это, чтобы защитить других. Я понимаю, Джейн. Ты хорошая и, черт возьми, наверное, самый порядочный человек из всех, кого я знаю. Но это мой бизнес. Я не могу рисковать, если ты нагрубишь или нападешь, например, на клиентку, которая попросит тебя помыть окна. Чтобы добиться того, что имею, я очень много работала. И для этого дела очень важны хорошие рекомендации.
— Мэри, клянусь, ты не услышишь от меня ни звука, хорошо? Я буду работать в два раза больше, чем другие. Мне очень нужна работа.
Она вздохнула и заправила рыжие волосы за ухо.
— Ладно.
— ДА!
Спасибо, Иисус.
— Основные правила: никаких ругательств. Никакого личного дерьма. И самое главное, ты выполняешь любое желание клиента, пока это законно.
То, как она добавила последнее слово, не осталось незамеченным.
— Я поняла. Ты не пожалеешь об этом. Обещаю.
— Боже, надеюсь, что так, — пробормотала она, отрывая листок бумаги и протягивая его мне. — Я только что получила этого клиента из другой службы.
— Я думала, список клиентов у службы уборки такой же личный, как и список охранного агентства. Зачем кому-то другому отдавать тебе своего клиента?
— Видимо, горничная уходит, а другая служба закрывается. Ее владелец — мой бывший гость в клубе и передает мне своих клиентов. Это хорошая отправная точка, чтобы увидеть, справишься ли ты. Горничная уезжает завтра, так что сможешь забрать у нее ключи. Убирать нужно два раза в неделю: во вторник и субботу.
— Большое спасибо и всех остальных клиентов, пожалуйста, направляй ко мне, — сказала я, двигаясь к выходу.
— И Джейн…
— Да?
— Старайся чаще улыбаться. Ты прекрасна, когда не хмуришься на весь мир.
— Улыбаться, поняла.
Я даже сверкнула зубами перед уходом. Выйдя из кабинета, в дверях лифта столкнулась лицом к лицу со своим отражением.
В этот момент я улыбалась, но не могла воспринимать себя всерьез. Единственный плюс красоты — хорошие чаевые, но при этом она заставляет активизироваться мудаков. Узнавая меня за пределами клуба, эти ублюдки вели себя еще хуже, поэтому я всегда собирала в хвост свои светло-каштановые волосы, носила бейсболку Patriots и, кроме подводки для глаз, не пользовалась другой косметикой. Кое-кто гордится сиськами, кожей или ногами, мне же всегда нравились мои глаза. Не чарующие и не сексуальные, а просто банальные орехово-карие, но предположительно у кареглазых людей, по крайней мере, один родитель имеет такой же цвет. Не будучи знакомой со своими, я хотя бы знала, что у одного из них карие глаза.
Когда подошел лифт, я снова посмотрела на адрес, который держала в руках.
2829 Дабл-ю Роулинг Стрит
Бостон, Массачусетс
Пришло время посмотреть, как на самом деле живут богатые и знаменитые.
Вторник
— Вы должны подписать это, — сказала пожилая горничная с сильным немецким акцентом, вручая мне ручку и планшет.
Из-за нее я почувствовала себя так, словно попала в клинику, а не в пентхаус. Она стояла за дверью как сторожевой пес, а я не могла отвести взгляда от родинки над ее губой, из которой росли волосы.
— Подпись. — Она ткнула планшет мне в грудь.
— Ладно. Хорошо.
Поставив сумку, чтобы прочитать соглашение о неразглашении, я задумалась, зачем это нужно.
— Нет подписи. Нет работы, — заявила она.
— Я понимаю, но почему? Может, мне позвать адвоката?
Она просто скрестила руки на груди и сощурилась, глядя на меня. Я быстро прочитала: документ оказался достаточно простым и понятным.
— Отлично, держите, — произнесла я, возвращая планшет. Женщина кивнула и сунула его под мышку, а потом повернулась и открыла дверь.
— Код 3140902. Забудешь и после трех раз приедет полиция.
— 3140902, — повторила я, когда дверь распахнулась, показывая впечатляющий интерьер. Из окон от стены до стены открывался вид на частный бассейн и весь Бостон. Я не могла отвести взгляд.
— Заноза в заднице, — сообщила немка, кивая в сторону стеклянной стены. Я поняла, что до сих пор не знаю ее имени. — Ты моешь окна. Стеклоочиститель в шкафу.
После ее слов вид, которым я любовалась, исчез. Сейчас я видела только усилия, которые потребовались бы, чтобы содержать окна в чистоте.
— Пошли. — Устраивая короткую экскурсию, она махнула на темный деревянный пол. — Гостиная, ты убираешь. Прачечная. Грязное белье в синей корзине, чистое — в красной. Кухня, ты убираешь. Кастрюли и ножи мыть только этим. — Она показала немаркированные чистящие средства под раковиной. — Поняла?
— Поняла. — Я кивнула, глядя на современную кухню из нержавеющей стали.
Идеальная расстановка мебели, интерьер в сером, синем и грязно-белом цветах — это место выглядело, как с обложки журнала.
«Отлично, — подумала я. — Эти люди, должно быть, аккуратные уроды».
«Не жалуйся, Джейн. Помни, что тебе нужна работа».
— Второй этаж. — Безымянная немка обошла меня и поднялась по винтовой лестнице.
— Три комнаты, — пояснила она, добравшись до верха. — Комната хозяина, ты убираешь. Комната для гостей, ты убираешь. Приватная комната, не убираешь.
— Эту не убирать? — переспросила я, указывая на кремовую дверь.
— Нет. — Помахала она пальцем.
Подняв руки в защитном жесте, я выпалила:
— Хорошо, понятно, но поверьте, за этой дверью нет ничего, что действительно шокировало бы меня. Даже будь это комната Кристиана Грея, я и глазом не моргну.
— Кого?
Я рассмеялась.
— Не важно.
— Все поняла? — поинтересовалась она.
— Да.
— Да. Хорошо. Прощай.
Женщина сняла фартук, протянула его мне и зашагала вниз по лестнице.
Я последовала за ней.
— Вы уходите?
— Да. Ты убираешь. Я ухожу. Прощай.
Она принялась радостно собирать вещи и насвистывать. Все еще насвистывая, женщина направилась к двери. Когда та закрылась, я встала посреди пентхауса и глубоко вздохнула. А потом сделала то, что сделала бы любая хорошая горничная. Нашла перчатки. Хоть уборка туалетов и достаточно скучное занятие, но это все же лучше, чем тереть блеск на женской груди… для меня во всяком случае.
Это моя новая жизнь.
Джейн Чапман — горничная в пентхаусе.
Глава 1
Джейн
Один месяц.
Двенадцать дней.
И слишком много часов, чтобы сосчитать.
Именно столько времени я убирала пентхаус на Роулинг-стрит 2829, не имея ни малейшего представления о том, кто в нем живет. Если бы не проклятая стирка, которую мне оставляли каждую неделю, я бы подумала, что работаю на призраков. Здесь никогда не было грязно. Максимум валялся галстук или носок, на столе или в раковине оставалась чашка, плюс обычная пыль, но, кроме этого, я никогда не встречала владельца. На стенах не висело ни одной фотографии, и я не могла остановить разыгравшееся воображение. А наличие запретной комнаты, скрытой за кремовой дверью, приводило к прямо-таки иррациональным выводам: я работаю на