Читать интересную книгу Хроники Мидгарда. Нуб детектед - Альтс Геймер

Женька на отходе всаживал стрелу за стрелой в двух атакующих его тварей. Один из сатиров рухнул в подлесок, со вторым мой друг скрестил мечи. Тварь тут же оставила на его плече алую зарубку. Но дорого же обошлось нелюдю касание Игрока — шотландский палаш тут же начисто отделил от плеча волосатую узловатую длань сатира, а еще через секунду с плеч слетела его курчавая голова. Эквиты ожесточенно рубились каждый с двумя-тремя противниками, к которым из чащи накатило пополнение в десяток новых претендентов на наши шкуры, вынудив воинов медленно отходить к опушке. Опьяненный битвой и неведомо откуда взявшейся верой в свою неуязвимость, я бросился в самую гущу нападавших. Разнес пару особо рьяных голов и очутился лицом к лицу с двухметровым монстром, вооруженным окованной железом дубиной. Над плечом свистнула стрела, и чудище неловко завалилось назад с торчащим из глазницы белым оперением. Ну хорошо, дружище, хоть не в ногу, как в предыдущий раз. Тем не менее я «завис» на какие-то доли секунды и расплатился за это двумя ударами палашей с разных сторон, один из которых взрезал мне наручник и глубоко распахал предплечье. Левая рука тут же онемела, и шпага скользнула на землю из ослабевших пальцев. Ох и солоно пришлось бы мне, если б Женька не уложил вновь размахнувшегося для последней атаки противника. Эквиты, видя, в какую я попал переделку, рванулись на выручку, сокрушая нежданным натиском своих противников. Но пока они ко мне пробивались, меня прижали к глянцевой коре одного из древесных исполинов. Не имея возможности полноценно сражаться, я лишь отражал топором выпады, получая новые кровоточащие отметины. Ломая кусты и нижние сучья деревьев, на место стычки наконец-то прибыла пятерка Климента. Солдаты тяжелыми ударами лихо пластовали нелюдей, боевые кони рвали зубами и втаптывали в дерн недругов. Сатиры дрогнули и побежали, преследуемые кавалеристами. Мои колени подогнулись, и я, Аника-воин, как куль с песком, свалился в мягкую листву. Через несколько минут сознание вновь вернулось ко мне от того, что Женька плескал целебное зелье прямо на мое лицо, стараясь попасть в рот сквозь сомкнутые зубы. Я захлебнулся драгоценной влагой и сел, озираясь и отфыркиваясь.

— Рановато ты, брат, стал из себя Конана изображать, — заметил Женя, заливая мою руку эликсиром. — Сам посмотри, эти мохнорылые тебе все доспехи исчавкали. Придется новые покупать. Ну да ладно. Главное, что жив. А то едва не получил шейный пластырь, как один из наших.

Замечательно, когда есть друзья. Эти люди нас хорошо знают, но все равно почему-то любят. Меня обдало жаром, и рана тут же стала затягиваться грубеющей на глазах прозрачной розовой кожей.

— Что есть, то есть, — признал я. — Эти твари разительно отличаются от живности из Лабиринта. Сам-то как?

— А мне что? Мне хоть пусть поубивают всех, лишь бы не было войны! Стоял сзади, да маслины посылал этим уродам. А вообще, шустрые они товарищи. Как есть, на сквозняк посадили, ну, в смысле, напали со всех сторон.

Конники еще не вернулись из погони. Четверо наших боевых товарищей с суровыми и торжественными лицами стояли над своим павшим. Один из них читал заупокойную молитву. Мы подошли к Эквитам, встали около, склонив головы, и те, кинув на нас одобрительные взгляды, потеснили свой ряд. Когда глядел на поверженного воина, отчаяние и чувство вины охватили меня. Я знал, что в следующий понедельник, где-то ближе к полям и территории людей, пробудится от спячки новый юнит, новая крохотная частица этого неведомого мира, выйдет к обретенным собратьям и займет свое место в карусели жизни, так ловко устроенной создателями Мидгарда себе на потребу. Может, он станет пахарем, может, ремесленником, а может, и таким же безупречным, не ведающим страха солдатом, как те, что окружали сейчас нас с Женькой. Но это не заменит друзьям ушедшего соратника и не заменит его мне — в глубине раскаяния я буду знать и думать, что он погиб по моей вине, в задуманной мною глупой вылазке, и эта вина будет сопровождать меня тенью все время моего пребывания здесь.

Сзади хрустнули сучки — это подъехал Климент с остальными. Он соскочил с боевого коня, подошел к нам, сел на колени подле убитого и, положив ему сильную руку на недвижную грудь, произнес:

— Ты храбро бился. Мидгард оценит это, и я верю — он пошлет тебе новую жизнь воина. Мы верим, что судьба еще сведет нас на одной дороге. Пусть Мидгард сохранит тебе память!

Климент поднялся и оглянулся по сторонам:

— Срежьте мечами дерн и похороните его с честью. Оружие и доспехи положите в могилу.

