— Ладно, хрен с тобой, — вздохнул я, возвращая револьвер.
— Е…— с чувством сказала Мария Семенцова-Семеновская. — Вы что, е… и твою… не могли аккуратнее драться?
Ну да, ну да. Могли бы и поаккуратнее. Но, вроде и ничего. Подумаешь, две витрины разбиты, гравюры со стен слетели. Но стеклянная дверь цела, окно тоже.
Миша и Саша, еще разок выматерились, посмотрели на отражение в дверном стекле — физиономии изукрашены, носы распухшие, и ушли. Вот, им-то что? Одежонка затаскана, одной дырой больше, какая разница? А на их морды кто глядеть станет? Клиенты, конечно, испугаются, но это мелочи. А я-то изодрал пиджак, стоимость которого раз в десять больше, нежели их обноски. И фингал еще. Твою мать! А если завтра на какое-нибудь важное совещание?
Мария Николаевна нервно вытаскивала из шляпной коробки деньги, но считала их, словно банковский автомат. Набрав две толстые пачки, вытянула откуда-то из глубин старый портфель и принялась запихивать в него франки. Застегнув, отдала Гилтонасу.
— Адрес вы знаете, возьмете такси, отвезете
— Проще пешком пойти, тут же рядом, — попытался сопротивляться чекист, но Семеновская была неумолима:
— Я сказала — такси, значит — такси. Так безопаснее.
Георгий Иванович только махнул рукой, но воздержался от дальнейших пререканий с хозяйкой. Ушел, аккуратно прикрыв за собой дверь.
— Так, Олег Васильевич, теперь с вами… Хотела отдать вам вашу долю — тридцать тысяч, но за разбитые стекла и за уборку высчитаю три тысячи франков.
— Оставьте себе мою долю, пусть идет на развитие бизнеса, — сказал я, подавляя смешок. — А позвольте полюбопытствовать — почему так много на стекла списать хотели? Тут же и денег-то на сто франков. И уборки на десять.
— А чтобы моих сотрудников не обижали, — отрезала Мария. — Я же дело собираюсь расширить, мне люди нужны. Сегодня бы они меня проводили, а я бы к ним присмотрелась. Глядишь, наняла бы. А эти ребята и за охрану сошли бы, и за водителей. Я их нанять хотела, а вы им морды набили, да еще и связали. Куда мне их теперь нанимать? Они же теперь униженные и оскорбленные. Придется других парней искать, а это время. Кого попало в антикварный салон не возьмешь, люди надежные нужны.
— Ну да, они вон тоже не лыком шиты, — потрогал я наливающийся синяк. Больно, блин.
— Конечно не лыком. Я специально Володю просила, чтобы ребят потолковей да посильнее взял. Миша, к вашему сведению, был чемпионом кадетского корпуса по английскому боксу, а Саша джиу-джитсу владеет. Мне же охрана нужна, а не просто дядька с кулаками, вроде швейцара в гостинице.
Ну, если один боксер, а второй дзюдоист, тогда ладно. А не то я уже расстроился. Еле-еле с двумя контриками управился.
— Вы мне хотели что-то от брата передать? — напомнил я. Я же сюда не драться шел, а по другому делу.
— Ага, — кивнула Мария. — Андрей мне телеграмму прислал, три слова: берусь, детали позже.
От сердца немного отлегло. Берется, это уже хорошо. Но непонятно — когда он сумеет выполнить мой заказ, а ведь нужно еще корабль нанять и в Европу прислать. Если оружие и боеприпасы поступят в ноябре, от него уже будет мало прока.
— Снимайте пиджак, — потребовала Мария.
— Снимать пиджак? А зачем? — слегка всполошился я.
— Не беспокойтесь, — усмехнулась девушка. — Домогаться к женатому мужчине, тем более, у которого беременная жена — дурной тон. У нас с вами только деловые отношения.
Ничего себе. А совсем недавно она на такое внимания не обращала. С чего это вдруг?
Семенцова-Семеновская тем временем вытащила из-под своего волшебного прилавка подушечку, куда были вколоты иголки и катушку с нитками. Вот, теперь понятно.
— Пришью на живую нитку, но хоть в глаза бросаться не будет, — сказала Мария. — Куда годится, если вы с оторванным рукавом пойдете? Или, по старой памяти, могу сбегать к старьевщику — здесь неподалеку Хаим из Бердянска торгует, подберу вам какой-нибудь лапсердак.
