Вначале я предположил, что мы едем в сторону Павловска, но машина миновала 16-ый километр, так что я ошибся. Тогда я стал гадать, куда меня везут — в Ключи или в Нечаево. Хотя, подумал я с холодком в кишках, совсем не исключено, что место назначения — какой-нибудь лесок и скрытая от посторонних глаз полянка, где со мной попытаются серьезно побеседовать. Есть люди, которым я в свое время испортил настроение.
— Куда едем? — спросил я водилу.
— Куда надо, туда и едем, — ответствовал тот.
Между тем мы проехали Дачное, и я понял, что мы почти со стопроцентной вероятностью едем в Нечаево. У меня появился повод для оптимизма. Нечаево считалось элитной курортной зоной, за последние годы многие из городской верхушки и «деловых» понастроили там свои Тадж-Махалы. По всей видимости, мой клиент живет именно там.
Вскоре впереди показались огни, и мы въехали в поселок, а еще через минуту остановились у ворот дома, который и был конечным пунктом моего путешествия. Это был хамски роскошный трехэтажный особняк, построенный в лучших новорусских традициях, из красного кирпича, стилизованный под готику, с башенками-пинаклями и стрельчатыми окнами, окруженный ажурной металлической оградой в два человеческих роста. За оградой, учуяв чужака, бесновались откормленные питбули, а у гаража, освещенный круглым матовым фонарем, красовался новенький жемчужно-серый «Бентли». Это видение из красивой жизни меня определенно обрадовало — мой клиент был не самым бедным человеком на этой Земле. Нас уже ждали: во двор вышел широкоплечий молодец с внешностью отставного сержанта спецназа, загнал питбулей за ограду и открыл ворота, пропуская меня во двор. Загнанные за рабицу собачки больше не лаяли, только следили за мной людоедскими взглядами и тихонько рычали. Серьезные песики, с такими красавцами дела лучше не иметь.
Мы прошли по мраморной дорожке, обсаженной кустами роз и жимолостью, уже повядшими. Над массивной входной дверью, больше похожей на дверь банковского сейфа, чем на дверь жилого дома, я заметил глазок камеры наблюдения. Да уж, не позавидуешь этим богачам — каково это, жить в такой крепости с камерами наружки, псами-убийцами и охраной? Осталось врыть доты у ворот, а на крыше поставить зенитку.
Охранник ввел меня в дом, велел ждать и вышел через боковую дверь. Я огляделся. Прихожая была величиной с три моих квартиры. Я довольно часто бывал в богатых домах, но такого еще не видел. Уверен, что в каждый квадратный сантиметр этого парадиза вбухали сотни долларов. Но тут на лестнице появился человек, который отвлек меня от созерцания драгоценного паркета и шпона, венецианских зеркал и резных позолоченных путти под потолком.
Человеку было лет пятьдесят, может, чуть побольше. Таких людей я называю безукоризненными. Бледное аристократическое лицо, темные волнистые волосы, тронутые сединой и расчесанные на косой пробор, ослепительной свежести рубашка, великолепный клубный пиджак, прекрасные светлые брюки, носки и галстук одного цвета с платочком, небрежно засунутым в нагрудный кармашек пиджака, мягкие кожаные туфли ручной работы. На левом запястье я разглядел золотые часы, несомненно, дорогую швейцарскую механику, а на безымянном пальце правой — большой золотой перстень с голубоватым бриллиантом. А еще я почуял запах очень больших денег и решил всеми силами доказать этому провинциальному лорду, что он родился на свет только для того, чтобы я на него поработал.
— Добро пожаловать, господин Москвитин, — сказал мне этот джентльмен, подавая руку. — Или мне звать вас просто Кириллом Сергеевичем?
— Как вам нравится, так и зовите. У вас великолепный дом.
— Рад, что вам нравится.
— Это вы звонили, как я понимаю. И вот я здесь, — я больше всего боялся, что мне скажут, что я ошибся дверью.
— Да, это я звонил в ваш офис. Давайте пройдем в мой кабинет.
