— Мальчик, перестань! Это на нервы действует.
В это время сзади кто-то заиграл на гармошке, и Дружка не стало слышно. Мы обрадовались. Но гармошка скоро утихла.
— Давай будем песни петь! — шепчет Мишка,
— Неудобно, — говорю я.
— Ну, давай громко стихи читать.
— Ну, давай. Начинай.
Из-под лавки раздался писк. Мишка закашлял и поскорее начал стихи:
Травка зеленеет, солнышко блестит,
Ласточка с весною в сени к нам летит.
В вагоне раздался смех. Кто-то сказал:
— На дворе скоро осень, а у нас тут весна начинается!
Леночка стала хихикать и говорить:
— Какие мальчишки смешные! То скребутся, как мыши, то по стеклу пальцами скрипят, то стихи читают.
Но Мишка ни на кого не обращал внимания. Когда это стихотворение кончилось, он начал другое и отбивал такт ногами:
Как мой садик свеж и зелен!
Распустилась в нем сирень.
От черемухи душистой
И от лип кудрявых тень.
— Ну, вот и лето пришло: сирень, видите ли, распустилась! — шутили пассажиры.
А у Мишки без всякого предупреждения грянула зима:
Зима!.. Крестьянин, торжествуя,
На дровнях обновляет путь;
Его лошадка, снег почуя,
Плетется рысью как-нибудь…
А потом почему-то все пошло шиворот-навыворот и после зимы наступила вдруг осень:
Скучная картина!
Тучи без конца.
Дождик так и льется,
Лужи у крыльца.
Тут Дружок жалобно завыл в чемодане, и Мишка закричал что было силы:
Что ты рано в гости,
Осень, к нам пришла?
Еще просит сердце
Света и тепла!
Старушка, которая дремала напротив, проснулась, закивала головой и говорит:
— Верно, деточка, верно! Рано осень к нам пришла. Еще ребятишкам погулять хочется, погреться на солнышке, а тут осень! Ты, миленький, хорошо стишки говоришь, хорошо!
И она принялась гладить Мишку по голове. Мишка незаметно толкнул меня под лавкой ногой, чтоб я продолжал чтение, а у меня, как нарочно, все стихи выскочили из головы, только одна песня вертелась. Недолго раздумывая я гаркнул что было силы на манер стихов:
Ах вы сени, мои сени!
Сени новые мои!
Сени новые, кленовые, решетчатые!
Дядя Федя поморщился:
— Вот наказание! Еще один исполнитель нашелся!
А Леночка надула губки и говорит:
— Фи! Нашел что читать! Какие-то сени!
А я отбарабанил эту песню два раза подряди принялся за другую:
Сижу за решеткой, в темнице сырой,
Вскормленный в неволе орел молодой…
— Вот бы тебя засадить куда-нибудь, чтоб ты не портил людям нервы! — проворчал дядя Федя.
— Ты не волнуйся, — говорила ему тетя Надя. — Ребята стишки повторяют, что тут такого!
Но дядя Федя все-таки волновался и тер рукой лоб, будто у него голова болела. Я замолчал, но тут Мишка пришел на помощь и стал читать с выражением:
Тиха украинская ночь.
Прозрачно небо, звезды блещут…
— О! — засмеялись в вагоне. — На Украину попал! Куда-то еще залетит?
На остановке вошли новые пассажиры.
— Ого, да тут стихи читают! Весело будет ехать.
А Мишка уже путешествовал по Кавказу:
Кавказ подо мною, один в вышине
Стою над снегами у края стремнины…
Так он объехал чуть ли не весь свет и попал даже на Север. Там он охрип и снова стал толкать меня под лавкой ногой. Я никак не мог припомнить, какие еще бывают стихи, и опять принялся за песню:
Всю-то я вселенную проехал.
Нигде я милой не нашел…
Леночка засмеялась:
— А этот все какие-то песни читает!
— А я виноват, что Мишка все стихи перечитал? — сказал я и принялся за новую песню:
Голова ль ты моя удалая,
Долго ль буду тебя я носить?
— Нет, братец, — проворчал дядя Федя, — если будешь так донимать всех своими стихами, то не сносить тебе головы!
Он опять принялся тереть рукой лоб, потом взял из-под лавки чемодан и вышел на площадку.
Поезд подходил к городу. Пассажиры зашумели, стали брать свои вещи и толпиться у выхода. Мы тоже схватили чемодан и рюкзак и стали пролезать на площадку. Поезд остановился. Мы вылезли из вагона и пошли домой. В чемодане было тихо.
