Читать интересную книгу Дом 1000 дверей - Ари Ясан

Но странное дело, несмотря на то, что Леяна была как никогда прекрасна, ее красота не будила в В. никаких низких чувств. Он, пожалуй, в данную минуту не хотел ее, не желал, не вожделел, а любил такой любовью, какой, верно, любят своих невест сказочные герои. Принцы в сказках проходят ради своих принцесс сквозь дремучие леса, взбираются на высокие горы, сражаются с чудовищами, тонут в морской пучине, сгорают в огне, лишаются рук, ног, а иногда и головы.

Все заканчивается, конечно, свадьбой, и молодожены живут долго и счастливо. Но разве кто-нибудь из сказочных принцев мял своей невесте грудь? Или залезал под юбку? Вершина их плотского слияния – невинный поцелуй, который еще нужно заслужить в бессчетных сражениях и нечеловеческих испытаниях. В. трепетал сейчас от невысказанного чувства, но он ни за что не решился бы оскорбить предмет свой любви грубыми прикосновениями. Он ничего не хотел более того, что было сейчас. Пусть она только все так же сидит рядом, пусть золотистые блики играют на ее пухленьком личике, которое так сейчас напоминает личико ребенка.

Леяна и вправду была не похожа на себя прежнюю. Черты ее лица смягчились, в них не было и следа насмешки над В. Только теплый лучистый взгляд из-под длинных ресниц. Она сняла одну варежку и положила свою горячую руку на руку В. Странное дело, с неба (или с потолка, В. так и не понял) все так же валил снег и покрывал все вокруг толстым слоем, но ни снежинки не падало на мохнатый плед, где сидели В. и Леяна. Может быть, тепло от кувшина растопляет их, подумалось В. Здесь был так тепло, В. ни капельки не замерз. Он сейчас находился на вершине телесного и душевного комфорта, который только усилился от прикосновений Леяны. Пожалуй, еще никогда в жизни ему не было так хорошо.

Слегка наклонив головку, Леяна спросила:

- Как прошел день?

В. сразу вспомнил все свои злоключения и невольно отдернул, нахмурившись, руку. Вот уж чего сейчас ему больше всего не хотелось, так это вспоминать свои бездарные скитания и прочие неприятности. Но столько тепла и понимания было в голосе Леяны, и столько ласки в ее взоре, что В. не смог устоять и выложил ей все как на духу – про Джаджа, Верьяда Верьядовича, Жирмилу, Оттяг и все прочее, что приключилось с ним. Леяна не позволила себе ни одного колкого комментария, ни единой ехидной ухмылки, она только внимательно слушала В. Закончив свое повествование, В. невольно вздохнул, опасаясь, что вот тут-то он и расплатится за свою откровенность, но Леяна и не думала его укорять или отчитывать. Она только сказала тихо и мягко:

- Позволь я объясню, что произошло. Ты устал. Устал сражаться. Весь этот день ты провел в борьбе, но не в борьбе с Джаджем, или Жирмилой или с кем-то еще. Не в борьбе с обстоятельствами, не в борьбе с людьми. Ты сражался с самим собой, со своими чувствами. Ты пытался заменить раздраженность самообладанием, гнев – спокойствием, трусость – смелостью.

В. тут же хотел возразить, но Леяна остановила его, прикрыв ему рот рукой:

- Нет! Послушай меня. Ты уверен, что тебя раздражали окружающие. Но будь честен с собой. Тебя злило, что ты не можешь быть таким, каким тебе хотелось быть: уверенным, спокойным, знающим. Признайся в этом не мне, но себе. Истина в том, что ты сам и есть тот враг, с которым ты воевал.

В. молчал. Она, конечно, была права.

- И что же делать? - лукаво спросила его Леяна. - Обстоятельства могут измениться, но можешь ли измениться ты сам? Неужели до конца своих дней ты обречен бесконечно повторяться, всегда испытывая одни и те же чувства: бояться страшного, доса?довать на неприятности и так далее? Где граница между тобой и твоими эмоциями? Как управлять ими? Как стать независимым от обстоятельств? Возможно ли, например, искренне радоваться несчастью или хранить спокойствие, когда все вокруг идет кувырком? Признайся, вот что волнует тебя, а не то, сколько залов и комнат в Доме или как найти какие-то там двери.

В. молчал, она продолжа?ла:

- Твои собственные чувства полностью завладели тобой, ты вынужден подчиняться им беспрекословно, без надежды взглянуть на происходящее с другой стороны. Если бы ты смог отвлечься от эмоций, то получил бы полный контроль над ситуацией. Но разве ты хозяин своему гневу? Или страху? Скорее уж они повелевают тобой. И разве в этом Доме, как ты его называешь, что-нибудь зависит от тебя? Ты думаешь, что нет. Но действительно ли это так?

В. даже не кивнул. Она читает в его душе лучше, чем он сам когда-либо.

- К счастью, на все эти вопросы есть ответы, - сказала, улыбаясь, Леяна.

