– Хреновенькие в этот раз бонусы, – сказал я парню. – Ну ладно, хоть это.
– Это стандартные бонусы для пятого уровня Главного Квеста, добрый сэр, – сказал мальчишка. – И вы обязаны…
– Знаю. – Я вернул ему свиток. – Выберу что-нибудь. Пламенный респект Консультанту. А тебе объявляется благодарность. Сердечная.
Глава двадцатая
Мастер и Марика
Девушка, девушка! Вас мама такой родила или это вас отфотошопили?
Я выбрал ману. Мои магические способности изначально были на нуле, так что стоило себя немножечко апгрейдить. Правда, я пока что понятия не имел, на кой леший мне нужна магическая сила, но коли предлагают, надо брать. Меч был ни к чему, а Чтение мыслей срабатывает только против того, кто не способен выставить магический экран. Покончив с моими призами и выпив в гостиничном баре пива, мы с Хатчем отправились в оружейный магазин. Я решил продать свой меч работы Майка Каллашика. Сначала я хотел подарить его Хатчу, но менестрель отказался. Он сказал, что колющее и рубящее оружие – не его профиль.
– А что же твой профиль? – спросил я. – Глагол, жгущий сердца людей?
– Не всегда. Шпана слова не всегда понимает. Я тоже кое-что умею. Занимался в свое время карате, школа сетокан-рю.
– Ишь ты! – удивился я. – И как, успешно?
– До зеленого пояса дошел. А потом бросил. Руки надо было беречь, я же музыкант.
Оружейную лавку мы нашли после долгих поисков в трех кварталах от гостиницы. Хозяин лавки долго расспрашивал нас, кто мы, откуда, какими судьбами в Саграморе, а потом взял и предложил мне пятьсот дукатов за эльфийскую кору.
– Меч не продается, – сказал я. – Лучше скажи, сколько дашь за короткий меч.
– Сорок дукатов, – предложил оружейник, окинув меч презрительным взглядом. – И ни совереном больше.
– Грабеж, – ответил я. – Этот меч стоит сто двадцать пять дукатов.
– Стоил, когда был новый, – поправил меня оружейник, нагло улыбаясь. – Сорок дукатов.
– И перчатки в придачу, – предложил я, указывая на красующиеся в витрине отличные кожаные перчатки с крагами, как раз под фасон моей куртки.
– Сорок дукатов, без перчаток. – Оружейник демонстративно высморкался прямо на пол, чтобы подчеркнуть свое презрение к тупым, непонятливым клиентам.
– Пошли, Хатч, – сказал я. – В Саграморе много магазинов. Найдем тот, хозяин которого не сопливится и не забыл, что такое совесть.
– Ладно, – буркнул оружейник, – твоя взяла, лох. Перчатки в придачу.
Сделка состоялась. Я отдал оружейнику меч, получил перчатки и сорок монет и осведомился у Хатча, присмотрел ли он себе какое-нибудь оружие.
– Ничего не могу найти, – ответил менестрель и обратился к оружейнику: – А нунчаку у тебя есть?
– Чего? – не понял тот.
– Нунчаку. Или тонфа.
– Вот уж не слыхал про такое оружие, – ухмыльнулся оружейник. – А то, может, ты про какие-нито гусли говоришь? Так у меня не скрипичная мастерская.
– Жаль, – сказал Хатч, не обращая никакого внимания на иронию оружейника. – Тогда, получается, для меня тут ничего нет.
– Слушай, Хатч, – спросил я, когда мы вышли из лавки, – а как правильно будет – «нунчаки» или «нунчаку»?
– И так и так правильно, – сказал менестрель. – По-японски называется «нунтяку».
– О! – сказал я. – Ты и японский знаешь?
– Нет, только «Здравствуйте!» и «Спасибо!» И считать умею до десяти.
– Ну это и я знаю… Однако темнеет уже. Пошли искать Улицу Менял.
