далее, и все это с большой опасностью для себя. Следуя инструкциям, он избегает многих из этих непредвиденных ситуаций и в результате ведет себя так же, как и сам инструктор.
Инструктор не «передал» свои знания или свой опыт обучаемому. Окончательное поведение без инструктажа формируется и поддерживается естественными условиями эксплуатации автомобиля и движения на шоссе. Инструктор сделал возможным для ученика быстро и без вреда перейти под их контроль.
Большая часть образования – это обучение через вербальное поведение. Студенту говорят, как «использовать слова», а не как пользоваться газом или тормозом. Ни в том, ни в другом случае ему не дают знаний – ему объясняют, как себя вести. Обучение с помощью картинки с надписью часто срабатывает очень быстро: зритель сразу понимает, как называется объект и что означает надпись. Определение – это, казалось бы, более внутренняя форма инструкции, но ее эффект заключается лишь в том, что один словесный ответ теперь используется как взаимозаменяемый с другим.
Фольклор, изречения и пословицы
Некоторые формы инструкций могут передаваться из поколения в поколение, потому что описанные в них условия являются долговременными. Такое изречение, как «Хочешь потерять друга – одолжи ему денег», описывает поведение (одалживание денег) и последствие (потеря друга). Мы можем перевести высказывание Ларошфуко «Величайший из всех льстецов – самолюбие» таким образом: «Мы чаще говорим хорошие вещи о себе, чем о других, и то, что мы говорим, скорее всего, является вопросом ублажения слушателя, чем изложением фактов». Народные мудрости – часть фольклора и могут стать постоянными чертами культуры, если они облегчают обучение или запоминание поведения, которое они описывают. Фольклор, изречения и пословицы часто особенно эффективны, потому что многие преимущества поведения, которое они закрепляют, откладываются надолго и плохо функционируют как подкрепление.
Когда социальные условия, характерные для небольшого, медленно меняющегося сообщества, нарушаются, приходится прибегать к формальным указаниям, в которых раньше не было необходимости. Один писатель заметил, что еще несколько десятилетий назад «инстинкт ритма родного языка служил вместо принципов. Теперь же нужны явные принципы, чтобы заполнить место инстинкта» (инстинкт предположительно означает поведение, непосредственно сформированное вербальной общностью).
Государственные и религиозные законы
Когда люди начали жить совместно, возникла социальная среда, и она была отмечена определенными практиками. Например, те, кто причинял вред другим, наказывались пострадавшей стороной. Могли быть сформулированы стандартные меры предупреждения, поскольку поведение стало считаться плохим и наказывалось соответствующим образом, даже теми, кто не пострадал от конкретного случая. Условия стали серьезнее, когда они были кодифицированы в религиозных и правительственных предупреждениях, указаниях и инструкциях, называемых законами. Подчиняясь закону, человек избегает наказания.
Для обеспечения соблюдения правительственных и религиозных законов создаются специальные условия, но и естественные социальные условия, поддерживаемые группой, могут иметь тот же эффект. Например, если закон кодифицирует ранее существовавшие социальные санкции, направленные против воровства, человек может начать с соблюдения заповеди «Не укради», но в конечном итоге он может воздержаться от воровства, чтобы избежать неодобрения и критики со стороны своих друзей. При этом он попадает под контроль некодифицированных социальных санкций, из которых изначально был выведен закон.
Законы науки
Юрист Фрэнсис Бэкон, кажется, первым заговорил о законах науки. Как хорошо управляемое государство обязано своим порядком законам, так и в физическом мире можно было бы открыть законы, ответственные за его порядок. Научные законы, вероятно, возникли из знаний ремесленников, и простой пример проиллюстрирует разницу между поведением, сформированным естественными обстоятельствами, и поведением, продиктованным правилами. В средневековой кузнице большие мехи обеспечивали тягу, необходимую для высоких температур. Мехи были наиболее эффективны, если их полностью открывали перед закрытием, быстро открывали и медленно закрывали. Кузнец учился управлять мехами таким образом, потому что постоянный жаркий огонь его подкреплял. Он мог научиться этому и без описания своего поведения, но описание могло помочь правильно пользоваться мехами или вспомнить, как это делать, после некоторого перерыва. Этой функции служил короткий стих:
Вверх – синицей,Вниз – улиткойВ кузнице мехи гуляют [26].
Стих был полезен по другой причине: когда кузнец нанимал подмастерье, он мог рассказать ему, как управлять мехами, научив его правилу из стиха. Ученик следовал этому правилу не потому, что огонь тогда был постоянно горячим, а потому, что ему за это платили. Ему не нужно было видеть, как это влияет на огонь. Его поведение полностью подчинялось правилам; поведение кузнеца было одновременно и ситуативным, и в какой-то степени контролируемым правилами после того, как правила стали ясны.
Ранние научные законы дополняли естественные условия физического мира. Крестьянин, вскапывающий землю лопатой, или каменщик, воздвигающий камень при помощи шеста, управлялись условиями, связанными с рычагами: земля или камень поддавались легче всего, если сила прикладывалась как можно дальше от точки опоры. По этой причине лопаты и шесты делались длинными, и некоторые знания, похожие на стих кузнеца, возможно, использовались для обучения новых работников тому, как выбирать и где хвататься за лопаты или шесты. Более формальное изложение закона рычага позволяло использовать этот принцип в ситуациях, когда ситуативное поведение было маловероятным или невозможным.
Различия в мыслительных процессах объясняются очевидной разницей между законами науки, религиозными или государственными. Говорят, что первые просто открыты, а вторые просто «созданы», но разница не в самих законах, а в условиях, которые эти законы описывают. Религиозные и государственные законы кодифицируют условия подкрепления, поддерживаемые социальной средой. Законы науки описывают условия, которые преобладают в окружающей среде совершенно независимо от каких-либо преднамеренных действий человека.
Изучая законы науки, человек способен эффективно вести себя в условиях необычайно сложного мира. Наука выводит его за пределы личного опыта и дефектной выборки природы, неизбежной в течение одной жизни. Она также ставит его под контроль условий, которые не могли играть никакой роли в формировании и поддержании его поведения. Человек может бросить курить из-за правила, выведенного на основе статистического исследования последствий, хотя сами последствия слишком отдалены, чтобы иметь какой-либо подкрепляющий эффект.
Ситуативное поведение в сравнении с поведением, контролируемым правилами
Правила обычно усваиваются быстрее, чем поведение, формируемое описываемыми ими условиями. Большинство людей могут быстрее выучить инструкцию «Надавите на рычаг коробки передач перед тем, как перевести его в положение заднего хода», чем само движение переключения, особенно если рычаг двигается с трудом или если в других автомобилях, знакомых водителю, на него давить не нужно. Правила облегчают получение выгоды из сходства между условиями: «Эта коробка передач работает так же, как в BMW». Правила особенно ценны, когда условия сложны, непонятны или по какой-либо другой причине не очень удобны.
Человек может использовать правила языка, чтобы говорить правильно, если он не был достаточно хорошо знаком с вербальной общностью. Например, при изучении второго языка он может найти подходящие ответы в словаре с двумя языками