают. Они плавают в мелком конце пруда, копошатся в лужах, поджидают, пока кто-нибудь подставит незащищенную подмышку или какую-нибудь чувствительную оконечность. После одного из наиболее неудачных дней, когда пораженными у меня оказались не только подмышки, но и паховая поверхность бедер — очевидно, некоторые из злобных тварей научились задерживать дыхание и действуют под водой, — меня послали за ловушками.

Я нашел не только ловушки — в droguerie[221] на задворках Кавайона, — но и крупного знатока осиных повадок за прилавком этой аптеки. Он продемонстрировал мне последнюю модель, пластиковую наследницу древних стеклянных висячих ловушек, которые иногда можно найти на блошиных рынках. Конструкция специально разработана для применения в плавательных бассейнах, сказал мне специалист. Никакая оса против нее не сможет устоять.

Ловушка состоит из двух частей. Нижняя — основание — представляет собой круглую миску на трех плоских опорах с воронкой, ведущей от дна кверху. Верхняя часть накрывает нижнюю и не выпускает пчел, попавших вниз по воронке.

Это все просто, сказал эксперт. Более сложно — подлинное искусство — приманка. Как убедить осу, что ей необходимо проследовать внутрь замкнутого сосуда? Что отвлечет ее от воды?

Прожив некоторое время в Провансе, вы привыкнете, что каждая покупка, будь то экологически чистая капуста (две минуты) или кровать (полчаса или более в зависимости от вашей выносливости), влечет за собой вводный инструктаж. В случае ловушек для ос наставление продолжалось около десяти-пятнадцати минут. Я сидел перед прилавком и внимательно слушал.

Оказалось, что осы неравнодушны к спиртному. Некоторые любят сладкий алкоголь, другие фруктовый, есть и предпочитающие анис. В этом вопросе, сказал эксперт, следует поэкспериментировать, выбрать аромат и консистенцию, привлекающие обитающих по соседству ос.

В качестве исходных он посоветовал сладкий вермут с медом и водой, разведенный crème de cassis,[222] темное пиво, сдобренное чуточкой marc, чистый пастис. Дополнительно воронку полезно смазать медом и под ней на дне ловушки оставить лужицу воды.

Эксперт установил ловушку на прилавок и двумя пальцами имитировал летящую осу. Вот ее приманила вода и что-то еще более привлекательное. Она устремляется в ловушку, ныряет в милый ее сердцу коктейль. Voilà! — она обречена. Она умирает, но умирает пьяной и счастливой.

Я купил две ловушки и опробовал рецепты. Подействовали все, что привело меня к убеждению, что у ос серьезные проблемы с алкоголизмом. И теперь, если какой-то гость нашего дома проявляет слабость по части крепких напитков, я говорю, что он надрался как оса.

Люберонская хворь

Большинство летних болезней, будь они мучительными, неудобными или просто беспокоящими, рассматриваются с некоторой долей симпатии. Жертва нежданной встречи с взрывоопасными merguez[223] не рискует показываться на людях, пока ее состояние не нормализуется. То же относится и к поражению солнечными лучами, розовым вином, скорпионами, чесноком, к тошноте и головокружению, проистекающими от контактов с французскими официальными инстанциями. Жертва страдает, но страдает в одиночестве, никого не беспокоя.

Но есть и другая хворь, худшая, чем скорпионы или острые сосиски. Мы от нее настрадались, как и другие постоянные обитатели этого тихого уголка Франции. Симптомы болезни проявляются обычно в середине июля и не исчезают до начала сентября: остекленевший взгляд, синяки под глазами, приступы зевоты, потеря аппетита, вспыльчивость, вялость, легкая параноидальность поведения. Тянет в монастырь.

Такова maladie du Lubéron,[224] или ползучая социальная апатия. Сочувствия страдающий этой болезнью дождется не больше, чем миллионерша, отчаявшаяся отыскать прислугу по вкусу.

Если поинтересоваться пациентами — обычными жителями, — можно понять причины. Постоянные обитатели местности чем-то занимаются, у них есть друзья, выработались неспешные привычки. Они предпочитают жить в Любероне вместо одной из коктейльных столиц мира, они сделали этот выбор, чтобы избежать иного. Эту их привередливость понимают и уважают десять месяцев в году.

Но попробуйте объяснить это летним визитерам, сошедшим с самолета или с autoroute[225] отягощенным общественной активностью. Скорее познакомиться с местными, сойтись с ними, подружиться, полюбиться. К черту книгу в гамаке и лесную прогулку! К черту уединение — общение им подавай! Званый ланч, званый ужин, званый коктейль, приглашения и контрприглашения, ни дня свободного!