Читать интересную книгу Дата Туташхиа. Книга 2 - Чабуа Амираджиби

Мы кричали во весь голос, приветствуя Нано. Но она подняла руку, показывая, что еще не кончила.

– Видите,– сказала она,– тосты вытекают из моего рассказа. Поэтому я хочу вторую чашу поднять за отважного Дату Туташхиа. Это отчаянно смелый, благородный человек, но я понимаю, что смелому человеку часто бывает тяжелее, чем трусливому. Пусть поможет ему бог и в беде, и в радости. И раз мы ударились в молитвы, я хочу дать еще один обет. Если когда-нибудь случится так, что я окажусь нужна двум прекрасным людям, переполнившим наши чаши, я буду счастлива протянуть им руку... Всегда и везде... Не потому, что хочу заплатить добром за добро. А потому, что оба они заслуживают того чтобы мы служили им... – Нано встала из-за стола и обратилась ко всем сидящим: – И еще я пью за всех вас и благодарю за чудесный вечер... И прошу простить, что покидаю вас. Видит бог, я не хотела бы уходить, но оставаться дольше не имею права. Всех, кто сидит за этим столом, я приглашаю в гости через три дня, двадцать шестого, в восемь часов вечера. Покорнейше вас прошу... Ираклий, поручаю тебе привести гостей. Кроме вас будет человека два или три, не больше...

Арзнев Мускиа и я тоже поднялись со своего места.

Неожиданный наш уход, как это бывает всегда, вызвал небольшую суматоху – все кричали, просили не уходить, взывали к кашей совести и чести. Но Нано настояла на своем. Правда, напоследок нас с лазом заставили осушить еще две огромные чаши, что мы и выполнили с успехом. Все хотели идти нас провожать, но Нано запретила всем, кроме Гоги.

– Лаз, откуда ты знаешь Элизбара? – спросила Нано, ко гда мы вышли из зала.

– Вот Гоги познакомил, хороший человек Элизбар, мне он нравится очень.

– А кто познакомил тебя с Гоги?

– Это старая история.... Расскажу когда-нибудь,– уклонился от ответа лаз.

У выхода торчал Арчил.

– Вы накормили кучера барыни? – спросил его Гоги.

– И накормил, и напоил. Еле на козлах держится.

– А где Ерванд?

– Вынес стул во двор, сидит и спит. Не спит, конечно, а только делает вид, свесил голову, как старая лошадь.

– Почему? – удивился я.

– Три дня назад, когда он заснул, сидя во дворе, у него вытащили из кармана шесть рублей. С тех пор он каждый вечер притворяется спящим, ждет, что жулик снова придет... Как бы не так, жди, очень нужно ему приходить.

– Придет, можешь не сомневаться,– послышался с улицы голос Ерванда.

– Нужен ты ему больно... Иди сюда, гости уезжают!

Появился Ерванд, стал водить щеткой по нашим костюмам, приговаривая при этом:

– Не дают человеку поспать... Конечно, он не сумасшед ший, если я не сплю, зачем ему приходить!

– В-а-а! – возмутился Арчил. – А если ты снова заснешь? – А он опять все вытащит и опять уйдет! Ну, не индюк ли ты... И как для индюка такого на белом свете кусок хлеба находится, диву даешься!

Они проводили нас до экипажа, продолжая спорить и убеждать друг друга – придет или не придет жулик. А пока Гоги помогал Нано сесть, я, выбрав минуту, когда он не видел, положил Ерванду в карман деньги, чтобы он расплатился за нас в ресторане.

Мы тронулись в путь.

– Ты позвала нас на двадцать шестое? – спросил я Нано.

– Да.

– А то двадцать седьмого я занят, жду клиентов.

– Кого?

– Долабашвили, два брата. Интересное дело!

В ночной тишине приятно цокали копыта наших лошадей.

– Почему вы заспешили, госпожа Нано? – спросил Арзнев Мускиа. – Скучно стало?

– С тобой... И с Ираклием мне никогда не будет скучно! – ответила Нано.

Мы долго молчали.

– Лаз, я знаю, кто ты,– тихо проговорила Нано.

– Эх! Царица наша, я сам не знаю, кто я, – послышался его голос. – И вы, я думаю, тоже!

Ночь была лунная, светлая. Ветер трепал тополиные листья.

В ту ночь в душу мою в первый раз вселились сомнения.

РОЗОВАЯ ТЕТРАДЬ

Сначала, в первые дни нашей дружбы, каждую встречу с Нано и лазом я принимал восторженно, но проносились они обрывками, и каждый из них в сознании моем не соприкасался с другим, хотя и приносил возвышенную радость уму моему и сердцу.

Но в один прекрасный день мир в душе моей замутился и все разрозненные и клочковатые впечатления изнизались друг на друга, сплелись в цельную картину, в некое единство, состоящее из тысячи тайн.