В. вскинул на нее удивленные глаза.

Ловким движением Леяна извлекла из кармана своего платьица стеклянный стакан и щедро плеснула в него из кувшина. Она протянула стакан В. В. взял стакан и почувствовал в руках пульсирующее тепло. Что это, хотел было спросить В., но глаза Леяны без слов сказали ему, что эта жидкость не причинит ему никакого вреда, и В., выдохнув, выпил. Что-то обжигающее, ледяное, горячее, играющее, струящееся, пенящееся и еще бог весть какое пролилось в его горло. Что-то текло и в то же время пылало. Что-то было горячим и холодным одновре?менно. И В. не выпил эту странную жидкость, а словно бы впитал ее разом всем своим телом. Он даже видел сквозь кожу, как золотой свет растекается по его венам. Волшебное сияние слило?сь с В. и на какой-то миг В. будто сам стал золотым светом.

Он расправил плечи и оглянулся. Вроде бы все на своих местах. И В. все тот же, только усталости как ни бывало. Или не тот? Что-то необъяснимое, но очень важное произошло с В. Да, он остался тем же В., но обрел некое бесценное качество, которого ему так долго не хватало. Устремив внутренний взор в глубины себя, В. пытался выяснить, что это было за качество. Пожалуй, это похоже на мудрость… или на радость… Радостная мудрость! В. стал легким, как пушинка, беззаботным, как птица в небе, и мудрым, как вековечные горы. Как давно он ждал этого! Ему так легко, так свободно! Эта радость дает свободу. Или свобода дает радость. Все так чудно? перемешалось. Чудно?, но волшебно!

Странно, все вокруг то же и не то. Словно с его глаз упала пелена. Реальность стала прозрачной как стекло и В. прозревает сквозь нее, угадывая невидимое за тонкой гранью привычного мира. Как же В. был глуп! Невыносимо глуп. Как мог он не замечать этого разлитого в воздухе волшебства? Как мог не понимать, что все, что кажется твердым, незыблемым и вечным - не более чем зыбкий туман? Как мог он быть таким дураком! Как мог он…

Но Леяна прервала размышления В., подня?вшись с пледа и поманив В. за собой. Они отошли на несколько шагов и Леяна махнула рукавом в темноту, которая стала светлеть прямо на глазах. Быстро сменяющие друг друга картины возникали перед глазами В.: кто-то смутно знакомый стоял на коленях на морском берегу, бродил по переполненному людьми залу, торопливо жевал за столом, ломившемся от яств… Прежний В. ни за что бы не догадался, но теперешний В. понял всё сразу. Он видел свой про?житый день. Он видел себя.

Вот В. беседует с Джаджем, вот он стоит опутанный проводами трансилятора, а вот они уже в Ресторации, и Жирмила трясет перед В. своим пузом. В. поглощает баклажаны с рубленым мясом, забавно чавкая. В. бродит в толпе… Словом, В. узрел все свои мытарства. Но теперь его злоключения предстали перед ним в совсем в ином свете. В. ясно видел причины и следствия своих поступков. И не только это. Может быть не глазами, но чем-то необъяснимым, В. буквально видел все свои чувства. Зрелище это поначалу не очень понравилось В. Он то осуждал себя, а то оправдывал, но потом понял, что такие измышления не более чем наследство прежнего глупого В., и прекратил это бесполезное занятие.

Свободный от необходимости давать оценку своим действиям, В. целиком направил внимание на свои эмоции и в какой-то миг они предстали перед ним такими, какие есть – свободными от сопровождающего их спектакля, свободные от оков материи. Они слились в единую, сияющую необыкновенными красками, полную движения многомерную картину, поражавшую своим великолепием. Исчезли действующие лица и декорации, исчез сам В., но осталось только то, что он называл раньше чувством, но что, он знал, не имело в человеческом языке названия. Нет такого слова, которым можно назвать воплощенное чудо. Разве только одно, хотя и его мало. Любовь…

*******

В. узрел волшебное переливчатое многоцветие своих чувств и понял, что все есть Любовь, которая над всем и во всем. Как белый луч света распадается на множество красок, так и Любовь распадается на множество чувств. Хорошие они или плохие, добрые или злые – неважно. Есть темные и светлые тона, но все они проявляют одну и ту же основу.

Нелепо утверждать, что зеленый цвет благороднее красного или что оранжевый должен быть навсегда стерт с лица земли. Так же нелепо изживать в себе ненависть или похоть. Мы не можем выкинуть половину цветов из радуги и мы не можем уничтожить «плохие» чувства. Наши пороки и наши добродетели – это всего лишь игра Любви, всегда неповторимая и бесконечно прекрасная. Сегодня я выберу красный, а завтра выберу зеленый. Сегодня я выберу гнев, а завтра выберу спокойствие. Там, где есть выбор, нет места борьбе. Я больше не воюю с собой: я не смогу убежать от Любви, потому что Любовь во всем.