Читать интересную книгу Абсолютное зло - Юрий Туровников

Виктор кашлянул в кулак, покачал головой и обратился к потерпевшей стороне.

— Скажите, пожалуйста, а у вашего мужа есть враги?

— Ха! — Ступоненко хлопнула ладонью по кровати и, видимо, попала обезумевшему супругу по свежей ране, ибо тот изменился в лице и взвыл, как белуга. — К экстрасенсам на ТНТ не ходи — в этом Реджина замешена! Не дает покоя Дубровицкой наша слава. Куда ей тягаться с таким гением, правда, мой пупсик? — Она посмотрела на посиневшего от боли мужа и смахнула с его щеки набежавшую слезу.

— Других кандидатур вы не видите? — Воронцов даже не достал блокнота для записей. Понимал, что в данном случае не понадобится. И не ошибся.

— Возможно, хамы с «Комедийного клуба», те еще завистники. У них никакого чувства юмора, в отличие от моего Женечки. Правда, петушочек?

— Все ясно. Из города не уезжайте. Мы вас еще, возможно, вызовем.

Виктор вышел из палаты и посмотрел на констебля, который клевал носом стоя у двери и переминаясь с ноги на ногу. Капитан сжалился над юным помощником.

Организм молодой, не привыкший. К чему издеваться?

— Езжай домой, Максим. Да, а с утра заскочи к Дубровицкой и в «Комедийный клуб», сними показания. Понятно, что они не причем, но для порядка нужно.

Материалы по делу, как обычно, должны быть к восьми ноль одной у меня на столе. Свободен.

— Спасибо, вашбродь! — ударил каблуками парень и затопал по коридору.

Воронцов потер виски и уставился в потолок.

«Опять ни единой зацепки. Этот маньяк вконец страх потерял! Совершить нападение в общественном учреждении! Он бы еще к нам в Управление заявился, наглец!».

Честно говоря, Виктор испытывал двоякое чувство. С одной стороны, ему Мавсисян никогда не нравился. Обезьяньи ужимки могут рассмешить разве что детей в зоопарке. А с другой — это еще один нераскрытый эпизод, который утром придется подшить к делу за номером «322–223».

— Ну что, по домам? — капитан помассировал веки и обратился к Зотову. — Ты там особо не зверствуй на страницах своей газетенки, ладно? Прошлая из меня такого самоуверенного героя сделала, что я сам поверил. Ладно, езжай.

— Обижаешь, начальник! — улыбнулся журналист и пожал протянутую ладонь. — А ты?

— Задержусь на пару минут и тоже свалю.

— Окей, пока!

— Пока…

Где-то на просторах Русландии. 10 часов 00 минут.

Посреди бескрайнего поля тарахтел желтый трактор, который волочил за собой плуг. Земля вздымалась огромными комьями чернозема. Чуть поодаль переминались с ноги на ногу, обутые в резиновые сапоги, журналисты всех телевизионных каналов. Операторы держали на своих плечах цифровые камеры, передавая изображения в студии, где шел прямой эфир с местасобытий в формате 3D. Наконец, трактор перестал рычать, выпуская в небочерный дым, торжественно дернулся и заглох. Со скрипом распахнуласьводительская дверь, и на землю спрыгнул сам Император, в лаптях ифуфайке. Сюзерен помахал собравшимся гаечным ключом 17х19 и принял изрук Великого Председателя плетеный короб на ремешке, в виде барабана, который повесил на шею.

Ступая по свежевспаханной целине, Государь запускал свою длань внутрь чудо-корзинки и, брав там горсть зерна, усердно бросал перед собой. Целый час Император мерил шагами поле, пока не устал, как лошадь, и по уши не перевозился в навозе.

Журналисты уже с нетерпением ждали возвращения Правителя, размахивая микрофонами. Наконец, Сюзерен, чертыхаясь, подошел к ним и дал интервью.

— Хороша земля Русландская! За двенадцать лет я подниму сельское хозяйство с колен. И почему, когда я на трон сел, мне никто не сказал, что оно в полной заднице? Я-то думал, что хлеб на деревьях растет! Сегодня мы засеяли первый урожай брюквы, а завтра посадим репу и ананасы! — Император был в ударе. — Каждому трактористу по трактору! Каждой доярке по сиське, то есть дойке… вымю… Ну, вы поняли. Каждому быку по тёлке!

— Каждой сауне по проститутке, каждой твари — по паре! — декламировал Сюзерен. — Заложим все поля асфальтом, чтобы трактористов не трясло на ухабах во время работы. Ударим авианалётом по бездорожью, бюрократизму и разгильдяйству! Прямо завтра и подпишу указ.

Великий председатель стоял с умным видом за спиной своего хозяина и кивал. После интервью Император, вместе с журналистами, покатался верхом на свиньях, расцеловал всех коров, потом забрался в личный реактивный самолет и улетел в столицу.

