— Сладко, Женя, сладко, — ответила ему с румянцем на щеках после того, как мы подтвердили сладость, приводя в восторг всех присутствующих.
Свист, гул голосов и аплодисменты посыпались сию минуту. Радостные выкрики неугомонных жителей деревни требовали продолжения «банкета», а именно поцелуя, Женя заверил всех, что хлеба и зрелищ будет предостаточно.
Всё ж молодцы местные. Накрыли такой шикарный стол, украсили цветами, лентами, шарами. И в правду как по-настоящему. Студенты-практиканты помимо того, что помогли устроить настоящий свадебный праздник, не забыли о подарке в виде палатки для новобрачных, украшенном в винтажном стиле. И почему я внутренне противилась этому празднованию? Ведь самое главное, видеть счастье и радость в глазах своих близких и друзей, которые без притворства веселились, одаривали нас улыбками.
Нет, подобное со стороны гостей не могло быть похожим на какую-то шутку или мимолетный стеб. Особенно, когда ближе к вечеру я и Женя прогуливались под руку к небольшому мостку, который настоятельно рекомендовала посетить Васильевна.
«Повесите этот замочек любви, тщательно провернув в нем ключик, который кинете в речку. И пусть накроет его песками и камушками, чтоб никогда не встретился с замком, чтобы никто не смог открыть и разрушить вашу чистую и настоящую любовь», — говорила женщина, вручая кованый навесной замок со слезами на глазах. И как тут было не расплакаться самой? Я не смогла сдержаться, когда слезы текли по лицу, оставляя свои мокрые дорожки на щеках. Как оказалось — к лучшему. Вскоре стало так легко и свободно, и вовсе не боязно, а по ощущениям очень уверенно и целенаправленно, когда мы ступили на небольшой деревянный мост, и он устойчиво принял нас. Его дощечки прокладывали под ногами предназначенный нам путь в новую совместную жизнь, а по бокам текла речушка — совсем мелкая, но смело омывающая собой камни.
— Ты продолжаешь думать, что происходящее — сон? — спросил парень, привлекая мое внимание к браслету, что находился в его руке с серебряными ниточками и украшением в виде знака бесконечности. Своеобразный символ вечной преданности и любви вместо обручального кольца. Чуть позже Женя признался, что подготовил свадебный атрибут, привезенный из Франции, в качестве подарка для меня. И сейчас самый подходящий момент, чтобы закрепить его на моем запястье.
— Наверное, все, что происходит — это маленькая репетиция нашего предстоящего веселья, — ответила я, поглаживая пальцем знак «восьмерки», когда он красиво и верно расположился на моей руке. — Спасибо.
— Не благодари меня, это малость того, что я могу сделать для тебя, — Женька клюнул меня в кончик носа. Следом, прикрыв глаза, я заулыбалась, когда моим векам также досталась парочка коротких его поцелуев. Ступая по непрочно выстеленным деревянным дощечкам, мы прошли к середине моста и остановились. Женя достал из кармана джинсов тот самый замок, подаренный Васильевной, чуть помедлил, рассматривая его, и вложил в мою руку ключ.
— Этот замочек будет напоминать всем о нас, — проговорила я, загадочно рассматривая кованый предмет. — И о том, что здесь зародилась новая любовь, как и хотела того Маргарита Васильевна.
— Напоминать — да, но не второе, — отрицал Женька. — Все зародилась давным-давно на улице Садовая во дворе дома с номером сорок два, когда одна маленькая девочка со смешными длинными косичками отобрала у меня мой же баскетбольный мяч, бросив фразу: «Наигрался? Другие тоже хотят».
— Серьёзно? — я рассмеялась.
Женька кивнул головой, обнимая меня за талию одной рукой, во второй же крепко держал подарок Васильевны.
— Что-то я не помню.
— Было, было, — потерся носом у моего виска, вдыхая аромат волос.
— А дальше, что? — спросила я, отодвигаясь от его ласковых нападок.
— А дальше, — выдохнул он. — Твой брат просек, что ты мне нравишься и всячески подкалывал меня этим.
