На этой ниточке через пропасть кружились четыре пары.
* * *
Ту девушку Мэй увидела сразу. Син, конечно, снова заводила в танце. В прошлый раз, с венком из алых цветов на голове, она казалась ярким лесным духом, а сейчас словно родилась из морской пены. На ней было белое платье — такое легкое, что ночной ветер пускал по нему рябь и заставлял облегать тело, и такое тонкое, что сквозь ткань почти проглядывала смуглая кожа. В волосах искрились серебряные ленточки, а подол юбки, изрезанный на тонкую бахрому, разлетался и льнул к ногам.
Она порхала легко, как пушинка, и держала идеальное равновесие даже на шатком мостике через воду, хотя канаты вздрагивали при каждом касании ее ног. Танцоры-юноши были в черном, словно тени ярко одетых партнерш, но никто не вызывал того восхищения, как Ник месяцем раньше.
Девушки в красном, желтом и голубом тоже казались тусклыми тенями рядом с яркой Син.
Над головой у Мэй качались фонарики. Она подняла глаза — блеснула сталью проволока, на которой они держались, — и посмотрела вниз, вдоль оголенных светом скал обрыва. Они были неровные, ребристые, жуткие на вид и тянулись чуть ли не милю. У Мэй, несмотря на радостное волнение, засосало под ложечкой.
В свете Ярмарки море приобрело необычайный, прозрачно-бирюзовый оттенок. «Наверное, здесь какая-то особая магия», — подумала Мэй.
По обе стороны пропасти стояли и пели люди. Их голоса то взмывали вверх вместе с девушкой в белом, которая порхала легко, как цветок, и приземлялась на тот же трос подобно акробату. Зрители горячо шептались на фоне ледяного шума волн. Девушка застыла на месте, но представление не потеряло зрелищности: ее темные волосы с серебряными ленточками струились на ветру, словно флаг тени и света. Затем она опустила руки, которые до того держала над головой триумфальной аркой, и, заканчивая выступление, попросту ушла по канату легче, чем по улице. Прыжок — и танцовщица очутилась на краю пропасти лицом к Мэй.
— О, это ты, — сказала Син с Ярмарки Гоблинов, сверкнув темными глазами и белозубой улыбкой. Она была ослепительна. Мэй оглянулась посмотреть, кому предназначалось приветствие, и не увидела ничего, кроме руин да ночного моря.
— Ага, — выдохнула она, не веря своим ушам. — Это я.
Внимание Син было как луч прожектора. Она улыбалась, и целый мир делался ярче, насыщеннее, словно намекал на скорую метаморфозу.
— Я надеялась тебя снова встретить.
Глава десятая
СИН С ЯРМАРКИ ГОБЛИНОВ
Они стояли на краю обрыва и смотрели друг на друга. Мэй все никак не могла переварить, что радостное удивление в глазах Син относится к ней.
— Ты мне понравилась, — сказала та. — Большинство туристок невысокого мнения о танцовщиках, а уж чтобы самим потанцевать…
Она фыркнула и горько усмехнулась.
— Это ты танцуешь, а я — так, — сказала Мэй и впервые в жизни оробела, словно новенькая в школе, которая стоит в сторонке и отчаянно хочет стать для всех своей.
— Ничего, научишься, — уверенно заметила Син. Оглянувшись на толпу зевак, она откинула за спину волосы и ленточки, и в них снова запутался ветер. — Я — хороший тренер.
У нее был бархатистый, хрипловатый голос, и странно было слышать в ее устах что-то подобное, прагматичное.
— Ну что, составишь компанию? — спросила Син.
— Вообще-то я не собиралась танцевать, — задумчиво проговорила Мэй и следом улыбнулась, — но теперь, пожалуй, буду!
— Решай скорее, — произнес чей-то голос у нее за спиной. Мэй так резко обернулась, что чуть не сорвалась с обрыва.
Там, где секунду назад — в этом она могла поклясться! — никого не было, возникла Меррис Кромвель. Ее черное платье развевалось при ходьбе, как вороновы крылья. Она подошла к девушкам, и огоньки Ярмарки заиграли у нее на броши-талисмане и седых прядях волос, которые стали похожи на серебряные ленточки Син.
Эффектное появление Меррис немного подпортил ее голос, хрипловатый и откровенно недовольный.
— Я тебя помню, — сухо добавила она.
Мэй нервно сглотнула, памятуя о последней встрече с Меррис в Доме Мезенция — заведении, связь с которым она всеми силами утаивала от ярмарочного люда.
— Очень приятно, — ответила Мэй с осторожной улыбкой, — мы ведь всего один раз виделись. И большое спасибо, что разрешили мне танцевать на прошлой Ярмарке. Я так надеялась снова попробовать… — Меррис склонила голову и оглядела Мэй чуть более приязненно. Сообщение определенно достигло адресата.
— Думаю, это можно устроить, — ответила Меррис после недолгой паузы. — Ты, кажется, неплохо справлялась. С кем будешь танцевать?
— Со мной, — ответила Син кратко и уверенно. Мэй заглянула в ее смеющиеся глаза.
— Э-э, а я думала, девушки только с парнями танцуют…
— Необязательно, — сказала Син хрипловатым, грудным голосом, который за каждым словом оставлял отзвук смеха. — Так просто эффективнее, но, по-моему, мы и сами сможем привлечь парочку демонов, правда?
Ярмарка гудела и лучилась волшебным огнем; ее устроительница лично встретила Мэй, а теперь и Син протянула ей обе руки.
Мэй наконец-то расслабилась и почувствовала себя почти своей в этом чудесном мире. Она приняла вызов Син и коснулась ее пальцев, очерченных отсветами замковых огней.
— Не уверена, — сказала Мэй и улыбнулась, глядя на опешившую Син. — Но все равно попробую. Поглядим, на что ты способна.
Син запрокинула голову и рассмеялась. Она вдруг как будто оттаяла: стала меньше похожей на идеал и больше — на ту, с кем хотелось дружить.
— Попробуй догони меня, туристка, — весело ответила Син и упорхнула от края обрыва, уже пританцовывая. — Если сможешь.
Мэй отправилась за ней туда, где внутри замковых стен не было ничего, кроме травянистой площадки, похожей на поляну в лесу, только место деревьев здесь занимали руины. Там уже суетились танцовщики: обрядовыми ножами прорезали в дерне круги, чертили линии сообщения от мира к миру.
У Мэй был пунктик насчет карт и чертежей. Эти символы она сразу запомнила.
— Эй, Син, — окликнула она.
— Что? — Та обернулась.
— Давай я вырежу наши круги.
У Син были выразительные брови — она легко обозначала ими недоумение, не меняя остальных черт лица. Теперь же эти тонкие черные дуги чуть не взлетели со лба.
— Ого! Мы так уверены в себе?
— Как правило, — ответила Мэй.
Син потянулась рукой за спину и вытащила длинный кинжал, который и швырнула ей.
Мэй подавила желание увернуться от огромной острой штуковины и без труда поймала нож за рукоятку. Затем она встала на колени — от травы в росе джинсы тут же промокли — и начала чертить. Лезвие свободно прорезало дерн, выводя углы и дуги. Это было сродни решению уравнений или чтению нот — сначала все кажется непонятным, но после недолгой тренировки символы запоминаются, и вот уже никакого труда не надо, чтобы увидеть четкую картину.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});