Клуб «Телочки и козочки». 13 часов 00 минут.

Следователь Воронцов, одетый, как обычно, в джинсы, футболку и куртку, сидел за столиком в центре зала элитного клуба, где любили проводить все свободное от саун и спа-салонов время гламурные тети и дяди. Журналист Зотов, сменивший кожаный костюм на вновь вошедший в моду коричневый вельвет, сидел рядом. Мужчины держали в руках высокие стаканы и тянули через трубочки сок манго. Сейчас в клубе практически никого не было: пара посетителей из киношной богемы, бармен и уже немолодая толи певичка, толи фигуристка, которая сидела в мягком кресле напротив Виктора и Владимира. Под потолком кружились зеркальные шары, а из колонок, развешанных на стенах, лилось оглушительное «унц-унц». Вокруг шеста на небольшом подиуме, в клубах пара, исторгаемых дым-машиной, кружилась тощая стриптизерша, как говорится, ни сиськи, ни письки и попа с кулак, но на нее никто не обращал внимания.

— Ну, и долго вы молчать будите?! — спросила Сисинович, одетая в короткую юбку и лиф от купальника. — Уже сорок минут сидим, — Она закрыла газету «Жизнь Империи», где про нее не было сказано ни слова, и слегка опечалилась.

Воронцов с трудом оторвался от созерцания поражающих воображение и будоражащих желание двух глобусоподобных молочных желез собеседницы и посмотрел ей в глаза. Он чувствовал, что стал красным, как помидор. Щеки горели. Зотов же продолжал таращиться на грудь певицы самым наглым образом, без малейшего стеснения.

— Анна… Можно вас так… — сыщик сглотнул, — называть?

— Конечно, конечно, — ответила та, закинув ногу на ногу.

— Я представляю Управление Имперского сыска. Капитан Воронцов моя фамилия, — и он показал удостоверение. — Это Владимир Зотов, наш младший научный сотрудник. Не знаю, как начать…

Сисинович закатила глаза и самым обескураживающим движением а-ля «Основной инстинкт» поменяла ноги местами. И Зотов и Воронцов даже перестали дышать.

— Вы, мужики, всегда не знаете, как начать, а потом оп — и уже все.

— Анна, нам нужна ваша помощь в поимке преступника, — продолжил сыщик. — Вы, возможно, знаете, что в столице орудует маньяк. Мы хотели бы воспользоваться вашими си… Вашим образом, чтобы привлечь внимание этого субъекта. Делать особо ничего не придется. Просто постоять на площади. Скажу наперед, что операция будет сниматься ведущими каналами.

— О, я обожаю реалити-шоу! — захлопала в ладоши «звезда», от чего ее «прелести» заходили ходуном. Зотов одернул воротник рубашки, а Воронцов промокнул вспотевший лоб салфеткой. — Я согласна, граф, но мой гонорар — сто тысяч империалов.

— По… рукам!

Сисинович наклонилась вперед, чтобы пожать ладонь следователя, и тот чуть сознание не потерял, вдохнув дурманящий аромат карамели, исходящий от певицы. Его взгляд невольно скользнул вниз.

«Чудо чудное, диво дивное. Не женщина, а шестиствольный миномёт! — подумал Виктор».

Тут из сумочки, стоявшей на кресле поп-дивы, вылезла малюсенькая кошечка, абсолютно лишенная шерсти, и забралась хозяйке на колени, завиляв своим куцым хвостиком и лизнув притягивающую взгляды ложбинку на теле девушки.

— Какая прелесть, — выдохнул журналист. — А можно потрогать?

— Можно, — сказала Анна и улыбнулась.

Зотов встал с кресла, перегнулся через стол, едва не опрокинув стаканы, и двумя руками схватил певицу за грудь. Та успела только ойкнуть, но не возмутиться. Владимир ее опередил.

— Вы сами разрешили!

— Но я думала, что вы хотите потрогать мою киску! — захлопала ресницами «светская львица».

— Хочу, но у вас там кошка, а у меня на них аллергия.

Сисинович замерла с открытым ртом, задыхаясь от возмущения. Такой наглости никто еще не набирался! Даже ее нынешний бой-френд. А на вопрос Воронцова: «А можно мне?», она чуть не испепелила следователя.

— Ждем вас завтра к двенадцати дня на площади «Святого Сюзерена».

Приятного вечера. Гонорар вам выпишут сразу по окончании операции. — Виктор дернул Зотова за рукав рубашки, и они поспешно покинули клуб.

По улице проносились дорогие иномарки, насыщая воздух парами подорожавшего бензина. Ветер хлопал рекламными растяжками. На огромном экране, что нависал над площадью, шел рекламный ролик нового отечественного блокбастера.

«Император. Спасибо, что живее всех живых».