— Ничего такого не помню, — специально дразнила его, нарочно призывая к воспоминаниям.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— И то, как мы с тобой ушли гулять по местным окрестностям, а позже заблудились? Как ты плакала, а я тебя успокаивал, хоть и сам боялся не меньше.
— Ах, это, — протянула я, вспомнив тепло Женькиной руки на своей ладони и прикосновение пальцев, что стирали слезы по щекам. — Ты ещё тогда обнял меня, как будто защищал и согревал, и мы сидели под деревом в ожидании, что нас вскоре найдут.
— И нашли.
— Ага, прям собака пришла с милицией.
— Да, мало тогда никому не показалось.
— А помнишь, как я подарила тебе открытку на день твоего рождения, сделанную собственноручно? Дурацкая, правда, тогда получилась открытка. Ну, я не такой мастер рисунков как ты, конечно.
— Нет, не правда. Тот знак внимания был самым лучшим для меня подарком, — несмотря на то, что Еникеев заверил меня в обратном, я была уверена, что никакой открытки с идиотским сердечком внутри он и не помнил.
— У меня много таких не отправленных открыток для тебя, — промямлила я, бегая глазами по его лучистому взгляду.
— Почему не решалась?
— Я стеснялась.
— Зря, — он крепче стиснул меня в своих руках, — буду ждать их от тебя в почтовом ящике Франции.
Женька довольно улыбнулся, тем временем я сглотнула образовавшийся в горле огромный ком, избегая на себе его пристального взгляда. Напоминание о Франции ощущалось неприятным уколом, и Еникеев это заметил.
— Приступим? — кивнул головой на протянутый вдоль моста железный прут, который служил ограждением и моим спасением от того, чтобы не расплакаться на месте.
— Давай.
Одним ловким движением пальцев мы закрепили замок у толстого железного прута посередине мостика. Придерживая кисть моей руки, Женя несколько раз покрутил ключом в скважине замка, и спокойно кинул ключик в речку, словно метнул по воде камушек.
— Вот и все, — его руки обняли мою талию. Спиной ощущала его крепкие мышцы груди, под которой билось любимое мной сердце.
— Чему быть, того не миновать, — подхватила его слова, откидывая голову назад, а затем спросила.— Знаешь что?
— Что? — переспросил Женька.
— Ты был прав, ты самый лучший, — призналась все-таки.
— Я не самый лучший, — его улыбка чувствовалась в моих в волосах. Я удивленно взглянула на него. — Просто я люблю тебя, Еникеева Вика, чтобы ты не думала и не говорила обо мне.
А затем Женя накрыл мой рот одним из своих сладких и нежных поцелуев, завершая слова любви не менее любимым действием.
«Еникеева» — вот оно, произнесенное им заветное для меня слово, которое моментально взбудоражило мое тело, покрывая приятными мурашками.
— Как же изумительно звучит, — замурлыкала я, когда развернулась к нему лицом и уткнулась носом в шею, вдыхая приятный его аромат. — Все же скучаю по твоей «Ежевике».
— Бесполезное занятие, — его пальцы зарывались в моих темных локонах. — Эта «ягода» теперь прочно закрепилась за нами.
— Еникеевы Женя и Вика, — продолжила мысль, крепко-крепко обнимая своего мужа.
— Именно так, Ежевика.
Я потеряла счет времени. Минуты могли показаться вечностью, или, наоборот, мимолетным мгновением. Связанные обещаниями и надеждами, прошлым и будущим, проделанные нитью давно зародившегося прекрасного чувства, я поняла, что с Еникеевым мы неразделимы. Как тело и душа.
Глава 23. Всезнайка Еникеев
«Не спишь?»
На экране телефона появился заветный еникеевский «конвертик».
«Не-а», — мое лицо чуть не треснуло от улыбки.
«Какая проказница».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
«И тебе доброго вечера. Обсуждаем в чате с девочками, как будем отмечать окончание сессии. Завтра последний экзамен, а там — «свободу попугаям».
«Что планируете?»
«Поход в ночной клуб. Если не усну раньше положенного, то буду поздно».
«Хм. Грандиозно».
Не то слово.
«Ничего нового. Никакой мне клуб не нужен, ведь Еникеева рядом нет».