– Сань, я ухожу, там травы положила, их надо заваривать по дням. Я написала номера: второй – значит вторые сутки, третий – третьи и так далее. Пять дней. Понял?
– Понял, понял, – отмахнулся Лютов, продолжая ложкой заливать в Наталью настой. – Я, если что, позвоню. Ты ведь еще зайдешь?
– Зайду.
– Ладно, пока. Спасибо тебе.
– Э, приятель! Забыл? Ведьмам «спасибо» не говорят.
– Забыл. Благодарю.
– То-то. Выздоравливай, Наташка!
«Болящая» кивнула.
«А благодарить-то почти не за что», – подумала Таня тогда, закрывая тяжелую больничную дверь.
Сажину выписали через неделю «практически здоровой». Спорное заявление, но так было записано в медицинской карте. Впрочем, разве можно вылечить женщину от любви? Тем более такую упрямую, как Наташка. Почти целый месяц они с Сашкой не ссорились. И вот опять… Да, как говорили в старину, милые бранятся – только тешатся. Главное, чтобы не покалечились. И тебя не задели, поэтому для своей же безопасности – лучше не встревать. Значит, никакого чая с Лютовым. Перебьется без собутыльника и сострадателя. Сашка продолжал стоять в дверях с видом любезного хозяина, обиженного на наглого гостя. Таня, улыбнувшись, протянула ключи:
– Не обижайся, не могу. У меня на завтра люди записаны на прием. А твой чаек я знаю! Два дня с головной болью!
– У меня, между прочим, коньяк не паленый, – нелогично возмутился Сашка.
– Все, Сашка, пока, дай поцелую, спасибо тебе, съемка – это так, пустяки, а на крыше так хорошо было! Словами не передать.
– Ну ладно, чеши. А то осталась бы, я бы тебе показал, что такое хорошо! Наталья знает!
– Да уж! Знает! На сегодня свободен, Дон Жуан! Шпагу в ножны, гитару под стол!
Таня чмокнула Сашку в душистую щеку и, сбежав вниз по лестнице, окунулась в шум Вознесенского проспекта.
Домой. Вернется Гоша, сын от первого и единственного брака, и его надо кормить. Или еще хуже – явится Глеб Титов, и они повздорят у полупустого холодильника. Глеб любит падать как снег на голову, без звонка.
Глеб. Познакомились они на новоселье у Юли и Кирилла. Бывшая Танина однокурсница, превратившаяся под влиянием рыночной экономики из оптика в агента по недвижимости, Марьяна Шахновская ухитрилась сделать Вишневским из двухкомнатной квартиры четырехкомнатную. Доплатить пришлось всего сто долларов, плюс пятьсот Марьяне за услуги, и семья переехала. Месяц ремонта, в ходе которого Кира и Юлька пять раз пытались подать на развод – так горячо спорили о дизайне, – и еще одна эмоциональная подруга наконец-то определила по разным углам своих, таких же, как она, буйных дочерей. По этому поводу и гуляли. Марьяны на новоселье не было, у нее случился, изъясняясь на языке риэлтеров, какой-то очередной «форсмажор».
Глеб тогда работал с Вишневскими, как говорят телевизионщики, «на программе» – был ведущим в кадре, Юляша даже какое-то время ему симпатизировала. Правда, очень недолго. Когда Таня увидела его, первая ее мысль была: «Вот ведь мерзавец! Сожрет Юльку!» И оказалась права. Юля и Глеб повздорили. Раз, другой, третий. Конфликт разросся и перешел в перманентную вражду. Силы оказались неравными. Титову с его острым языком ничего не стоило меткой фразой выбить Юльку из душевного равновесия. Вишневская пасовала, с уверенностью в себе у нее всегда было тяжело. В конце концов она совсем заблудилась в обидах и комплексах, не смогла работать, ушла сначала в другую компанию, а потом и вовсе в никуда. Она всегда так уходила, зачем-то уступая свое место непонятно кому.
А Таня… Именно тогда она и зацепилась. Ей вообще нравились яркие люди. А Глеб был ярок. Ярко плохой. Они целый вечер перекидывались колкостями, причем Татьяна открыто любовалась оппонентом. И было чем: красавец мужчина, с фигурой пловца, умный и злой, с острым как бритва языком. Человек-шоу! Зрелище! Правда, не для слабонервных. Ну что-что, а нервы у Тани крепкие. С ее-то работой! Именно на почве работы все и началось. Глебу зачем-то понадобилось погадать на Таро, потом они сходили в кафе. В общем, закрутилось. Глеба тянуло к ней, а Таню… Таню, наверно, тоже… Иногда он ее раздражал, иногда нравился. Впрочем, зачем ей Глеб, она сама себе не могла объяснить. Зачем-то.
Да, Гошка и Глеб не любят друг друга. Вернее, Гошка не любит, а Глебу все равно. Его вообще не любят мужчины. Он предполагает, что из зависти, Таня считает, что Титов раздражает людей одного с ним пола бесконечной демонстрацией чувства превосходства. Или просто раздражает. Сам по себе. Сашка Лютов не переносит его, например, потому, что Глеб, закончив Академию имени Можайского, подался в театральный. Лютов считает, что мужчина должен заниматься делом, а не лицедействовать, и называет Глеба за глаза «космический клоун». И успех у женщин тут ни при чем. Бывший разведчик и сам на отсутствие женского внимания не жалуется. Скорее на избыток. А демонстрации превосходства Сашка просто не замечает. У него, как и у Титова, «комплекс полноценности». Так что зависть – не всегда подходящее объяснение для неприязни.
Дома горел свет. Во всех окнах. Значит, верная подруга – интуиция не подвела. Оба дома. На стоянке у подъезда запаркован белый «фольксваген-гольф». Сомнений не осталось. Глеб и Георгий опять встретились – и на пространстве в 75 квадратных метров, где им хронически тесно. Интересно, у кого в комнате собака? Овчарка Берта, как все суки, предпочитает общество мужчин. Кого она выбрала?
На звук открывающейся двери собака выбежала из комнаты Гоши. Ну не такая уж и сука. Гошка вышел из комнаты вслед за собакой. Глаза красные, рыжие волосы взлохмачены. Сидел в Интернете. Собака радостно плясала у Таниных коленей, всем своим видом показывая: «Вот люди, звери какие, животное завели, а не кормят и не гуляют!»
– Мама, тебе какая-то настойчивая дама звонила раз пять. Клиентка, не представилась, но сказала, перезвонит.
– Перезвонит. – В дверях появился Глеб и, верный своей дикторско-менторской привычке всех поправлять, поправил Гошке ударение.
Гоша бросил в Глеба испепеляющий взгляд и молча удалился в свою комнату. Его худая спина выражала презрение.
– Между прочим, твой сын не гулял с собакой. Я, конечно, понимаю, от компьютера оторваться сложно, но вывести девочку пописать – это минутное дело, – наябедничал Титов в ответ на Гошкин демарш.
Таня насторожилась. Собака уж больно радуется, возможно, сын действительно забыл ее вывести? Иногда за ним такое водилось.
– Георгий, ты правда не гулял с Бертой?
– Мама, он все врет! Я гулял в три, после универа, у меня только две пары было! А он пришел-то в семь! – завопил из комнаты разъяренный Гошка.
– Сейчас, между прочим, половина одиннадцатого! Где ты была так долго? Работала? Юноша, погуляйте с собакой! Ваша мама устала!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});