Нет, лапсердак мне не надо. Я смело снял свой пострадавший пиджак и отдал Марии.
— Вы свой пиджак портному отдайте, он вам рукав, как следует, пришьет, — сказала хозяйка антикварного салона, принимаясь за дело.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Пришить-то пришьет, только возьмет столько, что впору новый пиджак на эти деньги купить, — вздохнул я.
— Допустим, не целый пиджак, а половину, — педантично сказала девушка. — Но тут работы много. Придется изнутри все швы распарывать, а потом все опять сшивать.
Мы немного посидели молча. Чтобы что-то сказать, я предложил:
— А вы, Мария Николаевна, не желаете аукционный дом завести?
Семеновская ответила не сразу. Она как раз закончила работу. Критически осмотрев рукав, перекусила нитку острыми, как у мышки зубами.
— Желать-то желаю, но тут сложности будут. Антикварный салон — это еще куда ни шло. А аукционный дом могут не разрешить. Вот, если бы у меня французское гражданство было, тогда да.
— А что для этого нужно? — деловито поинтересовался я. — Понятно, кроме законных оснований?
— Кроме законных оснований нужны деньги, а самое главное — связи. У папиных друзей таких связей нет. А за француза замуж выходить не хочу.
— Даже фиктивно?
— Фиктивно, то денег еще больше понадобится.
Хм… А ведь пожалуй, я сумею помочь барышне. Деньги у нас есть, связи тоже, а вот с фиктивным иностранцем — тут сложнее. Но если поискать, то тоже все реально. Министр внутренних дел мсье Марро ко мне расположен. А если ему еще вручить «барашка в бумажке», так и вообще я для него стану душкой. Но придется давать не сто франков, даже не тысячу, а побольше. Министру нельзя давать маленькую взятку.
— А сколько денег потребуется, не прикидывали?
— Если гражданство в течение года — двух, то тысяч пятьдесят. А если быстрее, так и все сто. А я бы лучше на сто тысяч себе первый этаж в особняке сняла, чтобы и зал для хранения был, и салон, и аукционный. Персоналу, опять-таки платить нужно. И чтобы консультант был постоянный, из французов, да еще и авторитетный. А такой мне в копеечку встанет. Но без консультанта нельзя. А еще — чтобы своя уборная. В кафе, разумеется, все понимают, но постоянные усмешки. И, вообще…
Эх, как я ее понимаю. Вспоминаю, как туго мне приходилось после попадания сюда. И каково было после туалетов моего времени устраиваться в деревенском сортире, или вообще под кустом. А ведь я, как-никак, вырос в деревне. А здесь у девушки вполне нормальное желание посидеть на собственном унитазе.
— Обещать пока ничего не буду, но поработаю над вашим гражданством, —сказал я. — Расходы пополам. Пятьдесят процентов от вас, пятьдесят от меня, то есть, от торгпредства.
А впрочем, на такое дело можно и сто тысяч пожертвовать. Программа по внедрению на Запад российского антиквариата рассчитана на много лет, поэтому и вложений потребует соответственных. А если учесть, что у мадмуазель Семенцовой, как и у ее брата, своеобразное чувство честности, то сто тысяч от торгпредства я отобью практически сразу.
— Будем считать, что первый взнос в двадцать семь тысяч вы уже сделали, — сказала Мария.
Ну вот, я про то и говорю, что у Семенцовых имеется свое понятие честности. Уважаю.
— Кстати, выкупил мой водитель свой орден? — поинтересовался я. — Еще и похвастался, где работает?
— Выкупил, — усмехнулась Мария. — Но он не сразу похвастался.Володя, ваш водитель, мне форменное предложение руки и сердца сделал. Сказал, что он человек серьезный, с перспективами. Дескать, начальник ему обещал начальником гаража сделать. Он, правда, по России очень скучает, но туда можно и в гости съездить.
— Во как! Как же он быстро. И что вы ответили?
— Сказала, что нужно подумать. Мол, я девушка порядочная, к тому же, мне потребуется разрешение отца. Свадьба — дело серьезное. С одной стороны — замуж не очень и хочется, а с другой — откажешь один раз, а во второй, когда самой захочется, уже и не позовут.
Глава 15
Металлолом на вывоз
— Володя, я все продумала! — торжественно заявила Наталья.