Читать интересную книгу На пороге Тьмы - Андрей Круз

— Не, не должен, — помотал он головой и тихо ойкнул. — А вообще плохо помню, что там было.

— Ну и фигле идти было? — удивился я. — В хорошей гулянке самое ценное — воспоминания, а если их нет, то это только выброшенные на ветер деньги и потраченное здоровье.

— Слышь, хорош воспитывать, — огрызнулся он.

В баре «Купеческой» кормили. И похмеляли. Я от спиртного отказался, заменив его обильным завтраком и целым кувшином клюквенного морса, а вот Федька сначала пива взял, но оно не помогло, потом выпил два по сто водки, что уже помогло заново опьянеть, а сверху полирнул это все еще литром пива, окосев окончательно. И когда я загнал его в «кюбель», он почти сразу же уснул, навалившись на дверь и густо захрапев. И никакие кочки обратного пути не в силах были его разбудить. Даже на углегорском КПП на него посмотрели с уважением, понятно, что человек из Сальцево едет, отдыхал.

К горсветовской общаге он вроде чуть проморгался, но опять начал жаловаться на головную боль и общее недомогание, поэтому, когда я его высадил, он изрек: «Теперь в буфете три по сто — и спать до утра» — после чего нетвердой походкой направился в сторону проходной. А я вспомнил народную мудрость, гласящую, что неправильный опохмел ведет к затяжному запою. Как бы он не того…

К утру снег действительно покрыл все не таким уж и тонким слоем. Ветра не было совсем, так что по ощущениям вроде даже и тепло получилось. После недавней осенней мерзости как в рай попал.

Насти дома не оказалось и я погнал на аэродром, где нашел куривших Серегу и Марата, от которых узнал, что оба пилота опять на вылете. Снова начал сыпать снег, частый, крупными хлопьями, так что пришлось побеспокоиться, но нервничал недолго — оба самолета вернулись буквально через несколько минут. Сначала Настя посадила свой «рус фанера», а буквально следом за ней и Николай.

— Все, отлетались на сегодня, — сказала Настя, выходя из конторки, уже переодетая, с комбинезоном в брезентовой сумке. — Но нормально, за эти дни столько успели, что почти все долги растолкали. Завтра с утра заехать на Крупу надо, закрыть наряды. Отвезешь?

— Без проблем.

Когда уселись в машину, Настя поинтересовалась ехидно:

— Как деловая поездка прошла? А то перегар до сих пор чувствую.

— Удачно прошла, — сказал я, заводя мотор. — Это и отметили.

— В массажном салоне «Грезы»?

— Нет, туда не дошел, сломался раньше. Чего туда пьяному идти? Только позориться, ни потенции, ни пылу, даже деньги пропиты.

— А-а, — закивала она с пониманием. — Ну ты в следующий раз не пей столько, а то мне за тебя стыдно будет.

— Хорошо, — ответил я и перевел разговор на другое: — Мы домой или у тебя сейчас время есть?

— А что? Хочешь в «Грезы» все же сгонять, раз протрезвел? Вместе со мной, свечку подержать?

— Нет, хочу в порт скататься. Там Иван сегодня быть должен, он говорил, и Пашкин дежурит.

— К Пашкину вопросы возникли, а Ивану надо бы просто показаться.

— Ну… поехали, если потом меня в приличном месте покормишь. Кстати, мне эта машинка больше той нравится, хоть садишься по человечески и за шиворот не льет.

— Мне тоже. Кстати, где бы войлоку добыть? Я бы ее тогда утеплил.

— Валенок накупи и порежь на квадратики, — фыркнула она. — Или обей звериными шкурами, и стильно, и тепло. Снаружи.

— Изгавняются, — усомнился я.

— А ты их вычесывай. Кстати, кто обещал квартиру побелить?

— На неделе сделаю.

— Ага, на неделе…, - сделал она вид, что поверила.

Народу на улицах города было полно, похоже, что все из домов вывалили, радуясь затишью и первому настоящему снегу. Он сыпал все сильнее и сильнее, белый, кристально чистый, словно старающийся прикрыть и спрятать всю серость и мерзость тутошнего бытия. То ли чехол, чтобы никто не видел, то ли саван, черт его разберет.

Машины включили фары, на подъеме с Октябрьской набережной забуксовала полуторка. Водитель сделал несколько безуспешных попыток подняться, но потом плюнул на это дело, развернулся и поехал в объезд. У нас пока таких проблем не было, «кюбель» месил свежий снежок уверенно.

Вахтер портового КПП разминался с лопатой, расчищая проезд, хотя необходимости в этом пока никакой не было. Тоже, наверное, снегу обрадовался, вот и нашел себе занятие. Вахтер был незнакомый, так что меня не узнал и документы проверил, сверившись со списком. Потом все же пропустил, заодно записав марку и номер машины.

