Читать интересную книгу Маршрут в прошлое - 2. (Будни НИИ Хронотроники.) - Александр Филатов

–        Только учтите, Пётр Николаевич: многое из того, что я вам сейчас скажу, может показаться банальным, общеизвестным или же, напротив, малозначимым и нетипичным, а порой – невероятным. Но говорить я буду лишь о том, что наблюдал и пережил лично, а также о том, что мне известно доподлинно…

–        Для вас начало восьмидесятых связано с тем, что после кончины Брежнева во главе нашей страны оказался бывший первый секретарь Ленинградского обкома Романов, что вскоре страну охватили обширные перемены. Прежде всего – перемены в духовной жизни страны. Вы очевидно помните воистину всенародные дискуссии об истории и о будущем страны, разоблачения механизмов и способов ведущейся против нас в то время Третьей мировой информационно–психологической войны. Опубликование „Плана Даллеса“, широчайшие обсуждения отдельных операций „холодной войны“ – вроде „трагедии южнокорейского авиалайнера“ в сентябре 1983 года или сфальсифицированной США их „высадки на Луне“… Вероятно вы помните, как быстро – ещё до конца восьмидесятых – произошло оздоровление хозяйственной жизни страны, связанное с так называемой „Второй эпохой трудового энтузиазма“…

–        Ещё бы не помнить! – воспользовался Олялин короткой паузой в рассказе академика – Это коснулось меня и дома, и в школе! А в магазинах вместо очередей появилось изобилие…

–        Но вы же понимаете, что существовавшие до того очереди объяснялись, с одной стороны, финансовой равнодоступностью большинства товаров для всего населения; а с другой стороны – относительной узостью торговой сети, которая, в свою очередь, была связана с чрезвычайно низкой (всего 4 %) торговой наценкой в СССР при фиксированных ценах?!

–        Да, как говорится, „мы это проходили“! Но нам в своё время втолковывали, что в ходе шестидесятых – семидесятых, особенно – к восьмидесятым годам – в массовом сознании произошли глубокие деформации. Исподволь проходила культивация „потребительского сознания“ с вытеснением всего духовного на второй план… Я хорошо помню статью в „Правде“, которой была посвящена дискуссия на одном из семинаров в университете. Написал её профессор Иванов И.И. – очевидно псевдоним – и речь в ней шла об исконном примате духовного начала в русской культуре в противоположность превалирующему материальному компоненту культур народов Западной Европы...

–        И проводились сравнения на примерах противопоставления тленных творений „деревянной“ русской архитектуры и „нетленных каменных строений“ Западной Европы, которые способствовали „привязыванию“ к материальным объектам всего западного мировоззрения, в отличие от мегалитических допотопных построек Перу и Боливии, которые возникли лишь как результат высочайшего развития духовного компонента культуры, до сих пор нигде и никем не превзойдённого…

–        Вы тоже помните, видимо не раз читали?! – обрадовался Обялин.

–        Писал, – коротко ответил Фёдоров, – Это один из моих псевдонимов. Но более важным представляется иное… Возможно, что для людей вашего поколения менее заметной была постепенная „реабилитация“ Сталина, если так можно сказать. Широкое обсуждение изъятых при Хрущёве практически отовсюду материалов о выступлении Сталина на XIX съезде, не только превратившем ВКБ(б) в КПСС, но предполагавшем коренное изменение в соотношении „партийного“ и „советского“ руководства страной. Очевидно, вы помните и мягкое разоблачение того вреда, который был нанесён стране Хрущёвым и его соратниками, сначала убившими самого И.В.Сталина, а вскоре и того, кто им был определён в преемники – реформаторы жизни СССР – Лаврентия Павловича Берии. Сделать это было чрезвычайно сложно: к началу восьмидесятых имя И.В.Сталина уже прочно ассоциировалось в массовом сознании с такими идеологическими штампами психологической войны как „культ личности“ и „репрессии“, а имя создателя „ракетно-ядерного щита страны“ и непримиримого борца с нечистоплотностью и произволом определённых кругов чекистов, имя Берии – вообще оказалось настолько смешанным с грязью, что понадобилась целенаправленная и долгая работа, чтобы восстановить в массовом сознании факты и Истину на месте укоренившейся лжи. А вот то обстоятельство, что при Романове, точнее говоря, – при председателе КГБ Шебуршине, верхушка КПСС опять оказалась в юрисдикции госбезопасности – это вам вряд ли известно.

–        Ну как же! – возразил Олялин, – А „Дело Горбачёва – Яковлева – Шеварднадзе“ и других, повешенных 19 августа 1989 года! Разве могли бы оказаться разоблачёнными их связи с американским ЦРУ, если бы не существовало контроля КГБ над высшими должностными лицами государства и руководителями областных комитетов партии?!

