– Согласен, хотя у меня и была веская причина.
Губы генерала растянулись в еле заметной улыбке. Отставив в сторону нетронутую бутылку пива, он пожал Джейку руку.
– Прогресс налицо, Джейкоб.
– Я бы не достиг его в одиночку. Я посещаю группу поддержки ветеранов.
– Отлично, сынок. В какой-то момент мне начало казаться, что ты потерял свой путь.
– Так и было, – Джейк тяжело сглотнул, – пока в моей жизни не появился один человек и не указал мне правильное направление.
– Эддисон, – сказал Трейвис.
Генерал кивнул:
– Эддисон Макдауэлл.
– Как ты…
– Ты мой сын, Джейкоб. Думаешь, меня не интересовало, что происходило с тобой? – После небольшой паузы он добавил: – Похоже, она славная женщина.
– Да.
– Ты ей открылся?
Джейк кивнул.
– Я рад, что ты смог все рассказать. Пусть даже ей, а не… – Генерал прокашлялся. – Мне нужно лететь в Вашингтон, – отрывисто произнес он. – Я ужинаю с вице-президентом.
Джейк и его братья поднялись. Калеб хлопнул Джейка по плечу:
– Значит, у тебя все хорошо?
– Да.
Трейвис и Калеб переглянулись.
– Что такое? – спросил Джейк.
– Эддисон звонила, – неловко ответил Трейвис. – Она… э-э… уволила нас обоих.
Джейк печально улыбнулся:
– Мне жаль это слышать.
– Мы не расстроились. Она просто сказала, что ей больше не понадобятся наши…
– Она спрашивала о тебе, – перебил его Калеб. – Хотела узнать, все ли у тебя в порядке.
Все вокруг словно замерло. Джейк уставился на своих братьев:
– Она больше ничего не говорила?
Трейвис покачал головой:
– Мне жаль.
После этих слов на веранде установилась тишина, которую затем нарушил Калеб:
– Ты купил это место из-за нее?
– Она полюбила его. По крайней мере, она мне так сказала. – Джейк прокашлялся. – Кроме того, как я мог допустить, чтобы землю несчастного старика купил кто-то еще более несчастный?
Все улыбнулись.
– Я всего лишь хотел, – сказал генерал, – чтобы ты согласился…
– Я согласен. – Джейк посмотрел на своего отца. – Я ошибался насчет Эль-Суэньо и буду польщен, если ты снова предложишь мне должность управляющего.
Генерал улыбнулся и отдал честь своему сыну.
– Это я буду польщен, – сказал он.
Джейк отдал честь отцу. Их взгляды встретились.
Генерал сократил расстояние между ними и заключил сына в объятия.
Джейк стоял неподвижно. Его взор затуманился, горло сдавило. Должно быть, у него аллергия на пыльцу.
– Папа, – прошептал он и обхватил отца руками.
Вечером Джейк сидел в одном из старых кресел на веранде с бутылкой холодного пива в руке. Рядом с ним пробежал бурундук.
– Привет, – дружелюбно произнес Джейк.
Зверек посмотрел на него.
– Пива хочешь? Очевидно, нет.
Гость предпочел крошки от чипсов и сэндвича с сыром, который был сегодня у Джейка на обед.
Сэндвич с сыром. Это идея.
Джейк поднялся. Бурундук пискнул и побежал вниз по ступенькам. Это было глупо с его стороны, поскольку ему ничто не угрожало.
Это Джейку следует бояться. То, о чем он думает, настоящее безумие.
Эддисон не захочет его видеть.
У нее доброе сердце. Только по этой причине она о нем спрашивала. Вряд ли она захочет его видеть после того, что он ей наговорил.
Все же если у него есть шанс…
Даже если у него нет никаких шансов, ему нужно ее увидеть. Сказать, что всем положительным переменам, которые сейчас происходят в его жизни, он обязан ей.
Ему понадобилось много времени, чтобы понять действительное положение вещей. Признать, что ему нужна помощь. Позвонить психотерапевту из госпиталя Уолтера Рида, спросить у него название местной организации поддержки ветеранов. Присоединиться к группе таких же, как он, людей – солдат, которые служили своей родине и, вернувшись домой, не могли найти свое место в мирной жизни.
Если он смог сделать это, то определенно сможет встретиться с Эддисон.
Глубоко вдохнув, он пошел в дом собирать сумку.
Глава 13
Освобождая свой кабинет, Эддисон почти закончила складывать в портфель личные вещи. По правде говоря, их было совсем немного. Пара дорогих ручек, тетрадь в кожаном переплете, которую она хотела использовать в качестве дневника, но так и не начала его вести, и несколько фотографий. На одной она была вместе со своими родителями, на второй – вместе с однокашниками в день вручения дипломов.
Третья изображала дом старика Чеймберса.
Думая о нем, она всегда его мысленно так называла. Чарли владел ранчо слишком мало времени, чтобы оно ассоциировалось у нее с ним.
С ее именем оно тоже ни у кого не будет ассоциироваться.
Вздохнув, она выдвинула нижний ящик стола.
Возможно, новому владельцу удастся сделать ранчо по-настоящему своим. Эддисон не знала, кто его купил. Разве это важно? То, что ей стало грустно, когда риелтор сообщил ей по телефону, что нашел покупателя, еще ничего не значит.
С чего ей грустить? Она прожила на ранчо всего несколько недель, изменила интерьер лишь одной комнаты.
Эту комнату она делила с Джейкобом.
Боже, она когда-нибудь перестанет об этом вспоминать?
– Мисс Макдауэлл?
Эддисон обернулась. В дверях стояла служащая из отдела кадров с вежливой улыбкой на лице.
– Вы скоро закончите, мисс Макдауэлл? Простите, что побеспокоила вас, но вам необходимо подписать кое-какие бумаги.
Еще бумаги. Эддисон едва удержалась от того, чтобы не закатить глаза. С того самого утра, когда она проснулась и поняла, что должна изменить свою жизнь, она только и делает, что подписывает бумаги.
– Дайте мне еще пять минут, – весело сказала она. – Я зайду в отдел кадров, когда буду уходить.
– В этом нет необходимости. Бумаги у меня с собой. И я провожу вас до стоянки.
Эддисон подняла бровь, и девушка покраснела.
– Я… э-э… просто помогу вам с вещами, – добавила она.
Они обе знали, что это ложь. Эддисон уволилась по собственному желанию, но руководство «Калич, Калич энд Калич» беспокоилось о том, что она могла украсть корпоративную информацию. На самом деле она хотела забрать только свои личные вещи.
Незадолго до своей смерти Чарли удивил ее, сказав, что однажды она поймет, что карьера не может быть смыслом жизни.
– Ты ошибаешься, – ответила она, смеясь. – Я всегда об этом мечтала. О работе в крупной фирме на Манхэттене, о важных клиентах, об интересных случаях.
– А также о ненормированном рабочем дне, о безжалостных клиентах, о требовательных партнерах, о больших деньгах, которые некогда тратить. Пройдет время, дорогая, и ты поймешь, что я был прав.
– Ты был прав, Чарли, – мягко произнесла она, кладя в портфель его фотографию.