Читать интересную книгу Сквозняки - Сергей Фомичев

Поезд «Куйбышев-Ленинград» неспешно полз по задворкам империи, вставая на каждом разъезде, а я всю ночь ворочался в духоте и пыли плацкартного вагона.

С десяти утра и почти до самого вечера я катался туда-сюда по единственной ветке горьковского метро, но у меня ничего не получалось. Я был слишком взволнован, ожидая чуда, и не мог настроиться на переход. Но стоило мне решить что идея не больше чем бред, как я оказался в Москве.

— Получилось! — заорал я в восторге посреди переполненного вагона, следующего куда-то на Ждановскую.

Действительно получилось. Я прыгал из Горького в Москву, из Москвы в Ленинград, в Новосибирск… Вот это да! Не случайная дыра между Саранском и Волгоградом — здесь открывались совершенно иные перспективы.

Метро всё же было далеко не везде. Зато троллейбусов и трамваев сколько угодно. Я принялся скупать в магазинах транспортные схемы городов. В те годы их продавали в избытке и единственное чего нельзя было найти, так это схему своего города. Но Саранск я и без того знал неплохо.

Продавцы, принимая меня за молодого, но уже чокнутого коллекционера, стали подсказывать места книжных развалов и сообщать о новинках.

Итак, я обложился картами, вырвал из тетради разворот. Наивный! Лист закончился через минуту. Названия остановок во всех городах поражали однообразием: больницы, Ленины, школы, Гагарины, универсамы… Мне не составило труда найти навскидку пары в двух любых городах.

Пространство расползалось передо мной, как передержанная в хлорке простыня.

3.

Решаю, что сброшу хвост на кольцевой линии — трое ворот там следуют плотно друг за другом, и это даёт мне возможность маневра. Гоблинов, а именно так я окрестил своих преследователей, всего двое, так что если даже им известны все мои отнорки, пусть попробуют угадать в котором из них я скроюсь.

Втискиваюсь в переполненный поезд, прислоняюсь к бортику у входа. Бомж с Пронырой устраиваются в соседнем вагоне, их хорошо видно через стекло. Однако я поворачиваюсь к ним спиной. Главное сейчас не расслабляться, не впадать в привычный лёгкий транс, что помогает мне пробивать пространство. Сейчас нужно, напротив, зацепиться взглядом за реальность, за окружающих, не то вынесет не туда. Со мной не раз так случалось, когда я неожиданно проваливался в другие ворота. Это как мимо своего дома в задумчивости пройти, или этаж перепутать. Бывает.

За хмурые лица пассажиров цепляться неохота. Выбираю красивую девушку, что стоит напротив меня и читает. Стараюсь думать только о ней. Красивая. Что она там читает? Вот хорошо бы отдохнуть с ней на море, лучше на Адриатическом. Умная. Не детектив читает, не любовный роман, судя по обложке что-то философское. Фигурка — ах, ах, какая фигурка. Студентка? Молоденькая…

Девушке моё внимание не нравится, она опускает книгу, заложив пальцем страницу, и хмурится. Набираюсь наглости, подмигиваю в ответ. Она отворачивается.

— Станция «Проспект Мира», — сообщает надоевший голос, — переход на Калужско-Рижскую линию. Уважаемые пассажиры, просим…

Проскочил!

Девушка решила сойти. Уж не из-за меня ли? Провожаю взглядом уплывающие бёдра и оглядываюсь. Бомж исчез, Проныра остался. Что ж, пока один — ноль. Посмотрим как сможет он в одиночку прикрыть двое оставшихся ворот. Правда и передо мной стоит выбор, в какие из них нырять, но тут уж пятьдесят на пятьдесят.

Вторые ворота. Третьи… пора! Расслабляюсь, перехожу… и вижу за стеклом Проныру. Чёрт!

* * *

Сперва я мог перемещаться только туда, где бывал раньше. Я должен был помнить место. Переноситься неведомо куда мне не удавалось. Приходилось покупать билет на поезд, и добираться до нового города обычным путём. Но уже оттуда я переходил без напряжения. Позже я научился пробивать пространство не обременяя себя предварительной разведкой. Я даже целую медитационную систему разработал.

И, наконец, пришло время, когда я вырвался с одной шестой части суши.

Я любил кататься на скейтборде по безлюдным затяжным спускам. И потому часто навещал один удмурдский городок, вся прелесть которого для меня заключалась лишь в единственной тихой улице, что сбегает волнами вниз.

И вот привычно скатываясь, зная каждую выбоину, я задумался, и на ум мне пришёл Сан-Франциско, где по такой же волнистой улице гонялись в боевиках за крутыми бандитами ещё более крутые полицейские. Видимо я прикрыл глаза или моргнул протяжённо… Ослепительное солнце, пробившее закрытые веки, и жара, хлынувшая под куртку, дали мне понять, что я уже не в Удмуртии. Я открыл глаза. Вместо привычных вечно мокрых пятиэтажек вокруг стояли виллы, вместо чахлых берёз — пальмы.

В то время поездки за рубеж ещё не стали обычным делом, и я сильно перепугался, оказавшись в социальном зазеркалье…

С перепугу пробыл я там не долго. Оглянулся, не видит ли кто, быстренько вскарабкался повыше и оттолкнулся ногой, думая только об одном — о сырой удмурдской осени.

Вернувшись домой я сел за английский язык. Выучил его за три месяца, решительным штурмом, словно собирался поступать в МГИМО. Вот ведь когда припрёт — а в школе едва вытягивал на тройку. Теперь за дело!

С каким упоением и лёгкостью я открывал для себя Соединённые Штаты! Мэйнстритов и авеню в честь Линкольна и Вашингтона там встречалось не меньше чем у нас площадей Ленина. Скоро сеть переходов опутала всю страну. Со скейтом под мышкой я отправлялся в Удмуртию, «спускался» в Сан-Франциско и уже оттуда путешествовал по Америке.

Я отдыхал на Гавайях, наблюдал за космическими стартами во Флориде, Слушал Ниагару, заглядывал в Большой Каньон, однажды заскочил и в бывший Новоархангельск на Ситке.

Попав за Атлантику, под впечатлением неожиданного открытия, я поначалу как-то упустил ещё один важный момент — само открытие. Не подумал. А подумать стоило. Впервые мне для перехода не понадобился общественный транспорт и привязка к названиям остановок. Новый метод оказался, что называется, своевременным: в родной стране как раз настали тяжёлые времена. Улицы и станции переименовывались, в транспорте перестали объявлять остановки… Людей эти мелочи трогали мало, у них проблем и без того хватало, но мне именно мелочи показались катастрофой. Так что неожиданное открытие явилось спасением, и я принялся экспериментировать.

Сперва с ассоциациями. В поисках похожих ландшафтов и архитектуры, я пересмотрел груды фотоальбомов, путеводителей, рекламных буклетов.

Затем я учился расслабляться безо всякой цели, и экспериментировал до тех пор, пока не получилось пробивать пространство не считаясь с названиями.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});