Читать интересную книгу ПЛАНЕТА ТУМАНОВ. Сборник НФ. - Александр Шалимов

— Успеть? — удивленно переспросил Радин.

«Успеть? — еще более удивленно подумал он. — За семьдесят суток к нам никто не может успеть. «Сигнал-2» достраивается на лунной вакуумной верфи, и быть там ему еще месяцев шесть. Ну а все остальные? Они ж тихоходы! К нам никто не успеет!»

— Хорошо же ты знаешь членов Совета, — ворчливо сказал Радин, маскируя этим тоном овладевшую им растерянность.

— Но подумай, Рад! Разом покончить со всеми заботами о щите! Это же все равно что одним сраженьем выиграть войну. И как! Силой всего двух солдат! Разве тут можно раздумывать?

— В этом ты прав, — ответил Радин.

— Так почему же члены Совета не разрешат?

— Да потому, что при такой высокой степени риска Совет отклоняет предложения не рассматривая. Обсуждение любого проекта начинается с экспертизы: не грозит ли это чем-нибудь экипажу? Нас послали сюда работать. И ждут от нас не чудес. В девяностых годах я уже получил подряд два РДБ — по коду тех лет это значило: «Героизм не оправдан». Тогда мы пытались сверх программы высадиться на астероиде Эра. Это была одна из первых таких попыток вообще.

— Я знаю эту историю, — сказал Тополь. — Но ведь она ж удалась! И без нее мы сейчас вообще не смогли бы начать нашей работы.

— Да, но тогда-то я понял: выстоять до конца — это значит сделать дело и вернуться живым. Конечно, иногда жертвовать собою приходится. Те, кто так делает, величайшие из героев. Но ни один из них, я уверен, не решается на это, не исчерпав все остальные возможности. И поэтому выступать с твоим предложением рано. Надо еще думать и думать. Но конечно…

— Что — конечно? — спросил Тополь.

Радин молчал.

— Говори же, Рад!

— Никогда не может один человек приказать другому пожертвовать собой.

— Но кто же приказывает?

— Если продолжать этот наш разговор, то неизбежно получится, что такой приказ даю я. А мне это было бы тяжело, ты понимаешь, Вил?

«К чему ж я его призываю?» — подумал Радин и по серьезному взгляду, которым Тополь смотрел на него, догадался, что тот прекрасно понимает скрытый смысл его слов: «Если есть возможность за один полет создать щит, надо делать это любой ценой».

Они полетели дальше. Воронка все более сужалась. Центробежная сила слабела, перешла через ноль, стала расти в противоположном направлении, теперь, уже втягивая «Десант» в глубь Януса. Радин уменьшил скорость до семидесяти километров в час, не доверяя автоматам, не отрывал рук от пульта управления кораблем. Тополь работал на счетной машине. На какую за дачу он пытался найти ответ? Радин не спрашивал. Да он и от себя гнал мысли о решении, которое примет в тот миг, когда придется приступать к делу. Гнал, потому что фактически решение уже было ими принято. О чем еще оставалось раздумывать?

Локаторы остановили «Десант» всего лишь в двенадцати километрах от противоположного конца астероида. Датчики обнаружили за пределами корабля высокий уровень радиации и температуру плюс 426 градусов.

Включив над скафандрами магнитную защиту, они вышли из «Десанта». Их не удивила радиоактивность. Она и должна была возрастать в направлении от кратера вулкана к его недрам. Еще меньше озадачила высокая температура ее вызвала радиоактивность. Не удивило их и то, что узкий канал уходил в глубь астероида. Подталкиваемые центробежной силой, они направились по этому каналу. Он то суживался чуть ли не до полуметра, так что приходилось пускать в ход излучатели, то расширялся настолько, что стенки его терялись в темноте. Полностью канал заканчивался лишь в каких-то трех-четырех километрах от поверхности.

Они повернули назад. Радин шел впереди. Тополь все время отставал, ощупывал стены прохода. Потом он вдруг остановился, привалился спиной к округлому желваку застывшей лавы и рассмеялся, обхватив руками шлем.

Радин поспешно вернулся к нему.

— Что с тобой, Вил?

Тополь продолжал тихо смеяться.

— Ну плюнем, найдем другой астероид…

— Да зачем же другой, — Тополь указал в ту сторону, где кончался проход. — Посмотри, что получается? Если пробить канал до конца, расширить его на конус, прекратить кувыркание этого Януса да слегка разогнать, а сделаем мы все это очень легко, одним нашим «Сигналом», то получится из астероида прямоточный ракетный двигатель! Межзвездный газ будет сжиматься в сужении, разогреваться и вылетать прочь! Ну, и начнет толкать астероид!