— Смотри, — сказал Мишка, — когда не надо, так он молчит, а когда надо было молчать, он всю дорогу скулил.
— Надо посмотреть — может, он там задохнулся? — говорю я.
Мишка поставил чемодан на землю, открыл его… и мы остолбенели: Дружка в чемодане не было! Вместо него лежали какие-то книжки, тетради, полотенце, мыло, очки в роговой оправе, вязальные спицы.
— Что это? — говорит Мишка. — Куда же Дружок делся?
Тут я понял, в чем дело.
— Стой! — говорю. — Да это ведь не наш чемодан! Мишка посмотрел и говорит:
— Верно! В нашем чемодане были дырки просверлены, и потом, наш был коричневый, а этот рыжий какой-то. Ах я разиня! Схватил чужой чемодан!
— Бежим скорей обратно, может быть, наш чемодан так и стоит под лавкой, — сказал я.
Прибежали мы на вокзал. Поезд еще не ушел. А мы забыли, в каком вагоне ехали. Стали бегать по всем вагонам и заглядывать под лавки. Обыскали весь поезд. Я говорю:
— Наверно, его забрал кто-нибудь.
— Давай еще раз пройдем по вагонам, — говорит Мишка.
Мы еще раз обыскали все вагоны. Ничего не нашли. Стоим с чужим чемоданом и не знаем, что делать. Тут пришел проводник и прогнал нас.
— Нечего, — говорит, — по вагонам шнырять!
Пошли мы домой. Я зашел к Мишке, чтобы выгрузить из рюкзака его вещи. Мишкина мама увидела, что он чуть не плачет, и спрашивает:
— Что с тобой?
— Дружок пропал!
— Какой дружок?
— Ну, щенок. Не получала письма разве?
— Нет, не получала.
— Ну вот! А я писал.
Мишка стал рассказывать, какой хороший был Дружок, как мы его везли и как он потерялся. Под конец Мишка расплакался, а я ушел домой и не знаю, что было дальше.
***
На другой день Мишка приходит ко мне и говорит:
— Знаешь, теперь выходит — я вор!
— Почему?
— Ну, я ведь чужой чемодан взял.
— Ты ведь по ошибке.
— Вор тоже может сказать, что он по ошибке.
— Тебе ведь никто не говорит, что ты вор.
— Не говорит, а все-таки совестно. Может быть, тому человеку этот чемодан нужен. Я должен вернуть.
— Да как же ты найдешь этого человека?
— А я напишу записки, что нашел чемодан, и расклею по всему городу. Хозяин увидит записку и придет за своим чемоданом.
— Правильно! — говорю я.
— Давай записки писать.
Нарезали мы бумаги и стали писать:
«Мы нашли чемодан в вагоне. Получить у Миши Козлова. Песчаная улица, № 8, кв. 3».
Написали штук двадцать таких записок. Я говорю:
— Давай напишем еще записки, чтоб нам вернули Дружка. Может быть, наш чемодан тоже кто-нибудь по ошибке взял.
— Наверно, его тот гражданин взял, который с нами в поезде ехал, — сказал Мишка.
Нарезали мы еще бумаги и стали писать:
«Кто нашел в чемодане щенка, очень просим вернуть Мише Козлову или написать по адресу: Песчаная улица, № 8, кв. 3».
Написали и этих записок штук двадцать и пошли их по городу расклеивать. Клеили на всех углах, на фонарных столбах… Только записок оказалось мало. Мы вернулись домой и стали еще записки писать. Писали, писали — вдруг звонок. Мишка побежал открывать. Вошла незнакомая тетенька.
— Вам кого? — спрашивает Мишка.
— Мишу Козлова.
Мишка удивился: откуда она его знает?
— А зачем?
— Я, — говорит, — чемодан потеряла.
— А! — обрадовался Мишка. — Идите сюда. Вот он, ваш чемодан.
Тетенька посмотрела и говорит:
— Это не мой.
— Как — не ваш? — удивился Мишка.
— Мой был побольше, черный, а этот рыжий.
— Ну, тогда вашего у нас нет, — говорит Мишка. — Мы другого не находили. Вот когда найдем, тогда пожалуйста.
Тетенька засмеялась и говорит:
— Вы неправильно делаете, ребята. Чемодан надо спрятать и никому не показывать, а если придут за ним, то вы сначала спросите, какой был чемодан и что в нем лежало. Если вам ответят правильно, тогда отдавайте чемодан. А так ведь вам кто-нибудь скажет: «Мой чемодан» — и заберет, а это и не его вовсе. Всякие люди бывают!
— Верно! — говорит Мишка. — А мы и не сообразили!