себе этого позволить.
В последние часы перед пересечением границы ребята возились с машинами. Они проверяли шины на давление и износ, а также на наличие повреждений от шипов и острых камней; они чистили, смазывали маслом все, что могло скрипеть на пересеченной местности; они закрепляли коробки с боеприпасами и следили за тем, чтобы ящики для хранения были плотно закрыты на задвижки. Занимаясь своей работой, Дез был достаточно увлечен и безумен, чтобы разговаривать с машинами.
— Ладно, итак, вот мы и пришли — это там, где и должно быть, на своем месте. Хорошо, милая, стройная и отлично выглядящая.
Стив и Трикки безжалостно стебались. Но Дез был эквивалентом заклинателя для лошадей у цыган, так что он мог разговаривать со своими машинами. Было настоящим утешением видеть его с нами.
Даже на этом этапе, когда мы были готовы отправиться в Ирак, Стив все еще валял дурака, как настоящий профессионал. Он взял устройство раннего предупреждения РХБЗ и начал ходить взад-вперед по песку, издавая этот странный пищащий звук. Он приблизил его к Дезу, и звуковой сигнал увеличился по высоте и темпу в десять раз.
— Чрезвычайная ситуация! Чрезвычайная ситуация! — объявил Стив металлическим голосом робота. — Зараженный! Зараженный! Этому человеку нужен еще один душ!
Предупредив Деза о том, что он «заражен», Стив взял блок детектора РХБЗ и прикрепил его к передней части нашего Пинки с помощью клейкой ленты. Закончив, он гордо отступил назад.
— Вот так, ребята, — объявил он. — Все, что нам нужно сделать, это разогнать зверя до 88 миль в час, и мы сможем отправиться в прошлое.
Я старался не рассмеяться. Никто не мог сказать, что я возглавляю бардак, но я бы никогда не захотел его прекращать. Насколько я понимал, такое дуракаваляние было жизненно важной частью снятия напряжения предстоящей миссии. С приближением часа «Ч» мы уделили несколько минут нашему любимому фильму «Чем заняться в Денвере, когда ты умрешь». Стив купил копию в магазине американского военторга, и она воспроизводилась на ноутбуке в жилой палатке. Старые приятели снова собрались вместе для последней работы, и у каждого мужчины была веская причина быть там. Это было сделано не только для получения последнего чека, чтобы они могли отдохнуть на солнышке: у каждого была личная причина выполнить последнее задание.
Энди Гарсия играет главную роль в фильме, гангстера с сердцем на правильном месте и целым рядом проблем. Когда один из его команды оказывается в тюрьме, Гарсия приходит навестить его. Двое мужчин прикасаются руками к разделяющему их стеклу, а затем произносят одними губами фразу «Напитки на яхте». Это относится к тому, как однажды они заработают свои миллионы и окажутся на Французской Ривьере, потягивая коктейли на яхте своей мечты.
Получив удовольствие от фильма, мы закончили с нашими шемагами. Отчасти это было практично: они не позволяли пыли попадать на наши волосы и лица. Отчасти это было сделано для маскировки: на расстоянии мы могли сойти за подразделение иракских коммандос. И отчасти это было психологически: мы вживались в новую оболочку. Сейчас нам пришлось бы думать и действовать как врагу, если мы хотим перехитрить его и победить.
Мы надели защитные очки из-за пыли, поднимаемой впереди идущими машинами, и на случай, если мы попадем в песчаную бурю. Мы не взяли перчаток, когда ехали сюда. Это был ночной переезд, так что должно было быть холодно, но если было хоть немного теплее, чем на морозе, то лучше их не надевать. Вам нужна была кожа на металле, когда вы находились в самом разгаре контакта и управляли всевозможными системами вооружения.
К тому времени, когда мы были готовы к выходу, мы были похожи на колонну двойников Безумного Макса. Когда первая из машин Следопытов скрылась в кромешной тьме, я повернулся к Стиву и Трикки: «Напитки на яхте». Они показали мне поднятый большой палец: «Да, это напитки на яхте, приятель».
Глава 8
Мы пересекли границу в темное время суток, направляясь к ПОБ (передовой оперативной базе), с которой 16-я десантно-штурмовая бригада должна была продвигаться дальше в Ирак. Едва наши колеса завертелись, как небо перед нами превратилось в полосу пламени. Впереди на горизонте бушевала мощная огненная буря, похожая на огромное ядерное облако. Нас предупредили, что иракские войска могут поджечь нефтяные скважины, пытаясь помешать нашему продвижению через пустыню. Таков был результат.
Вдали от пекла местность была черной как смоль и неподвижной. Это было огромное, безликое море небытия. Но прямо перед нами была серия яростных светящихся фонтанов. Когда мы подошли ближе, стало очевидно, насколько огромными на самом деле были гневные оранжевые извержения: каждое представляло собой огненную гору, вырывающуюся из-под земли, высотой около нескольких сотен метров, и каждое имело слегка грибовидную форму, как будто в замедленной съемке взрывалась связка атомных бомб.
Когда мы оказались в нескольких сотнях метров от первого огненного гейзера, нам больше не было холодно. Вместо этого жгучий жар обжигал открытые части наших лиц. Последовали пять минут езды по палящей жаре, оглушительный рев стоял у нас в ушах, когда огонь взметнулся высоко в воздух, а затем мы миновали первую подожженную скважину.
Мы продвигались вперед, и новые скважины извергали вокруг нас огненные вулканы нефти. Минут двадцать или около того жар обжигал наши лица и спины, а потом мы, наконец, обнаружили, что направляемся в холодную пустоту ночи. Мне пришло в голову, что каждое огненное извержение означает, что нефть на миллионы долларов превращается в дым. Но это было именно то, что иракцы сделали во время Первой войны в Персидском заливе, еще в 1991 году. Когда их изгнали из Кувейта, они позаботились о том, чтобы не оставить после себя ничего ценного. Они оставили после себя только выжженную землю и горящую нефть, а пожары на нефтяных скважинах были объявлены экологической катастрофой.
Я поймал себя на мысли, что задаюсь вопросом, сколько времени прошло с тех пор, как иракцы подожгли эти скважины. И куда подевались исполнители? Нигде не было ни малейших признаков присутствия местных жителей, не говоря уже об иракских военных. В 1991 году иракские солдаты в основном бежали, оставив после себя только покинутые позиции и сгоревшие обломки. Похоже, на этот раз они планировали сделать то же самое.
Мы вырвались вперед по одной из главных асфальтированных дорог, которые вели в южный Ирак. На каком-то этапе мы свернули на второстепенную трассу, а затем оказались в открытой пустыне. Мы подъехали к месту расположения ПОБ, которое было