назад находился по другую сторону стола?
Но стало не легче. Лицом к лицу я оказалась к нему так близко, что могла в подробностях рассмотреть темно-коричневые крапинки, на серых радужках его глаз. Чтобы отодвинуться на хоть сколько-нибудь приличное расстояние, пришлось даже сесть на стол.
— Егор Сергеевич?! — Возмутилась я, отчаянно краснея и стягивая задравшуюся юбку к коленям. — Не могли бы вы…
— Не мог бы. — Низко прошептал он, наклоняясь вперед, из-под густых ресниц глядя на мои губы.
Его горячее дыхание коснулось моей кожи и я, ошалев от скорости развития событий, оттолкнулась руками от края стола, проскользнув по его гладкой поверхности на обхваченной синтетической тканью попе.
Хорошо оттолкнулась, так что спиной вперед съехала прямо на пол и тут же подскочила на месте, не спуская взгляда с перевозбужденного клиента.
Интересно, это аренда нового офиса на него так действует? Захотелось немедленно опробовать пространство в действии? Проверить насколько хороша здесь акустика и звукоизоляция? Но я-то тут при чем!?
Зловский раскатисто рассмеялся, продемонстрировав широкую белозубую улыбку — его клыки были немного длиннее, чем надо, что придавало мужчине еще больше сходства с хищным зверем. Он скользнул по моей фигуре голодным взглядом, особенно задержавшись на декольте, и вожделенно прикусил губу. В ответ на это я спешно запахнула свой жакет без пуговиц и, для верности, скрестила на груди руки.
— Зачем такие шутки? — Голос мой дрожал и срывался от возмущения. — Мы же с вами серьезные люди, у нас важное дело, а вы так себя ведете. Это же немыслимо! Прекратите немедленно!
— Да, просто немыслимо. — Повторил он, явно с каким-то другим подтекстом. — Невероятно… если бы раньше знал, как это будет, не останавливаясь рыл бы носом землю, пока не нашел. Но всему, видно, свое время. Как тебя зовут? — Словно очнувшись от размышлений, спросил он.
Эти серые глаза, невероятные, яркие — отражая свет, будто и правда светились изнутри. Кажется, я слышала, как в каком-то шоу про модельный бизнес девушке с похожим цветом радужки сказали, что у нее «волчий взгляд». И теперь я поняла почему именно волчий! Потому что, когда на тебя кто-то смотрит таким пронизывающим ярким взглядом, начинаешь испытывать странную тревогу, будто это не человек, а зверь увидевший в тебе добычу.
— Шапкина Алена Н-николаевна! — протараторила я, заикаясь. — Ваш риэлтор.
— Аленушка значит. — Усмехнулся негодяй.
Уверена, что все дети, чьи имена засвечены в куплетах песен или народных сказках, с молодых ногтей люто ненавидят все эти куплеты и сказки. По крайней мере я от сравнения себя с Аленушкой, и вообще употребления моего имени в такой форме, всегда приходила в бешенство!
Деловой этикет — этикетом, но та ситуация, которая происходила здесь и сейчас между мной и бизнесменом Егором Зловским, явно шагнула далеко за пределы отношений риэлтора и клиента. И ведь ладно бы я была какой-нибудь там обворожительной красавицей, но ведь нет! Не дурнушка, конечно, но и не модель. Да, к тому же до глянцевого флера ухоженности мне было далековато. Чтобы хоть с натяжкой претендовать на соблазнительницу, мне еще нужно было где-то денег и время на себя любимую найти.
— Слушай ты… вы! — Выпалила я, дурея от собственной смелости. — Давайте сразу расставим точки над «ё» — я не знаю, как вы там вели дела с Александрой Бабкиной, но уверяю, со мной все будет иначе и строго в деловых рамках. — Пригрозила я, назидательно воздев к потолку указательный палец. — А значит, сейчас мы покончим с подписанием документов и мирно разойдемся каждый в свою сторону.
— Нет. — Мужчина задумчиво склонил голову набок и двинулся вдоль края стола, не сводя с меня своего волчьего взгляда.
— Нет? — Я попятилась в противоположную сторону, откровенно не зная, как реагировать на такое… ведь отчего-то совершенно была уверена в том, что воззвание к здравому смыслу возымеет свой эффект. — В смысле «нет»?
— «Нет» — в смысле «нет», — с озорной улыбкой передразнил меня мужчина.
— Кто сказал?
— Я сказал. — Спокойно ответил он, неотвратимо сокращая расстояние между нами.
У меня буквально руки опустились и коленки затряслись от такого. Надо же было подобному приключиться именно со мной? Как?! Как вообще такая ситуация может с кем-то произойти? Это же абсурд! Даже если я прямо сейчас побегу в полицию писать заявление на Зловского, мне просто не поверят… поржут, постебутся в волю, и вышвырнут к чертям за дверь. Может он все же шутит? Но с какой стати? До первого апреля еще, как до Китая босиком!
— Пожалуйста, хватит. — Чуть не плача взмолилась я, нащупав предел запаса прочности своей нервной системы. — Вы меня пугаете!
Словно натолкнувшись на невидимое препятствие, мужчина остановился и серьезно посмотрел мне в глаза. Сказал без тени улыбки:
— Пугаю? Но тебе не нужно меня бояться. Ты разве не чувствуешь этого? Ведь я никогда не причиню тебе зла.
Псих. Точно псих. Сумасшедший! Или социопат? Это же явно какой-то прием психологического насилия — надавить на человека, а потом уверенно глядя ему в глаза, искренне заявлять, что тому все показалось, и ты на самом деле ничего такого не делал.
Душа внутри от неприятного предчувствия завернулась в тугой узел, и мне стало так противно от осознания своей бесправности, что аж слезы навернулись на глаза.
За дверью дежурят трое его громил и, если Зловский действительно задумал что-то сделать, то никто не придет мне на помощь в пустом офисе, занимающем весь восемьдесят пятый этаж.
А если нет?
Если нет, то никакой сделки все равно не получится, потому что люди его уровня уж точно отделяют мух от котлет. То есть сексуальные игры в похотливого босса с робкой подчиненной, от заключения длительного договора аренды на немалую сумму.
Всхлипнув от переизбытка нахлынувших эмоций, я схватила сумочку со стола и, толкнув дверь переговорной, едва не вывихнула себе плечо. В панике, я ожидала, что меня немедленно схватят железобетонные руки его телохранителей и утащат обратно или еще хуже, устроят совместное развлечение! Но никто не погнался за мной следом.
Обернуться назад я позволила себе только когда нажала на кнопку вызова лифта. Зловский в окружении своих телохранителей просто стоял там, в дверях переговорной, и смотрел в мою сторону через весь офис. Лиц мужчин я не видела, но силуэты не двигались с места — и то было хорошим знаком. Вот только патовость сложившейся ситуации это нисколечко не меняло.
Когда передо мной наконец сомкнулись двери лифта, а стальная кабина устремилась вниз, я прислонилась спиной к холодной металлической стенке и закрыла руками пылающее, влажное от слез