– Меня вызвали, – сказала Тесса, хотя это было и так очевидно.
– Что ей передать? – спросила миссис Эннис.
Она имела в виду Софи, восьмилетнюю дочь Тессы. Потеряв два года назад отчима, девочка боялась упускать мать из виду. Ради дочери Тесса и уволилась из полиции после смерти Брайана. Софи нужна была уверенность в том, что хотя бы один родитель вернется вечером домой, и новая работа Тессы решала проблему. Корпоративные расследования, как правило, не требовали лишних жертв. Утренний вызов был исключением…
Тесса задумалась.
– Судя по всему, дело срочное, – призналась она. – То есть день-два меня, скорее всего, не будет. Я пока не знаю, что там к чему.
Миссис Эннис слушала молча.
– Пусть пишет мне эсэмэски, – наконец сказала Тесса. – Говорить с ней по телефону я, наверное, не смогу, а на эсэмэски отвечу.
Довольная своим предложением, Тесса одобрительно кивнула. Главное, чтобы с ней можно было связаться. Неважно как: сделав шаг или нажав кнопку. Софи должна знать, что мама где-то рядом. Того, что случилось два года назад, не повторится. Больше никаких травм.
– Сегодня после гимнастики она могла бы пригласить домой какую-нибудь подружку, – подумала вслух миссис Эннис. – Это бы ее отвлекло.
– Отлично. Постараюсь позвонить до обеда. Самое позднее – вечером.
– Вы за нас не волнуйтесь, – бойко ответила миссис Эннис. Она заботилась о Софи с самого ее рождения, включая долгие годы, когда Тесса дежурила в ночь. Миссис Эннис прекрасно справится и с девочкой, и с хозяйством. – Идите. – Няня махнула рукой на дверь. – С нами все будет хорошо.
– Спасибо, – искренне поблагодарила Тесса.
– Вы там поосторожнее.
– Разумеется.
Тесса отправилась дальше по темному коридору, сбавляя шаг. У комнаты Софи она остановилась. Ей хотелось зайти и разбудить малышку, но Тесса переборола эгоизм и просто постояла у приоткрытой двери, разглядывая каштановые волосы на светло-зеленой подушке.
У Софи горели два ночника: она не могла спать без света. В руках девочка сжимала Гертруду: тряпичную куклу с коричневой пряжей волос и пуговицами вместо глаз. После смерти Брайана на груди у Гертруды появился крестик из лейкопластыря. Софи обычно говорила, что это от боли в сердце, и Тесса понимающе кивала.
Трагедия оставила шрамы не только в душе у дочери. Каждый раз, когда Тесса выходила из дома – будь то на работу, на пробежку или в магазин, – расставание с Софи ощущалось как физическое страдание, словно кусок отрывали от плоти. Только дома она чувствовала себя целой. Ей иногда снились снег, кровь и ее рука, протянутая к падающему телу Брайана. В другом сне эта самая рука держала пистолет и нажимала на спусковой крючок.
Тесса зашагала дальше. На кухне она нацарапала на листке бумаги: «Люблю. Скоро вернусь», положила записку на стул дочери и, глубоко вздохнув, вышла.
* * *
О том, чтобы стать копом, Тесса никогда не мечтала. Ее отец был механиком – простым работягой, который охотнее проводил время с бутылкой «Джек Дэниэлс», чем с единственной дочерью. Мать была загадочным созданием: она редко выходила из спальни на задней стороне дома и умерла молодой, оставив о себе только смутные воспоминания.
Без родительского присмотра Тесса успела натворить бед. Детство закончилось ранней беременностью и пониманием, что придется зарабатывать самой. Она особо не убивалась из-за неудачно сложившейся жизни, но для ребенка хотела только лучшего. Первым делом нужно было определиться с профессией, подходящей для матери-одиночки со средним образованием. Так она попала в полицейскую академию, где полгода училась стрельбе, боевым приемам и стратегическому планированию. Как ни странно, все три премудрости давались ей легко.
Более того, ей нравились и сама работа, и униформа, и коллектив. Четыре года она патрулировала дороги Массачусетса, задерживала пьяных, разнимала драки и решала бытовые конфликты. Четыре долгих года в ее жизни был смысл. Тесса делала что-то полезное и была счастлива.
Служба в полиции не прошла даром, размышляла она, поворачивая в центр Бостона. Она одновременно искала, где оставить машину, и начинала анализировать место преступления.
Как и подобало владельцу крупной компании, Денби проживал с семьей в Бэк-Бэй – одном из самых престижных районов. Величественные особняки здесь стояли бок о бок. Случись что, соседи вполне могли услышать шум. С другой стороны, богачи наверняка не поскупились на звуковую изоляцию, чтобы отгородиться от уличной суеты.
Тесса не заметила ни автомобиля судмедэксперта, ни подвижного командного центра. Это укладывалось в общую картину. Заявлялось ведь только о взломе с проникновением. Однако она насчитала несколько личных машин детективов и как минимум шесть патрульных. Явный перебор для простого взлома. Особенно смущала толпа следователей… Видимо, полиция отмела первоначальную гипотезу.
Тесса свернула с Мальборо-стрит в переулок, где у везучих обитателей Бэк-Бэй были частные стоянки, а у самых везучих – частные гаражи, и заняла первый попавшийся карман. Поблизости припарковались еще несколько детективов. Незаконно, конечно. Тесса прилепила табличку «Специальные расследования» под лобовое стекло своего «лексуса». Возможно, штрафа не избежать, но что поделаешь.
Она вышла из машины, надела длинное темно-коричневое пальто и опять задумалась.
Первой мыслью было оставить «глок» в бардачке. Нарываться на комментарии бостонских детективов ей не хотелось.
Но потом она плюнула. Главная заповедь копа: не показывай страх!
Тесса вздернула подбородок, распрямила плечи и вложила свое зарегистрированное огнестрельное оружие в кобуру. А теперь – за дело.
В лучах утреннего солнца череда кирпичных и кремовых особняков отливала золотом. Тесса вышла на Мальборо-стрит и по красной тротуарной плитке направилась к дому Денби. На некоторых парадных со Дня благодарения остались высушенные стебли кукурузы и другие украшения. Почти везде были небольшие садики за ажурными коваными оградками. В это время года там красовались только кусты самшита и увядшие хризантемы. По крайней мере, было не так холодно, и солнце обещало, что погода немного разгуляется. Впрочем, ледяной ветер и рассветный мороз напоминали, что декабрь уже не за горами.
Перед кремовым с черной окантовкой особняком Денби молодой патрульный переминался с ноги на ногу – то ли чтобы согреться, то ли чтобы не заклевать носом. С тротуара никаких признаков недавней трагедии не видно: ни оградительной ленты на входе, ни медицинской каталки у крыльца. Такая тишь да гладь, что Тессе стало интересно, что же бостонская полиция прятала от посторонних глаз.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});