он без улыбки.
– Нет, никто не знает, – призналась Эйва, подумав, что на свете только один человек не осудит ее за этот поступок. Ей безумно захотелось, чтобы Лайм оказался рядом, чтобы поддержал ее. Впрочем, этому не бывать. – Честно говоря, мне необходимо выяснить, что вы с Джоди хотите.
– Может быть, стоит начать с того, чего хочешь ты.
– Мне бы хотелось работать с вами в одной команде. Семейный бизнес – ты, я и Джоди. Знаю, что будет трудно, будут препятствия. Надеюсь, мы найдем способ преодолеть их.
– Нелегкая задача.
– Знаю. Моя мать против, ее реакция может быть неожиданной. У меня нет готовых решений. Мне кажется, мы должны найти их вместе.
– Ладно, – вздохнул Лука. – Верю тебе. Скорее всего, у моих юристов будет нервный приступ. Однако есть другая проблема, о которой ты не знаешь.
Лайм стоял возле зала прилета и наблюдал за выходящими пассажирами. Одни выглядели усталыми, другие улыбались в ожидании скорой встречи с любимыми. Нервы Лайма были напряжены, как после большой дозы кофеина: предвкушение и страх терзали его попеременно, пока он ждал Эйву. Наконец она появилась в дверях: светлые локоны убраны в конский хвост. На ней простая, удобная одежда: вязаный свитер, джинсы и башмаки. Она везла за собой чемодан на колесиках. Лайм не сомневался, что лак на ее ногтях подобран в тон багажа, и привычная мысль теплом отозвалась внутри. От радости при виде Эйвы сердце часто колотилось в груди, но при этом он не решался показаться ей на глаза. Ноги словно приросли к полу. Лайм заставил себя шагнуть вперед, преградив ей путь.
– Эйва?
У нее на секунду расширились глаза, и Лайм узнал свою Эйву. Мелькнувшая в ее взгляде радость быстро померкла, сменилась выражением вежливого интереса, и Лайм засомневался, не ошибся ли он, выдавая желаемое за действительное.
– Лайм, что ты здесь делаешь?
– Приехал встретить тебя. Хотел увидеть, – сказал он, сдерживая желание сразу признаться в чувствах, чтобы не ходить вокруг да около, но сдержался – не хотел смутить Эйву. Все нужно было сделать правильно. Слова любви так и вертелись на языке, но он не давал себе воли. Лайм отнесся к делу серьезно, придумал план и собирался придерживаться его – так было надежнее. – Если ты не очень устала, предлагаю поговорить или могу сразу отвезти тебя домой.
– Я совсем не устала, и мне бы хотелось поговорить. – В янтарных глазах Эйвы читалось любопытство.
– Отлично. Давай найдем тихое место, – предложил Лайм, провожая ее к машине.
Оба молчали. Лайм был просто счастлив, что Эйва рядом, и у него еще теплилась надежда.
– Куда мы направимся?
– Сюрприз.
Легкая улыбка на губах Эйвы сменилась недоумением.
– Я что‑то упустила? Это часть нашего плана расставания?
Господи, Лайм надеялся, что нет. Нервы сжались в тугой комок. Он одернул себя. Куда делись его обычная выдержка и хладнокровие? Худшее, что может случиться, если Эйва откажет ему. Это унизительно, но, по крайней мере, он будет знать, что сделал все возможное, чтобы потом не жалеть. Иначе до конца дней будет мучиться вопросом, что было бы, если…
– Прибыли, – объявил он, не ответив на вопрос Эйвы.
Нервы Лайма по‑прежнему дрожали от возбуждения, когда он остановился у входа в лондонский парк. Выйдя из машины, Лайм увидел Риту и ее приятеля, припарковавшихся рядом. Его миниатюрная ассистентка помахала рукой, открыла багажник, достала оттуда большую корзинку для пикника и передала ему. Лайм хотел, чтобы закуски были свежие, а вино холодным.
– Не беспокойся. Отгоню твою машину в гараж! – крикнула Рита, поймав на лету брошенные ей ключи, потом повернулась к Эйве: – Он все выбирал сам. Я всего лишь обеспечила доставку. Желаю удачи, начальник, – кивнула она Лайму.
Удача действительно не помешала бы Лайму, хотя его нервы слегка успокоились, когда план начал воплощаться в жизнь. Теперь наступил его черед действовать. Эйва следовала за ним вглубь парка до лужайки, которую он выбрал. Лайм достал из корзины портативный обогреватель и расстелил на земле толстое шерстяное одеяло. Послеполуденное солнце согревало землю, наполняя воздух ароматами весны, но вечера в марте были еще прохладными.
Эйва наблюдала за ним, уже догадываясь, в чем дело.
– Это наше первое свидание, которое не могло состояться.
– Потому что зимний сезон не позволял. Надеюсь, теперь весна и самое подходящее время для первого свидания. Не для шутки и притворства, и не для игры воображения. Все как полагается – с одеялом и корзинкой для пикника. – Он достал пакеты. – Здесь охлажденное белое вино и хрустальные бокалы.
– Скоро стемнеет и покажутся звезды, а мы будем сидеть и разговаривать…
– И рассматривать созвездия.
– Волшебно.
– Да, потому что нам хорошо удается волшебство. Мне хотелось сделать все правильно. Завоевать твою любовь по‑настоящему. Если ты этого хочешь… – запнулся Лайм, но все‑таки продолжил: – Но если нет, так и скажи. Только не соглашайся ради того, чтобы не обидеть меня, – добавил он, прекрасно понимая, чем это может обернуться.
– Любовь?! – удивленно воскликнула Эйва, хотя в голосе сквозила надежда.
– Я люблю тебя, Эйва, – постарался улыбнуться Лайм. – Понимаю, что действую немного стремительно для первого свидания. Но я не жду от тебя поспешного ответа.
Она шагнула к нему, взяла за руку. Лицо Эйвы было очень серьезно.
– Не буду лгать тебе, ни сейчас, ни в будущем. Клянусь, что скажу чистую правду и ничего, кроме правды. Я тоже люблю тебя.
Несколько мгновений Лайм смотрел на нее, не в силах поверить, но потом, глядя в ее лицо, выражавшее неподдельную нежность, в сияющие любовью глаза, видя искреннюю улыбку, он поверил, что Эйва говорит от души. От счастья у Лайма закружилась голова.
– Любишь меня?
– Да.
– Так мы любим друг друга?
– Конечно, – рассмеялась Эйва. – Это лучшее первое свидание в жизни. – Она опустилась на одеяло, а Лайм включил обогреватель и сел рядом. Эйва прижалась к нему, подняла голову и, глядя в глаза, спросила: – Ты уверен, правда?
– Больше, чем на сто процентов. Это настоящее чувство, Эйва. И черт возьми, оно пугает меня. Поэтому я так долго сопротивлялся. Не был уверен, что справлюсь, ведь у меня перед глазами трагический пример моих родителей и собственный неудачный брак. Мне казалось, что безопаснее остаться одному.
– Чтобы не причинить боль другому человеку? – спросила Эйва тихо, с состраданием в голосе. – Что заставило тебя изменить решение?
– Ты изменила меня, Эйва. Заставила увидеть то, чего не замечал раньше. Я совершил много ошибок в прошлом, но понял, что не должен брать на себя всю вину. Другие люди, как Джесс, тоже принимают решения. В наших отношениях