то же время хилым, однако теперь в нем чувствовалась нотка игривости. Призрак напомнил, что успешен тот, кто владеет жизнью. И добавил важное условие дуэли. Раз в два часа он пообещал сообщать дуэлянтам факты, которые убедят их снять маски. Это нити, с упоением говорил он, которые приведут к выходу и покажут, кто достойный.
– И начну прямо сейчас, – тень все еще застилала его лицо, но голос выдавал возникшую улыбку. – Всеволод тратил выклянченные у Радимира деньги, когда тот встал на ноги, на азартные игры. Радимир тайно давал показания против Всеволода, из-за чего никудышный психолог почти потерял лицензию.
Глаза Всеволода округлились – но не от испуга и изумления, а от злости. Его щеки побагровели от вскипающей крови. Он подбежал к телевизору, а призрак отодвинулся подальше, будто из страха, что Всеволод пролезет к нему через экран.
Всеволод выглядел так, будто он изучал незнакомца. Злиться вдруг перестал – смягчился в лице и даже расплылся в улыбке. С неприкрытым пренебрежением поцокал и подошел к столу. Сложил на груди руки, стрельнул хитрым взглядом в Радимира, вновь посмотрел на призрака и наконец-то заговорил – спокойно и медленно.
– Ничего не понял? – обратился к Радимиру, но глаз с призрака не отрывал. Радимир заметил, как незнакомец начал от беспокойства ерзать на стуле. Будто тонул в собственном теле. – Серьезно? Да ты туповат, дружок. Это ж Белослав. Ну, точно он. Мелкий засранец.
– Кто?
Всеволод театрально закатил глаза. А заодно еще шире растянул лыбу, отчего его губы сделались тоньше острой иглы. Всеволод неохотно взглянул на Радимира и сказал:
– Как забавно получается! Школьный товарищ, закадычный друг детства не узнал, а мне хватило увидеть кислородную маску, чтобы понять, кто устроил этот маскарад. Впрочем, я сам же и прописал ее.
– Белослав, – в голове Радимира вспыхнули слабые воспоминания, укутанные густым туманом. Он схватился за виски, надавил на них, чтобы отрезветь и вернуться в реальность. И набравшись сил, задал Всеволоду еще один вопрос. – Твой пациент?
– Наконец-то башка заработала! Конечно, пациент. Про тебя много рассказывал, про жизнь свою. На ту вечеринку, где мы поспорили, как раз напросился, помнится.
Голову Радимира сдавливало, как если бы это был спелый, трескающийся от сока арбуз, угодивший промеж тисков. Всеволод запрыгнул на стол, широко раздвинул ноги и закинул сплетенные пальцы на затылок. Даже в клетке держался свободной птицей, у которой есть ключ от дверцы. А ведь он и впрямь в клетке, у которой, как думалось его товарищу Радимиру, неумолимо сдвигались стены. Плевать он хотел, что думалось товарищу. У него всегда есть ключ.
Всеволод опустил руки и оперся о поверхность стола. Напоминал зверя, который собирается ринуться в бой. И ринулся – продолжил сдирать с оппонента по ту сторону экрана остатки анонимности. А Радимиру оставалось лишь внимать и дивиться тому, как стремительно падают невидимые костяшки домино.
Кислородную маску Всеволод вспомнил сразу. Он радостно признался, что хотел посмотреть, к чему приведет игра. Белослав с детства был депрессивным малым, и апатия привела к мыслям, которые его пугали. Должны были пугать, о чем он себе напоминал. Дурные думы, заставляющие вредить себе и часами всматриваться в окошко на 16 этаже небоскреба недалеко от мастерской, где работал Белослав.
Держался на плаву Белослав только благодаря Радимиру, но тот его бросил ради лучшей жизни. Однажды интересно Белославу стало – к какой это такой лучшей жизни. Приклеился к другу детства, начал за ним следить, так и вышел на Всеволода, на приемы к которому до поры до времени ходил Радимир.
– Не нужна была ему кислородная маска, – прошипел Всеволод и кратко глянул на телевизор – удостоверился, что виновник торжества не скрылся.
Всеволод сладко прикрыл глаза и прилег. Не открывая глаза, назвал призрака дурачком. Дурачком, который сам виноват в своих недугах. Поскольку уткнулся лбом в угол и стался ноющим ипохондриком, с безумной зависимостью и мнимыми болячками.
– Вы же оба в курсе, что такое плацебо? – съехидничал он, наконец, открыв глаза. – Пустышка, которая заработает, если пациент внушит себе, что она помогает. Вот и я пропихнул ему штуковину, вроде веселящего газа. Внедрил мысль про болезнь легких, кожи, костей или что там… В общем, сместил внимание с болезни душевной на физическую. Хитрый прием такой. Кто ж знал, что чудак сделает это манией и изрешетит свое тело… чем-то. Что, кстати, с тобой? Ты же физически здоровым мужиком был! И откуда у тебя баллоны? У меня украл небось.
Радимир молча глядел то на Всеволода, то на фигуру в телевизоре. Его мысли путались, превращая мозг в бессмысленную жалкую кашицу. Всеволод заметил, как помрачнел приятель, и попытался внести хотя бы немного ясности. Объяснил, как разгадал несложный ребус. Широким жестом указал на фигуру быка.
– Паренек художником был, неплохим, между прочим. Да и в механике сечет. В уме держи, что маску использует. Слежки любит, в белье чужом рыться. Своя жизнь ему давно не интересна. Чего только на сеансах с ним я не узнал. Ах, да, дешевые намеки с рылом быка и нитями а-ля Ариадны – это все его нездоровое влечение к греческой мифологии.
Звонкий голос Всеволода бился эхом о влажные стены подвала. Стены, которые для Радимира продолжали сдвигаться. Всеволод посмотрел на монитор – да так нагло, будто готовый кинуть смелый вызов в пасть дьяволу. Темную фигуру вдруг бросило в дрожь.
– Ты что, – прошипел Всеволод, – думал, я спокойно буду выслушивать твои обвинения. Для своего дружка приговор помягче подготовил. И то с намеком на мои якобы грешки.
Некогда безликий призрак внезапно сбросил с себя капюшон и придвинулся к камере. На его бледно-зеленом лице сверкали покрасневшие глаза с черными синяками.
– Вот тебе еще факты. Ты тестируешь на своих пациентах таблетки с черного рынка. Все твои экспериментальные методы лечения! А еще, а еще ты… Иди на хер! – со слезами на глазах проорал он и вырубил камеру. Экран вспыхнул и почернел. Ни белого шума, ни слова разумного. Ничего.
– Я же говорил, – злобно улыбнулся Всеволод.
4
Поехавший – это когда сознание уносит выше гор? Или когда с головы слетает колпачок, и в зияющую дыру засыпают дерьмо? Этим шуточным вопросом Всеволод решил разрядить обстановку. Радимир не оценил. На лице не дрогнуло ни единой мышцы – зато глаз отбивал бешеный ритм. Тебе бы успокоительного, неожиданно заботливо сказал Всеволод.
Похититель, чья пафосная маньячная речь была с шумом растоптана, не появлялся около часа. Однако за несколько мгновений покоя стены пощадили головушку Радимира – перестали