И они навалились на меня, взывали к ответу, будоражили душу, не давали успокоения. Это острое прозрение охватило меня вчера ночью в номере Арзнева Мускиа, после того как я задремал там, сморенный усталостью. Да и визиты к Нано наставляли терзаться, мучиться и гадать. Все лепилось в одни ком, который надо было распутать и понять. И самое главное – кто такой Арзнев Мускиа и чего он ищет на земле? И госпожа Тавкелишвили-Ширер – что связывало их прежде и что связывает нынче? И почему я сам так завяз в их отношениях? Кем стал я для каждого из них и для них обоих вместе?

Пройдет не так уж много времени, и для меня все станет по своим местам, все загадки, все ребусы будут разгаданы. Но это потом... А пока... Вы можете сами понять, как терзал:: меня сомнения.

А между тем мы прошли еще один рубеж в наших отношениях. Нам наскучило вдруг бывать на людях, в шумном обществе и, кроме Элизбара Каричашвили и Гоги, никого не хотелось больше видеть. Эти двое могли заменить нам всех, им хватало на это душевного богатства.

Мы поняли это после ночной встречи в казино. Там мы решили, что сегодняшний день проведем в моем доме, Арзнев Мускиа приготовит эларджи, а Элизбар – люля-кебаб. Утром из гостиницы Арзнева я забежал в свою контору, провел там часа два и отправился домой. Гости пришли в назначенный час, сначала Элизбар, Гоги и лаз, а чуть попозже приехала Нано. Гоги с Нано остались в гостиной и громко хохотали, вспоминая подробности вчерашней игры. Лакей во дворе разводил мангал, а лаз и Элизбар орудовали на кухне. Я пытался им помочь, но они гнали меня и кричали, чтобы я убирался восвояси. Я не сдавался, и в конце концов Элизбар уступил мне топорик для рубки мяса, помянув при этом осла, на которого надели золотое седло, а он все равно остался ослом. Я подвязался полотенцем и с азартом погрузился в работу.

Но тут зазвенел звонок. Я, конечно, не мог открыть дверь и встретить посетителя в таком виде, с руками, перемазанными мясным фаршем. Наверно, какой-нибудь запоздалый клиент, подумал я, и крикнул Нано, чтобы она объяснила, что я занят, принять не могу, пускай завтра приходит в контору.

Нано направилась в прихожую, но скоро вернулась на кухню и сказала с недоумением:

– Он не уходит, говорит, что не клиент, а гость.

– Какой гость? Откуда? Как его фамилия?

– Не сказал... Такой высокий, худой, лет, верно, пятьдесят, пятьдесят пять. Русский, кажется, хотя на русского не очень похож.

– Где он?

– Я ввела его в приемную, не оставлять же на улице... Сидит и ждет.

– Прими его,– сказал Элизбар. – Мясо уже готово, управимся без тебя.

– Придется, хотя я никому не назначал.

Я привел себя в порядок и направился через гостиную в приемную. Но сидевший в гостиной Гоги начал делать мне знаки, а когда я подошел вплотную, он, кивнув в сторону приемной, зашептал мне в ухо:

– Ты знаешь его так близко, что он приходит в твой дом без приглашения?

Вид у Гоги был озадаченный и смущенный.

– Кого? – Я не мог понять, что он говорит.

Гоги зашептал еще тише:

– Но там... Я не ошибаюсь... Генерал... Граф Сегеди... Шеф жандармов Кавказа...

– Но я не знаком с ним... Видел, конечно, когда... Но так... Ни-когда...

Гоги схватил меня за руку и приложил палец к губам:

– На кухне у тебя есть выход?

– Есть. На балкон, а оттуда по лестнице во двор. Что ты задумал?

– Потом... Потом... Ты займи его... Не вводи сразу... А лучше бы спровадить...

Гоги повернулся и пошел на кухню.

– В чем дело? – спросил я, обращаясь к Нано.

– Сейчас не время,– зашептала Нано. А потом отчетливо, чтобы было слышно в приемной: – Сюда, Ираклий! Гость ждет тебя в приемной.

Я призвал на помощь весь свой адвокатский опыт, чтобы овладеть собой и придать лицу независимое выражение. Улыбаясь, я переступил порог. Нано шла следом за мной.

Гоги не ошибся. С кресла и в самом деле поднялся шеф жандармов и назвал свое имя.

Одет он был по-европейски. Внушительного роста, с подтянутостью худощавого человека. Глубоко посаженные глаза поблескивали умом, а улыбка была не лишена приятности и благорасположения. На всем облике – печать аристократизма, а бледная тонкая кожа говорила о жизни, которая текла в кабинетной тиши.

– Очень рад, ваше сиятельство,– сказал я как можно оживленнее. – Вы даже не можете себе представить, как удачно вы избрали время для своего визита!.. – Я обернулся Нано: – Вот познакомьтесь – госпожа Нано Парнаозовна Тавкелишвили-Ширер... В соседней комнате сейчас будет накрыт сказочный стол, и я смогу через считанные минуты познакомить вас со своими прекрасными друзьями, чтобы ознаменовать ваше посещение лукулловым пиром! Разрешите, ваше сиятельство, вам помочь...