В выходной в порту людей почти не было, лишь на одной самоходной барже по палубе люди шлялись, курился дымок над конторой и над нашим «Ваней комсомольцем». Ага, Иван здесь, как и собирался. Ага, и ледостав начинается, видно, как течение местами несет ледяную кашу.

Остановил машину возле самых сходен, рядом с нашим отдельским массивным «шевролетом», на фоне которого она совсем потерялась. Вход на сходни был символически перекрыт веревкой с крючком, так что я пропустил вперед Настю, потом зашел сам и снова накинул крючок у нас за спиной. Ивана нашли в рубке, сидящего возле печки за столом и читающим какие-то бумаги. Естественно, в руке у него была кружка с чаем. Увидев нас, он засуетился, больше из-за Насти, естественно, усадил на диван, сразу предложил чаю.

— Вань, а чего ты сюда, переехал, что ли? — поинтересовался я.

— Да как тебе сказать, — замялся он. — Тут работать лучше, чем у меня в общаге. Светло, чисто, тихо, печку натопил, так и тепло стало. Хоть живи.

Я увидел приткнувшийся в углу рубки большой рюкзак и решил, что Иван тут точно пожить и решил. Ага, вон и автомат его, так что точно обосноваться собирается. Рубка за кабинет будет, а кубрик за спальню, чем не жизнь? Все просторней чем у него там.

— Вань, Пашкина видел?

— Видел, часа два назад. Он уже чуток подшофе, рожа красная, контактный до ужаса.

— В смысле пытался выпить затащить?

— Угадал, — ухмыльнулся Иван. — Насилу отбился.

— Хм… ладно…, - задумался я. Керосинить водку с Пашкиным совсем не хотелось. — Насть, ты вот что… вон ту контору видишь?

— И что? — настороженно спросила она.

— Минут через… тридцать…, - посмотрел я на часы, — да, тридцать… зайди туда и уведи меня нагло и безапелляционно.

— А сам не сумеешь? — опять съехидничала она.

— Сумею, но Пашкин обидится. А если жена утащила, то это вроде как форс-мажор, обстоятельства неодолимой силы.

— Сам ты форс-мажор… сплошной, — вздохнула она не очень искренне. — Ладно, уговорил.

Я даже тулуп накидывать не стал. Выскочив из рубки и плотно прикрыв за собой дверь, чтобы не тепло не выходило, я пробежал, стараясь не поскользнуться, до гнездовья «капитана рейда», постучался и рывком открыл дверь, снова очутившись в тепле.

— О, Володя! — обрадовался сидевший за столом с книжечкой и бутылочкой Пашкин. — А я думал, что так в одну глотку пить и придется, а это нехорошо, уже пьянство получается.

— Не, Михал Михалыч, не выйдет, — сразу отказался я. — Я с женой здесь, не одобрит.

— А чего это ты с женой? — спросил Пашкин таким тоном, словно заподозрил в этом какой-то злой умысел с моей стороны. Вроде как я специально зашел его обнадежить насчет собутыльника, а потом вот так взять, да и обломать. — Сюда без жены надо.

— В следующий раз, не последний день видимся, — послал я ему луч надежды. — У меня просто вопрос возник по той теме, что тогда беседовали, помните?

— Помню, — кивнул он уверенно, — мозги пока не пропил.

— Так вот я все это на досуге обдумал и уточнить кой-чего захотелось.

— Чего?

— Вы помните, как Пашу тогда тварь покусала? Ну, когда «Карась» в последний рейс пошел.

— Помню, но сам не видел, я тогда выходной был, — сразу ответил Пашкин. — А что интересует?

— Интересует как это вообще случилось. Кто рядом был, кто все видел, как все вышло. Типа общую картину увидеть хочется.

— Картину, говоришь? — переспросил он, задумавшись. — Подумать надо насчет картины, рано это было, народ на работу не пришел. Так… кто у нас что про это знать может?

— В госпиталь его кто вез?

— В госпиталь? — задумался Пашкин еще глубже. — В госпиталь, в госпиталь… «скорая» не приезжала, и не дежурная машина, это я помню откуда-то. А я позже приехал, меня уже «Горсвет» вызвал. Кто же его везти мог? Вот комплект первой помощи у нас взяли, это я точно помню. Потому что не вернули, за него потом отчитывались…

Видимо для того, чтобы запустить маховики какой-то глубинной памяти, Пашкин налил себе полную стопку и разом замахнул, закусив соленым огурчиком, который положил на кружок колбасы, без всякого хлеба.

— Надо журнал проходной поднять, поглядеть, — вдруг выдал он. — Там наверняка все записано. И что за машина, и кто за рулем был.

— Поглядим? — сразу предложил я.

— Не, сегодня не поглядим, журнал уже новый, а старые у начальника охраны. А он выходной, сам понимаешь. Дома сидит да водку пьет, — добавил Пашкин, плеснув себе еще в стопку, а заодно предложив мне.