— Деточка, как же можно идти работать в фирму, которая ТАК называется? — полюбопытствовала маман.
— А что, может это название имеет какую-то красивую и профильную расшифровку.
— А вдруг это Сообщество Аморальных Иррациональных Наглецов? Как вариант, — выдала Шурятина.
— Господи, откуда моя дочь знает такие слова? — поразилась я.
— Это из физики, наверно, — предположила мама. Мы предприняли еще несколько попыток, но перевести правильно нам оказалось не под силу. Тогда, чтобы успокоить нервы мы попытались сравнить его с другими. Я предложила к рассмотрению МИЭЛЬ, АВЕРС ГРАНД, ИНВЕКОН, МЦБН, МГСН…Народ призадумался.
— Видимо это просто такая мода, укладывать в громоздкие названия столько смысла, чтобы его суть перестала быть доступна общей массе потребителей.
— Они думают, что так солиднее. Бредятина.
— Ну и что. Значит САИН ничем не хуже других. — Обрадовалась я и поехала на собеседование. Итак, Стретенка. Не так и далеко от Инкорса. Разница всего в одну остановку, но какая! Огромная. Меня пропустили в красивейшее здание с новенькими скоростными бесшумными лифтами. Под ногами дорогой кафель, на стенах светильники и зеркала. На нужном этаже за красивой стойкой мне радостно улыбалась красивая девушка — секретарь. Когда я шла по великолепному, выполненному в теплых тонах просторному офису, то поняла, что здесь могла бы проработать много лет в полнейшей гармонии и счастье. На собеседовании выяснилось, что здесь истинно все для людей. Есть спрятанный в глубине офиса буфет, столовая, чтобы сотрудники могли перекусить. Выделенная линия интернета в каждом отделе. Специальная служба показов квартир и сбора документов, чтобы риэлтеры не носились по ЖЭКам. Рай земной. Но все же кое-что я была выяснить обязана.
— Я имела печальный опыт работы в Инкорсе. Там не очень чистоплотная политика по отношению к клиентам. Мне не хотелось бы снова оказаться в тупике из-за этого.
— Что именно вы имеете в виду? — переспросила вежливая и внимательная менеджериха по персоналу.
— Они накручивают деньги сверх комиссии. Обманывают клиентов. Мне это противно, я, собственно, только из-за этого и уволилась.
— Кошмар. Там так прям открыто это делают? — поразилась она, впрочем, довольно фальшиво.
— Именно.
— Нет, у нас такого нет. Наоборот, мы всячески приветствуем честность и трудолюбие. Особенно инициативность и стремление к новым достижениям. В нашей компании поощряются образование, повышение своего личного потенциала.
— Звучит красиво. А что вы предлагаете тем, кто все это реализует. Его место будет отличаться от места рядового агента?
— Конечно. У нас огромные возможности для карьерного роста. Вы можете стать начальником отдела, можете возглавить новое направление. Можете освоить другие специальности. Если будете хорошо работать, вас непременно заметят.
— Когда приступать?
— Вы можете приступить хоть завтра. Я сейчас познакомлю вас с вашим начальником, его зовут Павел Николаевич Сенокосов. Очень хороший начальник и просто хороший человек. Вам очень повезло, что у него есть вакансия.
— Спасибо, — умилилась я такой заботе о моей персоне. Павел Николаевич Сенокосов оказался приятным молодым человеком стандартной наружности, подвижным и дружелюбным. Про такого можно было бы сказать — он не низок, не высок, он не тонок, не широк. А еще — не ярок, не бледен; не правдив, не лжив; не рыба, не мясо. Впрочем, меня он принял вполне радушно, велел звать его просто Пашей, чем, честно говоря, сразу себя дискредитировал. Еще он успел показать мне мой стол и стул и объяснил порядок пользования компьютерами, коих в отделе было два. Затем представил меня двум спящим у стены сотрудницам его отдела, тяжело сочетавшим необходимость и пить и работать сразу. Праздники прокатились катком по их лицам, оставив характерные рытвины морщин и кляксы синяков под глазами.
— Познакомьтесь, это Ольга, наш новый маклер. Перешла из Инкорса, — он взмахнул рукой, визуально иллюстрируя мой переход. Имелось в виду, что я, как и все в будущем, поняла, насколько САИН лучше Инкорса и вообще всех.
— Оч пр-но. — Выдавили из себя сотрудницы. Тут раздался звонок и одна из спящих, Катя, как-то резко оживилась и бросилась к телефону. Я так поняла, что поступила заявка, так как она бодренько начала вещать в трубку о ценах и услугах. Вторая, Людмила, снова погрузилась в анабиоз и отключилась. А Сенокосов, подмигивая и краснея, предложил мне совместить отмечание Нового Года, Рождества и нового места работы.
— А не отметить ли нам это все. У нас тут есть немного. Осталось от празднования отдела. — Скромненько отрекомендовал он полбутылки коньяку. Я поняла, что в этом отделе мне работать понравится. Через полчаса я была уже вполне своей. Коньяк кончился, девушки уснули, Сенокосов огорчился и предложил сходить за догоном, но я отказалась и поехала домой. Я, конечно, выпить люблю, и вообще редко ломаюсь, когда есть шанс посидеть в хорошей кампании. Но сегодня было восьмое января, а это значило, что завтра я с самого утра буду заниматься получением из депозитария денег для Ирины и заканчивать злополучную сделку с Лукиным. Где-то в глубине души теплилась надежда поправить свое материальное положение, хотя никаких конкретных договоренностей у нас с Ириной не было. Однако тут меня ждал большой сюрприз. Сделку мы закончили, документы получили и, что особенно нас порадовало, все это без намека на Лукина. Он уехал то ли в отпуск, то ли в ссылку от греха подальше. Вместо него нам выдавала документы неопределенного статуса маклерша, которую мы видели в первый и последний раз. Ирина, немного волнуясь, отправилась за деньгами. А когда она оттуда вышла, то расплакалась и осыпала меня благодарностями.
— Олечка, вы не представляете, как мы с Ксюшей счастливы. Спасибо вам за все.
— Ну что вы.
— Без вас ничего бы не получилось. И нам так нравится новая квартира. Тихая, уютная, светлая! И автобус останавливается прямо рядом с домом. Мы сможем туда переехать уже к субботе. Нам ключи отдадут завтра. И все благодаря вам.
— Да бросьте, — кивала я и уже начинала подумывать о том, чтобы намекнуть, что вполне готова удовольствоваться небольшой суммой вместо таких витиеватых комплиментов. Долларов пятьсот — шестьсот окупят все мои усилия!
— Вот, это вам, — сунула она мне в руки конверт. Я облегченно вздохнула. Все-таки я была права, нельзя обворовывать такую чудесную женщину. Интересно, сколько она там положила моих милых дорогих американских президентов.
— Ой, Олечка, давайте вы откроете дома.