Смешно, конечно, но Николаев сам взялся вести дневник. Вначале просто записывал события и даты, чтобы не забыть. Хотя некоторые, по уму, стоило бы забыть. Потом раздобыл тетрадь в кожаной обложке, чтобы в кармане держать и не пачкать, и записывал уже подробнее. Записывал, сидя у себя в комнате, так, чтобы остальные не видели — стеснялся.
— Извини, — Мария однажды застала его за этим занятием. — Не буду мешать. У нас все дневники ведут, представляешь? Все-все, даже дядя Миша.
Ну и, обычно по субботам, дядя Гоша с дядей Мишей устраивали культурные мероприятия. Разные. По завершении третьего такого, считая давешние шашлыки на Дашин день рождения, Георгий Платонович пыхнул пару раз трубкой, и объявил.
— В обычное время, послезавтра в два-три часа ночи. Завтра готовьтесь, вот план, — и протянул всем распечатанные схемы, как себя вести и куда идти. — Федя звонил, говорит — будет "Ковчег". Может, "Буря столетия", но, скорее всего, "Ковчег". Мы готовы к обоим сценариям. Парни у нас хорошо потрудились, — он указал на Валерия, Степана и Жору, и те засияли, что твои пятаки.
Мария застонала.
— Терпеть не могу воду, — пояснила она Николаеву. — Я раза три в жизни тонула. Это, значит, океан поднимется, меньше чем за ночь, да так, что всё затопит. Хуже только "Глина господня", или "День триффидов".
— На чём людей спасать будем? Есть корабль?
— Лодки, — поправила она. — И воздушные шары, на всякий случай. Дядя Гоша как-то раз дирижабль устроил, так мы им чуть не сто лодок тащили потом. Главное, самим найти, куда деться, паника будет та ещё. Ну всё, сегодня начинаем собираться.
* * *
Собираться начали обстоятельно. Настолько, что Кошка встревожилась — куда это они, на ночь глядя? Пришлось то и дело убеждать её, что люди не уходят, просто готовятся к концу света, и тот будет послезавтра.
— Чёрт, Кошку тоже нужно будет нести, — задумался Николаев. — Она ведь смирно сидеть не будет.
— Клетка, — предложила Мария. — Котоноска. Таких полно продаётся. Главное, так её нести, чтобы пристегнуть можно было, и в герметичный мешок сунуть, чтобы не утонула.
— Она там не задохнётся?
— Ненадолго закроем, не успеет. Главное, нам самим собраться, и всё спрятать, чтобы не промокло.
Вечером Николаев пару раз съездил с обеими дамами в магазины, прежде чем Мария не сказала, что всё есть, можно упаковываться.
В остальном жизнь шла, как обычно. Настолько, что Николаеву стало сильно не по себе. В обед следующего дня он вышел погулять — уже всё было готово. Машины придётся бросить, сказал дядя Гоша. Не сможем забрать. И двенадцатого будет трудно искать, хуже нет, когда "Ковчег" или "Буря столетия" — такое творится, что какие уж там поиски. Потом, в таких случаях выживают чаще всего те, кто других из лодки сумел выбросить. Героев среди таких не попадалось.
В четыре часа Николаев вернулся домой. Всё уже готово, всё собрано. Всё проверено, вчера и сегодня, вещи собраны, одежда готова. Можно выступать в любой момент, а любой момент будет в восемь.
— Где Даша? — поинтересовался Николаев, обнаружив, что нет ни Дашиных вещей, ни её самой.
— Уже на месте, — Мария вышла из гостиной. — Заодно свои карточки раздаст. Через три часа нам выходить, с бабушкой я уже рассчиталась.
Николаев отчётливо ощутил, как рассудок куда-то уплывает. О чём она говорит?!
— Серёжа, — Мария взяла его под руку, и в голове стало чуть спокойнее. — Они не знают, понимаешь? А если им скажешь, в лучшем случае посмеются. Мы уже спасаем людей — не своими силами, нет у нас столько сил. Жора всю неделю капал на мозги администрации города, и спасательные средства развозил. С твоей помощью, кстати. Мы делаем, что можем. Без нас не выжил бы никто. Мы спасём сейчас несколько десятков тысяч, может — сотню, если повезёт.
Она посмотрела в его глаза.
— Переодевайся, — она поцеловала его. — Сначала — в душ, потом переодеваться. Тебе помочь?
— Помочь, — согласился он.
…Она проводила его из душа в комнату и задержалась в дверях. Вопросительно посмотрела. И он понял.
— Останься, — попросил он. Мария едва заметно кивнула, прикрыла дверь плотнее и задёрнула шторы.
* * *
Часы — светящийся циферблат, Мария специально поставила — намекали, что через двадцать пять минут нужно выходить.
Как в ту ночь после боя, он лежал, и радовался её теплу, запаху её кожи и волос.
— Знаю, — она поцеловала его. — Ещё пять минут. Они ничего не решат, а мне нужно. И тебе нужно.
— Я…
— Тс-с-с, — она прижала палец к его губам. — Просто полежи. Ни о чём не думай.
* * *
— Обалдеть, — Мария в восхищении смотрела на дирижабль. — Всё-таки он сумел! Класс! А я думала, снова будем на надувном плоту куковать всю ночь.
Ещё бы. Николаев сам смотрел в полном изумлении. Грузовые дирижабли видеть доводилось, сейчас других и не строят, вроде. Но вот такой! Гондола, в которой отдельные каюты и несколько палуб! И на вид ну никак не компьютерной эпохи. И это ведь не купишь в антикварном магазине или с рук. Откуда они это взяли?
Остальные были уже на борту. В гондоле оказалось шестнадцать кают. Кошку выпустили из клетки, и она тут же отправилась осматривать свой новый дом, пусть и временный. В рубке сидели Смолин и дядя Гоша.
— Отдыхай, Сергей, отдыхай, — махнул рукой дядя Гоша. — Отсыпайся. Ночь будет нелёгкой. Если есть захотите, спросите у Надежды Петровны.
Дарью они нашли на корме. Она стояла, смотрела на лес — дирижабль был пришвартован вдали от города.
Лицо её было таким спокойным, что Николаев окончательно осознал, что нет смысла волноваться из-за того, что не в его власти.
— Пойду, переобуюсь, — Мария потрепала её по голове и оставила их двоих. Дарья с улыбкой смотрела на Николаева, прижимая к груди своего Винни-Пуха.
— До утра нам всё равно делать нечего, — пояснила она. — Я спать пойду. Можно, я Кошку к себе возьму?
Кошка возникла рядом как по волшебству. Во слух!
— Конечно, если она не против, — Николаев поднял Кошку на руки. Дарья осторожно пересадила Кошку себе на плечо и шепнула:
— Она ждёт тебя!
И убежала — в свою каюту.
Мария ждала его в его каюте. Едва он вошёл, закрыла за ним дверь и пригасила свет.
— Через восемь часов начнётся, — пояснила она. — Или чуть-чуть позже. В это время я обычно выпивала бутылку водки и пару таблеток снотворного, на пустой желудок. Чтобы вырубиться, и снов не видеть. Всё равно проснёшься, когда начнётся, и будешь трезвая и ясная, как стёклышко. Смешно, да? Можно упиться до синих свиней, или обколоться чем угодно, а как начнётся — свеженькая и бодренькая, никакой дури.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});