Читать интересную книгу Заглянуть в пустоту - Ира Берсет

— Безусловно, прав! Посмотрите, Вы видите эти компьютеры, — он указал на длинный стол с пятью встроенными ПВЭМ. — Они практически новые. Наша школа их получила около месяца назад. И, представьте себе, меценат, приславший эти машины, пожелал остаться неизвестным. А ведь принято говорить, что богатые все жадные и продуманные. А вот и не так!

— Очень интересно, — казалось, что Войт находится не здесь. Его заблудившийся взгляд парил в пространстве, боясь помешать работающей мысли. — И часто Вам делают такие подарки инкогнито?

— Нам вообще никогда подарков не делали! Но, как я уже сказал, мир не без добрых людей. Я восхищаюсь такими исключениями!

— Я Вас понимаю. Это достойно уважения. — В класс начали сходиться ребята, весело приветствуя своего метра. — У Вас сейчас занятия, да и мне уже пора. Спасибо за информацию. И ещё… Может, у вас сохранились фотографии класса, где училась Виолетта? Или…

— Да, конечно, мы несколько раз фотографировались на конкурсах. Виолетта не хотела в этом участвовать, но я её уговорил. — Мужчина подошёл к массивному металлическому шкафу и начал выдвигать ниши одну за другой. — Странно… Странно, они были здесь. Все другие есть, а там, где с Виолеттой — нету. Не знаю, что и сказать, — он пожал плечами и растерянно посмотрел на Войта. — Очень жаль…

— Вы сказали, она не любила фотографироваться. Почему?

— Наверное, в силу своего замкнутого характера. И потом — девочки-подростки очень критически относятся к своей внешности.

— Вы имеете в виду рыжие волосы?

— Что? Рыжие? Почему рыжие? — учитель удивлённо уставился на собеседника. — У неё были чёрные длинные волосы.

— Черные… — почти шёпотом повторил Марк Николаевич.

— Конечно, чёрные. Вы уверены, что мы говорим об одном и том же человеке?

— Я уже ни в чём не уверен, — выдохнул Войт, попрощался и покинул кабинет, оставив учителя в недоумении.

В учительской коробка конфет, предусмотрительно купленная Марком Николаевичем в придорожном магазине, без труда уговорила завуча отправиться в архив за возможными фотографиями Виолетты Коваленко. Через десять минут на полированном столе красовались два снимка: один — групповой чёрно-белый, где ученикам по десять лет, а второй — выпускная виньетка. Мужчина смотрел на фото и чувствовал, как его лоб покрывается испариной. Несомненно, ученица на фото и Виолетта — это одно лицо. Но волосы чёрные и прямые — полная противоположность нынешней причёске девушки. Где-то уже он видел её, именно такую, черноволосую… только другую… Но где?… Не иначе — дежавю… «Сколько же у неё лиц? … Воистину, людей — бездна, а лиц еще больше, ведь у некоторых из них их несколько», — подумал про себя Войт и, выпросив фотографию на память, поспешил прочь. В намеченном на сегодня плане оставался визит в турбазу «Золотой берег», где когда-то работала Виолетта.

Ей не было равных в умении казаться

Щедрое на тёплые дни лето собрало на «Золотом берегу» немало народу. Не найдя свободного парковочного места, Марк Николаевич кое-как пристроил машину у забора и подошёл к высокой железной калитке. Оказалось не заперто. В будке на проходной он тоже никого не встретил. Немного подождал и направился к администрации по указателю на деревянной табличке, прикреплённой к столбу. Мимо Войта, перекрикивая друг друга, пронеслось трое мальчишек с ластами и подводными масками. Он посмотрел им вслед и улыбнулся: «Сейчас бы в реку, да на всей скорости, да с головой!» Чем ближе к главному зданию, тем атмосфера курорта становилась всё более и более праздной: мамочки с летними колясками; звонкая детвора с яркими надувными кругами и пластмассовыми ведёрками; беззаботные мальчишки-подростки в парашютных плавках-шортах и девчонки в модельных купальниках; утомлённые пивом одутловатые мужики с картами в тени навесов, их парадно накрашенные жёны с громкими, перебивающими друг друга, голосами… На минуту мужчине показалось, что он сам — часть этой пёстрой картины, стоит только позволить себе расслабиться и получать удовольствие от обычных вещей: солнца, воды, природы.