— Это, знаешь, какая-то примитивная фантастика! Янус просто развалится. Его разорвет на куски.

— Да нет же! Надо просчитать все; по-моему, двигатель получится слабенький, но постоянный. На десятки лет! И пусть Янус тащится на свое место полвека! Раньше щит и не нужен! А мы свое сделали. И сделали просто, красиво, изящно!..

Вернувшись в «Сигнал», они просчитали несколько вариантов превращения Януса в летающую трубу. Получалось, что эта система действительно сможет двигаться самостоятельно.

Они немедленно послали радиограмму на Землю с просьбой независимо повторить вычисления, а сами, не теряя времени, начали расширять канал.

Через четыре часа Земля подтвердила разумность идеи. И снова под сообщением была подпись: «Первый». По мнению земных вычислителей, главным источником энергии должен был явиться не межзвездный газ, а сыпучая часть массы астероида, но общей картины это никак не меняло Выход в район щита лишь сорока процентов первоначальной массы астероида уже полностью решал проблему.

Последняя фраза служебной части радиограммы была такая: «Досрочное создание щита — великий подарок Земле». Потом шли четыре слова лично для Радина: «Все хорошо, дети здоровы». Три слова предназначались Тополю: «Возвращайся, возвращайся скорей».

Сигналы Земли почти совсем не выделялись на фоне общего радиошороха космоса. Только сложнейшая аппаратура «Сигнала» умела отсеять их, превратить в кривые на экранах осциллографов, перевести в ряды цифр и, наконец, расшифровать.

«Возвращайся, возвращайся скорей…» Тополь схватил кусок ленты с этими словами, едва он только выдвинулся из дешифратора, и заметался по отсеку связи, пытаясь унять свое сердце. Он не мог жить дальше, немедленно же не сделав что-то такое, о чем бы она непременно узнала и восхитилась бы им.

Конечно, канал вулкана не дюза ракеты, где все рассчитано с точностью до долей миллиметра. Форма его сложилась под влиянием тысяч и тысяч случайных обстоятельств. Вулканический пепел, песок, вулканические бомбы загромождали его.

К сожалению, точно вычислить, как поведет себя вся эта разнородная масса, когда изменится характер вращения астероида, было невозможно. Их могли ждать любые неожиданности, значит, необходимо расставить в канале сотни регистрирующих приборов, связать их с вычислительным центром, разработать программу их переключения.

На подготовку ушло двое суток труда без сна и отдыха. Когда же все было закончено, подчинившись категорическому приказу. Тополь укрылся в самом безопасном месте корабля. Он улегся в ячейку противоперегрузочной ванны «Десанта». Сам же Радин, одетый в скафандр, сжатый прозрачными защитными полусферами, расположился в кресле у главного пульта. Руки его, отдыхая, спокойно лежали на панели пульта. Управление шло по командам вычислительного центра.

На экране кругового обзора — звездное небо и край астероида, в который нацелен «Сигнал». Над этим экраном — другой. На нем на фоне черно-серебряной россыпи звезд, крутится палица астероида. Пятикилометровая белоснежная стрела «Сигнала», впившаяся в край палицы, ничтожно маленькая серебристая черточка.

Радин с трудом переводит глаза на часы: карусель длится уже ровно полсуток. Все это время «Сигнал» дрожит от предельного напряжения. Центробежная сила давит и давит на плечи, на голову. Быстро остановить кувыркание массы в шесть тысяч триллионов тонн невозможно. Но сколько еще ждать? По расчетам — менее суток. Половина этого срока уже прошла. Техника выдерживает. Хватит ли сил у людей?

Теперь Радин глядит на экран-график. На нем расчетная и реальная кривые описывают одни и те же изгибы. Все идет, как задумано…

Но как он устал! Уступить вахту Тополю? Нет. Пусть остается в «Десанте»… Чудесные стимуляторы дали им в этот полет: не спишь — и не хочется. Вот только тяжесть давит на голову. Из-за этого не хочется есть. А есть обязательно надо. Нельзя слабеть! Кто знает, что еще может случиться.

На двадцать шестом часу карусели обнаружился первый результат: стрелки указателей ускорения на доли секунды отошли от нулей. По расчетам, в этот момент должен был резко, словно от взрыва, изменить свою плотность вулканический песок, заполняющий неровности широкой части воронки и сжатый центробежной силой. Если бы это произошло, «Сигнал» сразу же смог бы удержать Янус от дальнейшего кувыркания. Но песок остался неподвижен, видимо, он был сцементирован прочнее, чем предполагалось. Ось канала и направление орбиты вновь разошлись.