— Ну и сволочь же ты, Колька, — задохнулся Матюхин. — Ради того, чтобы выхвалиться, выдвинуться, ты поставил под удар все дело. Счастье твое, что Гафур тебя не выдал, а то я б тебя под горячую руку сразу же шлепнул.
— Это ж за что? За то, что я хотел как лучше? Видал — мы уже подали сигнал, что танкисты на месте, а они, сам говоришь, сматываются. А взяли б «языка», сразу и уяснили, что к чему.
— А ты уверен, что это ехали эсэсовцы? Уверен, что вам двоим удалось бы взять двух? Подняли вы стрельбу — сразу же известили врага — вот они мы, разведчики. Ну даже если б ты и взял «языка», даже если б он нам все и рассказал, так нам же еще ночи нужно дождаться, чтобы сигнал передать. Ты об этом думал? Что мы здесь, ради собственной выгоды?
— К партизанам бы подались…
— Куда к партизанам? Сутки пробиваться? А ты уверен, что «язык» бы не соврал? Без проверки разве ж можно? Нет, Николай, я тебе сказал все. Делай вывод. Снял бы тебя и со старшего, но…
— Вот именно — «но». Ты все темнишь, все скрываешь… С Грудининым вась-вась, а я так… пришей кобыле хвост.
— Ни с кем я не вась-вась. А просто… Просто не имею права пока что говорить. Скажу… придет время. Все. На этом кончили.
Они дождались вторую пару, и Сутоцкий поменялся местами с Грудининым. Шли по склонам высоты, и снизу едва заметно тянуло сыростью.
— Ручеек имеется, — отметил Грудинин.
— Вас как по батюшке?
— Васильевич. А что?
— Да так… хочется вас называть по батюшке.
— Что вы, товарищ командир…
— Ладно. Это к слову. Давай слушать.
Но утренний лес был тих и глух. Спустились вниз, поели, попили воды из ручья и по очереди вздремнули. Когда уже собрались уходить, Гафур толкнул Матюхина и глазами показал вверх. Там, на прогалинке между высокими деревьями, стояли два немца и собака — большая, почти черная, с подпалинами на груди и в подбрюшье. Собака смотрела на них, а ее поводырь, придерживая одной рукой поводок, прикуривал у второго. Собака смотрела прямо на разведчиков, и уши у нее стояли торчком. Матюхин ногой толкнул Грудинина и шепнул:
— Видишь? Насадку! Время.
Грудинин осторожно полез за пазуху, вытащил насадку и надел ее на ствол винтовки. Действовал он, кажется, нарочито медленно, потому что Андрей успел несколько раз взглянуть на собаку. Она явно увидела или учуяла их и уже щерилась, уже вытягивала вперед свою острую, такую ненавистную Андрею морду. Немцы, к счастью, все еще прикуривали, и Андрей мысленно молил Грудинина: «Скорей, скорей же!» Но он так и не заметил, когда Николай Васильевич снял чехольчик с оптического прицела и оттянул пуговку, снимая затвор с предохранителя.
Щелчок показался нестерпимо громким. Перематывающий портянки Сутоцкий резко обернулся. Собака еще негромко рявкнула и натянула поводок. Немец что-то сказал поводырю, поводырь дернул собаку: успокойся.
Раздался второй щелчок и слабый хлопок. Собака подпрыгнула, издала странный утробный звук и упала. Немец растерянно посмотрел на нее и сейчас же стал валиться на бок. Второй оглянулся по сторонам и после третьего щелчка-хлопка опрокинулся навзничь.
Все произошло так быстро, так незаметно, что не только немцы, но даже разведчики так и не поняли толком, что произошло.
— Обходить их левее! На высоту! — приказал Андрей и бросился вперед.
Его догнал Грудинин и на бегу спросил:
— Может, убрать? А то наткнутся.
— Это когда еще будет, а мы оставим следы.
Они круто забрали влево вверх, перевалили через гребень высоты и вышли к дороге, почти в том же месте, где вчера сидели в засаде Гафур и Сутоцкий.
Лес был все еще тих. Отдышавшись, Матюхин восторженно посмотрел на Грудинина.
— Ну молодец! Как автомат.
— Младший лейтенант, что произошло? — спросил Сутоцкий. — я так и не понял. Отчего они попадали? Кто стрелял? Неужели Грудинин? Но чем?
— Он. Вот теперь смотри, — Матюхин ткнул пальцем в насадку. — Вот из-за этой насадки для бесшумных выстрелов мы с Грудининым и темнили. Но зато как она нас выручила. Ни звука! А ведь до них метров сто пятьдесят было, не меньше. Ну все! Теперь запрет и секретность сняты. Дожить бы до ночи и проверить Егора. Двинулись парами к дороге.
На этот раз впереди шла пара Матюхина. Они выползли на Ушку и осмотрелись. Справа от них на дороге стояло штук пять грузовиков с пиломатериалами. Шоферы сошлись в кружок и курили. Потом подошли еще две машины. Соскочившие шоферы подбежали к курящим, что-то спросили и сразу успокоились.
Прошло немало времени, пока перед машинами дорогу перешло около взвода солдат в полном боевом снаряжении — с противогазами, ранцами и оружием. Они стали разворачиваться и ушли в лес.
— Прочесывать начинают, — шепнул Матюхин. — Могут наткнуться на наших немцев.
— Не думаю. Их человек сорок. Даже если через десять метров друг от друга пойдут, и то больше чем на полкилометра не наскребется. А мы их подстрелили в километре от дороги. Не меньше. — Грудинин подумал, прикидывая обстановку, и подытожил: — Энти, с собакой, либо заблудились маленько, либо старательные слишком.
— Почему?
— Я так понимаю, что сейчас пойдут танки и машины. Так чтобы их не засекли, решили прочесать лес по обе стороны дороги. С собаками послали вперед вроде как для разведки, а эти сзади на полный прочес.
— Может быть, и так., Но я еще вот о чем думаю — может, эти, с собакой, нас ловили? Ведь последнюю ракету мы примерно в том месте давали, только выше. Могли и засечь.
— И это возможно. Но если так, то мертвяков тех до вечера не разыщут.
— Почему?
— Они ж не одни были, а другие, наверное, нас окружают.
Далеко впереди и вправо, на юго-западе, взревел первый танковый мотор, и почти сейчас же над лесом пронесся самолет. Он летел низко и полностью заглушал звук мотора. Потом прошел второй, а через некоторое время и третий.
— Глушат, — отметил Андрей. — Надо перебежать дорогу и идти на запад, куда намечали.
— Парой побежим или все вместе?
— Давай рискнем парой. Наши увидят — поймут.
Группку шоферов скрывали две последние машины, и поэтому разведчики, согнувшись, выбрались на дорогу, выглянули из-за машины и, убедившись, что все шоферы смотрят вперед, двумя прыжками преодолели остаток дороги, юркнули в бурелом и ползком скрылись в зарослях. Только отметив, что все тихо, опять выползли к дороге. И вовремя. Ее стремительно перебежала вторая пара.
Они опять встретились и двинулись строго на запад, перекатами. По-прежнему летали самолеты, а с передовой иногда доносилась артиллерийская перестрелка. И тем не менее лес принимал в себя тяжкий натруженный гул. Кто бывал на войне, тот ошибиться не мог — шла мощная моторизованная колонна. Скорее всего танки вперемежку с бронетранспортерами и автомашинами. Она была еще скрыта сплошной стеной леса, но уже близка, от гула трепетали листья осин.