Его розовые мечты уткнулись в вывеску «Администрация». Марк Николаевич, глубоко вздохнув, постучал в дубовые двери. Там Виолетту помнили, но, как и везде, толком ничего сказать о ней не могли. Проработала у них три года. Сначала убирала, меняла постель и мыла комнаты, потом стала подрабатывать ночным сторожем. Претензий и жалоб не имеется. Ни с кем не общалась, была замкнутая и тихая. У Войта не укладывалось в голове, как это возможно, чтобы человек столько времени работал в коллективе — и о нём было бы ничего сказать! Ни хорошего, ни плохого. Некая тень, которую никто не замечал. «Хотя она девушка привлекательная и, на чём настаивает учитель информатики, очень умная. Неужели ей не хотелось жить по-другому? С её запредельным айкью она могла бы выстроить жизнь иначе. Но она идёт мыть туалеты и предпочитает оставаться в тени. Зачем? В чём причина? В тяжёлом детстве и неблагополучной семье? Нет… Умственный коэффициент просто так не даётся. Уже его наличие говорит о том, что человек не сможет довольствоваться малым. Разве что довольствоваться малым, чтобы потом получить большее, сорвать огромный куш, бинго? Например, такой, как Потоцкий. Но где уборщица из «Золотого берега» — и где предприниматель с миллионным оборотом? Чёрт возьми, где связь?! И есть ли она вообще? … Должна быть! Что-то должно быть — или я ничего не понимаю в жизни…» Мужчина плёлся к машине, размышляя над тем, что его поиски в очередной раз забуксовали. От внутреннего напряжения начинало ныть в висках. Возле калитки его окликнул дежурный. Отставив кроссворд, он вышел из своей будки и, прихрамывая, подошёл к Войту:

— Це твоя машина біля забору?

— Моя.

— А, то добре, бо не можна. Мене потім начальство вздрючить.

— Не вздрючит, я сейчас уезжаю.

— Шо, місць нема? Зараз сезон. Народу — як блох на собаці.

— Я по другому вопросу, — бросил через плечо Марк Николаевич и хотел нырнуть в калитку, но вдруг остановился и посмотрел на мужика:

— Слышь, отец, а ты случайно не знал Виолетту? Она раньше здесь работала.

— Чого ж не знав, знав.

— Что можешь сказать о ней?

— А шо сказать? Дівчина як дівчина. Тиха, нелюдяна, але не зла. А шо таке? Вже шось натворила? На неї не схоже.

— Нет, — Войт перебирал в уме более подходящую ложь. — В связи с пожаром её дома, который, к сожалению, восстановлению не подлежит, ей полагаются льготы.

— Ничого собі! І таке буває?!

— Всё по закону. Вот только найти её не можем.

— По закону! — не то засмеялся, не то закашлялся мужик. — Оце насмішив! Фантаст!

— Тимофеевич, чего угораешь? — из кустов вынырнул здоровенный мужик с бутылкой водки.

— Та от, смішна людина каже, що Віолетті гроші за дім, що згорів, повинні сплатити.

— Благая весть! — прибывшему новость смешной не показалась. Он серьёзно посмотрел на Войта и поинтересовался, — сколько?

— Двадцать тысяч гривен, — не растерялся тот.

— Ничего себе!

— Та шо ти на ті гроші купиш? — стоял на своём Тимофеевич. — Хату не купиш і не збудуєш. Так, розтринькаєш — і все потому.

— Не завидуй! Всё равно хорошо. На вот тебе водяру, как обещал.

— Шо ти тицяєш! — зашипел на него дежурный, косясь на Войта. — Народу кругом повно, а він тицяє!

— Конспиратор, — засмеялся мужик и перевёл на Марка Николаевича взгляд, — как там Виолетта? А то как похоронила мать, так мы её и не видели.

— Я не знаю. Сами ищем её, чтобы передачу денег оформить. Может, Вы знаете, где она может быть, с кем дружит?

— Ни с кем она не дружила. Дикая. Всегда сама по себе.

— Как же её найти?

— Не знаю. Я же говорю, она ни с кем толком не общалась. Хотя… — мужик задумался, сковырнул носком сандалии серый песок. — По-моему, перед самым увольнением у неё кто-то появился. Хотя я не утверждаю. Но Люська, наша уборщица, слышала, как она по телефону общалась с каким-то хахалем.

— С чего Вы взяли, что с хахалем?

— Не я, а Люська. Она слышала, как Виолетта его не то по имени, не то по кличке называла. Если честно, я не помню. Спроси у неё, если хочешь, бабы такую хрень долго помнят. Мы ещё смеялись, что тихоня тихоней, а всё-таки парня нашла. Люська ещё говорила, что он, наверное, из тех студентов, которые у нас три дня несколько комнат снимали. Гуляли, как проклятые! Всю базу с ног на голову поставили. Директриса сказала — больше со студентами связываться не будет.

— А откуда студенты?

— Из Харькова, из фармацевтического, по-моему. Видно, потому и бухали, как ненормальные! Небось, набодяжили спирту медицинского!

Войт почувствовал, как его футболка прилипает к спине, а по рукам бегут стаи невидимых муравьёв.

— Фармацевтического университета, что на Пушкинской? — почти шёпотом спросил он.