ПРИЗРАЧНЫЙ ГОЛОС: Кто ты такой, чтобы беспокоить меня?
БРЭНДОН: Брэндон Вудли.
[Брэндон опускается на колени рядом с Алехо, кладет руку ему на плечо.]
БРЭНДОН: И мой муж, Алехо Ортис. Мы здесь, чтобы…
– Ладно, достаточно, – сказала Логан. Она схватила пульт и выключила телевизор.
Всего за несколько ходок они с Алехо перенесли последние чемоданы в минивэн на подъездной дорожке. Алехо засунул телефон в задний карман джинсов, верх лба Брэндона была едва виден на кусочке экрана. В лучах летнего солнца аэрография в виде лимонно-зеленого логотипа «ПараСпекторов», нанесенная на борту автомобиля, почти ослепляла.
Алехо закрыл багажник и хлопнул по крыше минивэна в классическом папином стиле.
– Все упаковано. Логан, скажешь что-нибудь напоследок своему отцу, прежде чем мы начнем рок-н-ролл?
Он протянул ей телефон, и экран загорелся.
Логан наклонилась ближе.
– Увидимся через девятнадцать часов.
Алехо забрал телефон обратно, подошел к другой стороне фургона и тихо спросил:
– Ты нашел что-нибудь еще?
– Пока нет, – вздохнул Брэндон. – Там, э-м-м… Люди начинают нервничать. Я начинаю нервничать. Не лучшее время.
Логан прищурила глаза.
Выйдя из-за фургона, Алехо кивнул. Он прошептал что-то неразборчивое в телефон, затем повернул экран лицом к Логан.
– Что ж, как сказал наш чрезвычайно красноречивый ребенок, увидимся через девятнадцать часов.
– Люблю тебя, – сказал Брэндон, хотя было неясно, имел ли он в виду их обоих или только Алехо.
– Тоже тебя люблю, – сказал Алехо. С полуулыбкой он закончил разговор.
Логан порылась в своем телефоне и поставила в очередь девятнадцать часов своего любимого подкаста, прежде чем плюхнуться на пассажирское сиденье. Алехо сунул телефон в карман и сел за руль.
Как только они расположились на местах, он вздохнул.
– Итак, прежде чем мы поедем, я чувствую, что мне нужно прояснить ситуацию. Снейкбайт не похож на Лос-Анджелес. Он… изолированный – подходящее слово для этого. Когда мы доберемся туда, мы должны помнить, что семья – это самое главное.
Логан моргнула.
– Хорошо. Мы и раньше бывали в маленьких городках.
– Да, но это немного другое. Я знаю, что с тобой и твоим отцом не всегда легко, но в Снейкбайте действительно важно, чтобы мы все старались ладить.
Логан пренебрежительно махнула рукой.
– Что они сделают, накинутся на нас толпой?
Алехо нахмурился. Он включил зажигание и задним ходом выехал с подъездной дорожки, не дав ответа. За домом раскрылось туманное утреннее небо, сине-зеленое и яркое, как пресная вода. Логан откинула голову на спинку сиденья.
– Это будет тяжело, но это всего на несколько месяцев, – сказал Алехо. – Просто… постарайся повеселиться.
– Я буду стараться изо всех сил.
Логан воткнула наушники и прибавила достаточно громкость, чтобы заглушить звук заикающегося двигателя машины. Алехо был прав – Снейкбайт продлится всего несколько месяцев. Просто еще одно место на карте. Как и Лос-Анджелес, это был бы просто еще один базовый лагерь на дороге.
Но на этот раз все было иначе. Через несколько месяцев ей исполнится восемнадцать, и она сможет поехать куда захочет. Через несколько месяцев она сможет собрать все свои вещи и отправиться на поиски настоящего места. Того, что продлится дольше, чем просто «какое-то время». Дом. Снейкбайт был просто еще одной остановкой на дороге, но для нее она будет последней. Алехо завернул фургон за угол, и знакомые очертания дома в Лос-Анджелесе исчезли. Логан закрыла глаза.
Несколько месяцев, а потом она нашла бы место, которое могла бы назвать домом.
2
Проводы викинга
– Я ценю, что ты собрала нас всех вместе, Эшли. Это замечательно. – Миссис Грейнджер схватила мужа за запястье и промокнула размазанную подводку для глаз скомканной салфеткой. – Тристану бы это понравилось.
Солнце стояло высоко над мемориалом Снейкбайта, отбрасывая неровные тени на желтую траву. «Самое странное в этом кладбище, – подумала Эшли, – то, что с него действительно открывался лучший вид в городе». Холмы вокруг Снейкбайта были неровными и бесформенными, золотистыми от скоплений сухой грязи и кустарников и мрачными от проплывающих облаков. У подножия холма сине-зеленое озеро Овайхи встречалось с каменистым берегом и извивалось, насколько она могла видеть. Казалось несправедливым, что единственными, кто не мог всего этого оценить, были похороненные здесь люди.
А может быть, и стоило умереть, чтобы увидеть эту долину.
Тристан Грейнджер этого не увидит. У него не было тела, которое можно было бы похоронить.
– Я надеюсь, что это поможет, – сказала Эшли. Она плотнее запахнула свой черный кардиган на груди, чтобы защититься от ветра. – Я просто подумала, что, если бы Тристан знал, что мы все еще ищем его, может быть, он вернулся бы домой.
Миссис Грейнджер кивнула.
– Надеюсь, ты права.
На стенде перед началом церемонии[3] была выставлена фотография Тристана, чтобы все могли ее увидеть. Эшли больше всего любила эту его фотографию – растрепанные песочно-светлые волосы, поношенная черная толстовка с капюшоном и те самые баскетбольные шорты, которые он носил с начала обучения в старшей школе. Он опирался подбородком на сложенные руки, улыбка легкая и теплая. Это выглядело бы глупо, если бы касалось кого-то другого, но Тристан никогда не выглядел глупо. Никогда.
Сегодня исполнилось шесть месяцев с момента его исчезновения. Пять месяцев с тех пор, как истек последний срок подачи заявок в Университет штата Орегон. Три месяца – как полиция округа Овайхи перестала разыскивать человека и начала искать тело. Полтора месяца, как Тристан пропустил выпускной в средней школе. Месяц с тех пор, как шериф Пэрис назвал исчезновение Тристана Грейнджера нераскрытым делом.
Сегодня была их четырехлетняя годовщина.
Эшли старалась не думать об этом.
– Вы были такой прекрасной парой. Я знаю, что он любил тебя, – сказала миссис Грейнджер. – В тебе есть дух твоей мамы. Хотела бы я быть такой сильной.
Эшли ничего не сказала и взглянула на приглашенных. Тэмми Бартон стояла у столика с закусками с пластиковым стаканчиком лимонной воды в руке и тихо поддерживала несколько разговоров одновременно. Сегодня уже не в первый раз кто-то сравнивал Эшли с ее матерью, но каждый раз она убеждалась, насколько неверным было это сравнение. Выражение лица Тэмми представляло собой тщательный баланс внимания и печали, ее поза была привлекательной и строгой одновременно. Эшли хотела бы, чтобы у нее была хотя бы половина самообладания ее матери.
Словно по какому-то сигналу, Тэмми повернулась и поймала ее взгляд. Она отошла от закусок и деликатно положила руку на плечо Эшли, смягчив привычную улыбку и превратив ее в сочувствующий хмурый взгляд, обращенный к родителям Тристана.
– Грег, Сьюзен, мне так жаль. Вы знаете,