Мы довольно долго блуждали по этой части Саграмора и пару раз чуть не заблудились в кривых грязных улочках. Вот уж никакой романтики в средневековом городе нет – говорю со знанием дела! Одна вонь чего стоит. Похоже, местные жители все свои физиологические нужды справляли прямо на улице. Приходилось все время смотреть под ноги, чтобы не наступить в чью-то икебану, заботливо оставленную прямо посередине дороги.
Наконец расспросы случайных прохожих сделали свое дело – мы вышли на искомую улицу и быстро нашли тот самый дом номер пять, о котором мне говорил Хельсер. Дверь нам открыл одноглазый старик в облезлой овечьей безрукавке.
– Чо надо? – просипел он.
– Я – Алекто. Нам нужен Миляга.
– Ну я – Миляга. Чо дальше?
– Мне Хельсер велел сюда прийти.
– Да? – Старик критически оглядел нас с головы до ног. – А чем докажете?
– Ничем, – ответил я раздраженно. – Нам сказали прийти, мы пришли. Пустишь – войдем, не пустишь – сиди дальше в своей берлоге, вшей отлавливай.
– Ну-ну, не горячись, парень. – Старик шагнул в сторону, освобождая проход. – Вас уже ждут. Заходите.
Мы вошли в грязный, темный, пропахший мочой коридор, и старик повел нас к двери в его глубине. За дверью оказалась еще одна дверь, на этот раз из крепкого дуба, окованная железом. Старик коснулся ее рукой, что-то сказал, и дверь с лязгом отворилась.
– Входите, – велел нам старик.
Мы вошли, спустились по лестнице и оказались в просторном подвале со сводчатым потолком. Нас уже ждали – за большим столом в центре подвала сидел человек в рыцарских доспехах. Худощавый, бледный, совершенно седой, с колючими глазами. Рядом с седоволосым рыцарем стояла девушка, с ног до головы затянутая в черную лайку – клепаная курточка с капюшоном, перчатки, обтягивающие штаны, ботфорты на шпильке. Прямо готка какая-то. Или рокерша. Фигурка у девчонки была что надо, любая модель позавидует. Лица я пока разглядеть не мог – мешали капюшон и плохое освещение.
– Итак, мессир Алекто и его спутник все же пришли, – сказал седой. – Похвально. Люблю людей слова.
– Нас попросили, мы пришли, – ответил я. – Кто вы?
– Зовите меня просто Мастер, – ответил седой. – Пригласивший вас сюда Вард Хельсер – мой сотрудник. Собрат по оружию, так скажем.
– Вы маг?
– Маг. Имперский адманитовый маг. А еще я представляю в Саграморе одну очень влиятельную организацию. Не спрашивайте какую, я все равно не скажу.
– Мне это неинтересно, Мастер. Меня волнует другое – зачем нас сюда пригласили?
– Присядьте. – Мастер указал на лавку перед столом. – Разговор у нас будет долгий.
– Надеюсь, он будет конструктивным, – ответил я. – Вижу, что мы вам почему-то интересны.
– Хорошо, что вы так настроены. Да, представьте себе, что вы нас заинтересовали. Где вы так научились противостоять магии?
– Магии? – Я подумал о перстне Закаленного Ума, который сейчас был надет на моем пальце. – Нигде. Меня никто этому не учил.
– Не хотите говорить? Ваше право. Вард был удивлен. Вы ведь не сказали ему про медальон Гранстона.
– Не понимаю, о чем речь.
– О медальоне, который был у покойного Гранстона на шее. Вы ведь сняли его. Только не говорите мне, что это не так. Просто позарились на его ценность, не зная, что же это за вещь. Возможно, просто хотели его продать. Я вас не виню. Но медальон вы сняли. Томас Гранстон всегда держал его при себе. А знаете, почему? Он хорошо знал его историю и дорожил им. На его теле нет медальона. Куда же он делся?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});