Читать интересную книгу Жены и дочери - Элизабет Гаскелл

— Совет?! Ты должен был утешить ее. Бедная маленькая Молли!

— Я думаю, что если совет хорош, это самое лучшее утешение.

— Это зависит от того, что ты имеешь в виду под советом. Тише! Вот и она!

К их удивлению Молли вошла, стараясь выглядеть, как обычно. Она умыла лицо и пригладила волосы, изо всех сил старалась не плакать и говорить ровным голосом. Ей не хотелось расстраивать миссис Хэмли видом боли и страданий. Она не знала, что следует наставлениям Роджера, думать больше о других, чем о себе — но так и было. Миссис Хэмли была неуверена, разумно ли ей будет начать разговор с новости, о которой она только что узнала от своего сына. Но она была слишком озабочена этим, чтобы говорить о чем-то еще.

— Я слышала, моя дорогая, ваш отец собирается жениться? Могу я спросить, на ком?

— На миссис Киркпатрик. Когда-то давно она была гувернанткой у графини Камнор. Она долго живет с ними, и они зовут ее Клэр, и, думаю, они очень любят ее, — Молли старалась говорить о своей будущей мачехе самым любезным тоном.

— Мне кажется, я слышала о ней. Она не очень молода? Должно быть так. К тому же вдова. У нее есть семья?

— Одна девочка. Но я так мало знаю о ней.

Молли снова была готова расплакаться.

— Не беспокойтесь, дорогая! Все узнаете в свое время. Роджер, ты почти ничего не съел. Куда ты идешь?

— Забрать свою сеть. В ней полно живых организмов, которых мне не хотелось бы терять. Кроме того, я никогда не ем много.

Он сказал только половину правды, но не всю. Он подумал, что ему лучше оставить обеих женщин наедине. Его мать обладала такой силой сочувствия, которая может смягчить боль в сердце девушки. Как только Роджер ушел, Молли подняла несчастные, заплаканные глаза и, посмотрев на миссис Хэмли, произнесла:

— Он был так добр ко мне. Я хочу постараться запомнить все, что он сказал.

— Я рада это слышать, дорогая, очень рада. Из того, что он рассказал мне, я боюсь, он прочитал вам небольшое наставление. У него доброе сердце, но его манеры не такие деликатные, как у Осборна. Роджер временами бывает грубоват.

— Тогда мне нравится грубость. Она пошла мне на пользу. Я почувствовала, как плохо… о, миссис Хэмли, я так плохо поступила с папой сегодня утром.

Молли поднялась, бросилась в объятия миссис Хэмли и зарыдала у нее на груди. Теперь она страдала не из-за того, что ее отец снова собирается жениться, а из-за собственного недостойного поведения.

Если Роджер не был деликатен в словах, он был деликатен в поступках. Если горе Молли показалось ему неумеренным и, возможно, непомерным, то ей оно причиняло настоящие страдания. Он приложил все усилия, чтобы облегчить его по-своему, совершенно характерным для него способом. Тем же вечером он отрегулировал микроскоп и разложил сокровища, собранные им во время утренней прогулки, на маленьком столике. Потом он попросил мать подойти и полюбоваться. Конечно, Молли тоже подошла, именно на это он и рассчитывал. Он попытался заинтересовать ее своим занятием, подпитывая ее любопытство маленькими порциями и, взращивая настоящее желание узнать больше. Затем он принес книги по этой теме и перевел немного высокопарный и технический язык на повседневную речь. Молли спустилась к ужину, размышляя, как долго будет тянуться время до сна, время, когда она не должна говорить на ту единственную тему, которая занимала ее мысли, вытеснив все остальные. Она боялась, что уже утомила миссис Хэмли за время их дневного разговора наедине. Но молитвы и время сна подошли быстрее, чем она ожидала. Ее приободрило новое течение мыслей, и она была очень благодарна Роджеру. И вот должно было наступить завтра, когда ей нужно будет просить прощения у отца.

Но мистер Гибсон не желал ни речей, ни слов. Ему не нравились проявления чувств и, возможно, он понимал, что лучше меньше касаться темы, относительно которой он и его дочь явно не пришли к согласию. Он прочел раскаяние в ее глазах, он увидел, как она страдала, и острая боль пронзила его сердце. Но он прервал ее сожаление по поводу вчерашнего поведения словами:

— Ну, полно, полно, хватит! Я знаю все, что ты хочешь сказать. Я знаю свою маленькую Молли, моего маленького глупого гусенка лучше, чем она сама. Я привез тебе приглашение. Леди Камнор хочет, чтобы ты провела следующий четверг в Тауэрсе!

— Ты хочешь, чтобы я поехала? — спросила она, приходя в отчаяние.

— Я хочу, чтобы ты и Гиацинта лучше познакомились… научились любить друг друга.

— Гиацинта?! — переспросила Молли в полном замешательстве.