Я наклонился к нему и спросил вполголоса:

— Это значит, что, когда он возродится, будет знать, что он — это он, и будет помнить предыдущую жизнь? Так же, как Игроки?

Климент посмотрел на меня как на умалишенного, но, видимо ничего не поняв из моего вопроса, осторожно ответил:

— Память оставляется очень редко, но он точно будет знать, что он — это он. Даже енот знает, что он — это он.

Я заслуженно почувствовал себя полным идиотом, но все равно вздохнул с немалым облегчением. Ситуация предстала в чуть менее трагичной форме. Все-таки человеколюбие иногда стучалось в черствые сердца создателей этого мира. Климент легонько тронул меня за плечо:

— Военные трофеи принадлежат гражданам.

— Не понял?

— Тупишь, брат. Чего непонятного? — отозвался Женька, осматривая труп здоровяка, застреленного им. — Игроки накладывают свои лапы на захваченное в бою добро, юниты курят бамбук, набитый рисом. Ты чего-нибудь другого ожидал? Да тут и добычи всего — фунт дыма! Книжки подбери, кстати.

Евгений Махонин. Пора браться за ум

За Андрюху в конце нашей разборки я конкретно перетрусил. Полез, называется, на елку за укропом! Вот чуть-чуть, и заделали бы вглухую, не подоспей Климент со своей ватагой. Ладно, отпоили зельями, пришло время разбирать трофеи. Я приметил у самого крупного парнокопытного (а он не иначе как состоял главным бандерлогом при этой кодле) холщовую сумку на поясе, и первым делом — шасть к нему в закрома. Так и есть, загашник оказался полным полон искрита. Видать, эти недочеловеки все полезное зрят, не то что одомашненные юниты. Сделано явно специально и неспроста. А к чему бы это? Хотя понятно, чтобы Игрокам жизнь раем не казалась и ценное добро зря не лежало, если вовремя не собрали. Выходит, мы, бакланы, вмешались в естественный ход вещей, что нам в минус. Накосорезили. Андрей подошел, приценился к добытому «сламу». Находка тянула сотни на две с половиной. Значит, мы сегодня в куражах, да еще каких! Но друг тут же осадил мои восторги — не за горами десятый левел, и замена барахла на более мощное влетит нам в копеечку. Кстати, ему за бой отвалили два уровня, а мне только один. Андрей мгновенно взял Броню и следующую Увертливость. Отрадно было видеть, что жизнь его чему-то учит. Я выбрал Владение Оружием. И вообще, ситуация начала меня крепко напрягать: теперь я отставал от соратника на три левела. Ему на следующем уже питомца выбирать и новый фасад штукатурить, мне же еще до десятого было, как до Пекина неудобною походкой. Приятель станет юным златокудрым атлетом выступать, а я рядом сверкать пивным брюшком и поблескивать зарождающейся лысиной. Непорядок. Выходило, что срочно пора заканчивать филонить и резко, без раскачек, браться за ум. Не то так отстану, что стану обузой вместо подмоги. Я для себя так решил: Андрюха как хочет, а я из Мидгарда ни ногой, пока не догоню его. Сутками тут буду сидеть, но свое выморожу обязательно. И никакого больше «неба в алмазах»! Ну разве что пару раз покувыркаться с Грацией, зачем обижать хорошую девушку. Уф, от одного воспоминания сразу мурашки по телу прошлись. Клевая телка, зубки — жемчуг, пропорции — аж дух захватывает. Не то что в Реальности. Наши модели как складные циркули. Пять костей и кружка крови, да в глазах валюта светится. Фу! Вспоминать даже не хочу!

Остальные трофеи мы, плюнув на дурацкие правила, отдали отряду Климента. Тот сдержанно поблагодарил. Видно было, что ситуация для него новая и не совсем обычная и он толком не знает, как к ней отнестись. Впрочем, правды ради могу присовокупить, что ничего ценного там не оказалось — одни железяки. Его конники, не мешкая, взрезали мягкий лесной дерн и прикопали трупы сатиров. К своему павшему они отнеслись, само собой, куда уважительней — приволокли с поля здоровенный булыжник и установили на могилу. Обратно поехали не спеша, потому что мне пришлось оседлать лошадь погибшего парня и всю дорогу с ней мучиться. А уж как она, бедная, настрадалась подо мной — не приведи господь. Я даже подумал, что не выдержит, плюнет на субординацию, повернет морду и сожрет меня за свои мытарства. Добравшись без приключений до околицы, мы тепло попрощались с Эквитами. Совместный дозор пришлось перенести — после потерь воинов не сразу отпускают на боевые, видимо, чтобы эмоции улеглись и они сгоряча дел в дозоре не натворили. Времени до ужина оставалось часика три. Более чем достаточно, чтобы неспешно прошвырнуться по окрестностям в порядке накапливания аппетита. Пора к тому же было разведать дорогу к Камню Иммерсии, или как там его, — сегодня на выход нам предстояло идти самим, без дружеских костылей Спириуса.