–        В том-то и дело, что всю эпоху – от Хрущёва до смерти Черненко, официальная разработка таких лиц органам госбезопасности была запрещена! Все они до времени прихода Романова – Шебуршина стали лицами неприкосновенными, не подвластными ни КГБ, ни прокуратуре СССР, ни Верховному суду!…  Да и сам институт смертной казни через повешенье был введён лишь в 1986 году – жестокий, но необходимый институт ответственности только высших должностных лиц государства и партии, начиная с секретарей обкомов. Именно вследствие отсутствия подобных контроля и ответственности все вами упомянутые повешенные (как и десятки вмести с ними расстрелянных) смогли достичь к восьмидесятым годам своих постов…

–        Так, что же, выходит, что вам с Романовым пришлось произвести настоящую революцию?

–        Да, пожалуй. Но, только, не с Романовым, а… с Шебуршиным…

–        С маршалом?!

–        Ну, в то время он был генерал-лейтенантом, начальником ПГУ, то есть – руководителем разведки. Вся проведённая операция изменения реальности была операцией госбезопасности. И не только в силу её наибольшей осведомлённости обо всём, что делалось в нашей стране и творилось против неё за рубежом – прежде всего, в США, этом „исполнительном органе“ сионизма и масонства. Существенным элементом были патриотизм и некоррумпированность КГБ (хотя и там предателей и иностранных агентов хватало!), а также присущие конторе „по штату“ организованность и способность к активным действиям. Вся сложность состояла лишь в том, чтобы найти людей, способных отступить от своего служебного долга, как „формального“ (субординация, приказы, инструкции), в сторону того же самого долга, но  патриотического, „исторического“ (порой – вопреки приказам и инструкциям)… Такие люди нашлись… Конспирация у нас была невероятной: мне, например, пришлось около полутора лет жить в Москве на нелегальном положении… Контактировал я только с Шебуршиным. Имена руководителей созданных им „троек“ мне стали известными лет пять спустя. Лишь к середине восьмидесятых, когда историческая бифуркация была пройдена, все мы вышли из подполья. Словом, если бы не направленность наших действий на сохранение страны и её конституционного строя, если бы не ненасильственный характер нашей деятельности (неизбежные эксцессы – не в счёт!), то всё это походило бы на государственный переворот… Но именно его мы и предотвратили!

Фёдоров на Минуту умолк. Олялин также молчал, ошеломлённый услышанным. Затем академик продолжил:

–        Вот на этой-то почве и был создан наш институт. В таких вот условиях… А в результате директор института является Первым замом председателя КГБ и имеет равное с ним звание… Одним словом: хорошенько помните о сегодняшней своей подписке. Но я хотел поговорить с вами – по вашей же просьбе – совсем о другом! Совсем о другом, батенька! Это разговор о „рынке“, о предотвращённой нами его „глобализации“…

–        Глобализвация? Что это такое?! Никогда не встречал такого выражения!

–        Говоря коротко, говоря образно, это – тотальное метастазирование той злокачественной (более, чем злокачественной!) опухоли, которая зародилась на Британских островах около трёхсот лет назад… Зародилась, как и положено, из идеи. Родоначальником её считается Адам Смит. Да, зародил Смит, а подхватил – пару веков спустя – Фридман… Если говорить обо всём этом с позиций христианства, то это перевод – заметьте: осмысленный, принудительный перевод человечества – всего человечества из мира божьего, живущего в рамках морали, совести, долга, чести, а также сотрудничества людей – в мир дьявола, служения золотому тельцу… – академик, ненадолго замолчав, продолжил:

–        Было изобретено и внедрено понятие „человека экономического“ (homo oeconomicus), обладающего четырьмя главными качествами – а) он находится в состоянии непрерывной конкуренции с другими „экономическими людьми“, которые именуются конкурентами; б) мотивом действий экономического человека является максимализация своей выгоды, прибыли; в) экономический человек рационален, способен ставить цели (главная цель – выгода!), последовательно их достигать и рассчитывать средства и издержки в достижении целей; г) экономический человек действует на основе полноты информации о ситуации, в которой он добивается своих целей и стремится поэтому к такой полноте. Уже первое и второе качества такого „экономического человека“ ведут к разрушению, расчленению человеческого общества, к рассыпанию его на людские атомы посредством максимального разобщения людей, противопоставления их друг другу и вытеснению морали. А цель в виде максимальной прибыли есть непосредственный переход от норм морали к поклонению золотому тельцу. На стадии зарождения „рыночной систиемы“ её „отец“ Адам Смит ещё говорил::