— Да, Гиацинта. Это самое глупое имя, которое я слышал, но так ее зовут, и я должен звать ее этим именем. Я не выношу имя Клэр, которым миледи и вся семья в Тауэрсе зовут ее. А «миссис Киркпатрик» официальное и бессмысленное имя, поскольку она скоро сменит свою фамилию.

— Когда, папа? — спросила Молли, ощущая себя так, словно она живет в чужом, незнакомом мире.

— Не раньше Михайлова дня, — ответил он и затем, продолжая собственную мысль, добавил: — Хуже всего, что она решила увековечить свое имя, назвав дочь в свою честь. Синтия! Думаешь о луне и человеке на луне с вязанкой хвороста. Слава Богу, у тебя, дитя, простое имя Молли.

— Сколько ей лет… Синтии, я имею в виду?

— Да, привыкай к имени. Думаю, Синтии Киркпатрик столько же лет, как и тебе. Она учится в школе во Франции, набирается жеманства. Она должна приехать на свадьбу, тогда ты с ней сможешь познакомиться. Хотя, я думаю, она снова вернется обратно на следующие полгода.

Часть II

Глава XI

Укрепление дружбы

Мистер Гибсон полагал, что Синтия Киркпатрик вернется в Англию, чтобы присутствовать на свадьбе матери, но у миссис Кирпатрик не было такого желания. Она была не из тех женщин, которых, обыкновенно, называют решительными. Она просто избегала того, что ей не нравилось, а то, что ей нравилось, она старалась делать или иметь. Поэтому она спокойно выслушала предложение мистера Гибсона, чтобы Молли и Синтия стали подружками невесты, и почувствовала, как неприятно будет ей, если ее юная дочь засверкает красотой рядом со своей увядающей матерью. И как только она и мистер Гибсон определились с дальнейшими приготовлениями к свадьбе, у нее появились дополнительные причины желать, чтобы Синтия оставалась в своей школе в Булони.

Миссис Киркпатрик в первый вечер своей помолвки с мистером Гибсоном ушла спать, мечтая о скорой свадьбе. Она видела в ней избавление от школьного рабства, от неприбыльной школы, где доходов едва хватало на то, чтобы оплатить ренту дома и налоги, еду, стирку и нужных учителей. У нее больше не было причины возвращаться в Эшком, лишь только для того, чтобы завершить дела и упаковать одежду. Она надеялась, что любовный пыл мистера Гибсона окажется столь сильным, что он станет торопить со свадьбой и настоит на том, чтобы она больше не возвращалась к тяжелой работе в школе и оставила ее раз и навсегда. Клэр даже составила в уме очень милую и пылкую речь достаточно убедительную, чтобы отбросить все сомнения, которые, понимала, должны появиться, когда она будет сообщать родителям учениц, что не намерена возобновлять школьные занятия, и что они должны найти другую школу для своих дочерей в предпоследнюю неделю летних каникул.

Но на миссис Киркпатрик словно вылили ушат холодной воды, когда на следующее утро за завтраком леди Камнор стала строить планы за двух немолодых влюбленных.

— Разумеется, вы не можете тотчас же бросить школу, Клэр. Свадьба не может состояться до Рождества, но это и к лучшему. Мы все приедем в Тауэрс, а для детей поездка в Эшком и присутствие на вашей свадьбе станут прекрасным развлечением.

— Я думаю… я боюсь… я полагаю, мистер Гибсон не захочет так долго ждать. Мужчины ужасно нетерпеливы в таких случаях.

— О, чепуха! Лорд Камнор рекомендовал вас своим арендаторам, и я уверена, ему бы не хотелось причинять им неудобство. Мистер Гибсон тотчас же это поймет. Он разумный человек, иначе он бы не был нашим семейным доктором. Что вы собираетесь делать с вашей маленькой девочкой? Вы уже все уладили?

— Нет. Вчера у меня было слишком мало времени, а в волнении так трудно думать обо всем. Синтии почти восемнадцать, она уже достаточно взрослая, чтобы пойти в гувернантки, если он пожелает, но я не думаю, что такое произойдет. Он такой щедрый и добрый.

— Что ж! Сегодня я должна дать вам время устроить свои дела. Не тратьте его на сентиментальности, вы слишком стары для этого. Придите к взаимопониманию, в конце концов, это ради вашего же счастья.

Поэтому они пришли к взаимопониманию в двух вопросах. К своему ужасу миссис Киркпатрик поняла, что мистер Гибсон не больше леди Камнор помышлял о том, чтобы нарушить обещание, данное ею родителям учениц. Хотя он находился в ужасном затруднении, не зная, что станет с Молли, пока она не окажется под защитой его новой жены в своем доме, и хотя домашние неурядицы с каждым днем беспокоили его все больше и больше, он был слишком благороден, чтобы думать о том, как убедить миссис Киркпатрик оставить школу на неделю раньше срока. Он даже не представлял, как легко ему было бы убедить ее в этом. Всеми своими обворожительными уловками она заставила его с нетерпением ожидать свадьбы на Михайлов день.