Кабинет был еще роскошнее прихожей. Казалось, сюда собрали все самое ценное со всего света. Мебель была старинная, барочная, вся гнутая-выгнутая, из черного дерева с инкрустациями: на стенах висели картины, в основном работы старых испанцев — Веласкеса, Рибера, Мурильо, Сурбарана, — а еще несколько офортов Гойи в золоченных рамках. Не думаю, что это были копии. В шкафах-горках красовались десятки мелких и очень дорогих безделушек, в углу у камина на катанакакэ из красного дерева тускло поблескивали великолепные катаны и нодати, по другую сторону хай-эндовский центр «Марантц» чуть слышно наигрывал импровизации Уинтона Марсалиса. Дальняя от входа стена представляла собой огромный книжный шкаф, заставленный книгами, большинство из которых показались мне старинными. На письменном столе величиной с футбольное поле я увидел бронзовые подсвечники, старинную лампу с зеленым абажуром, бронзовый же письменный прибор, какие-то фотографии в рамках, большую пепельницу, ящик с сигарами, раскрытый ноутбук «Вайо» и телефон. Справа от меня переливался всеми красками подводного мира великолепный аквариум и стоял столик с напитками, льдом и хрустальной посудой.
— Не ожидал увидеть в российской глубинке такие хоромы, — сказал я, удивленный изысканным вкусом хозяина.
— Мой дом — моя гордость. Он обошелся мне в большую сумму, но я не жалею. Мои сокровища нуждались в достойном их приюте.
— Теперь я понимаю все эти предосторожности — собаки, камеры, охрана…
— Выпьете что-нибудь?
— Райскую амброзию? Пожалуй.
— Амброзии у меня нет, — хозяин слабо улыбнулся. — Есть «Гиннес», «Камю», но сам я предпочитаю армянский «Двин». Его, говорят, Черчилль жаловал. Или вы пьете вина?
— Коньяк, пожалуйста.
— Вы, конечно, удивлены, почему я выбрал вас, — сказал хозяин, возясь у столика с напитками. — С моими деньгами я могу нанять лучших детективов страны. Но я человек недоверчивый, да и дело, с которым я столкнулся, не совсем обычное. Можно даже сказать, совсем необычное. Мне нужен порядочный человек, а вы как раз один из таких людей.
— С чего вы так решили?
— Это видно по вашему костюму.
Я покраснел. Костюм у меня немецкий, из хорошей ткани, но восьмилетней давности и, как говаривал один классик, «блестящий в некоторых местах».
— Не обижайтесь, — сказал хозяин, подавая мне бокал с коньяком. — Я не хотел вас обидеть. Ваша… ммм… финансовая скромность говорит в вашу пользу. Я доверяю вам, потому что вы честный человек. Я наводил о вас справки. Вам тридцать восемь лет, вы из семьи служащих, ваш отец был инженером в оборонном НИИ, мама работала в детском саду заведующей. Вы закончили юридический факультет Н-ского университета шестнадцать лет назад, дипломную писали у профессора Плавского — верно? После университета несколько лет работали в прокуратуре. Вы были женаты, но детей у вас нет. Вы живете один, увлекаетесь игрой на гитаре и японской культурой, мечтаете побывать за границей и несколько лет назад, после кончины ваших родителей, даже собирались уехать из России в Канаду, но что-то там не срослось у вас, так ведь? Вы живете на улице Матросова, в том самом доме, где до революции находилась аптека Рихтера, открыли свое агентство примерно восемь месяцев назад, специализируетесь на гражданских делах, но особенно не преуспели, поэтому подрабатываете еще и журналистикой. Вас бессовестно эксплуатируют ваши бывшие коллеги из прокуратуры, поскольку вы обладаете хорошей теоретической подготовкой, аналитическим умом и владеете навыками хорошего детектива. Ваша очаровательная помощница подрабатывает частными уроками английского языка. Кстати, вы ведь тоже знаете английский и испанский, верно?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});