Читать интересную книгу Природа зверя - Луиза Пенни

– Декорации делал и Пикассо, – заметила Мирна.

– Но для «Русского балета Дягилева», – возразила Рейн-Мари.

– Живи он здесь, он бы наверняка нарисовал для нас декорации, – сказал Габри. – Если кто и смог бы убедить его, то это она.

Он махнул рукой в сторону Антуанетты и Брайана, которые как раз подходили к их столику.

– Как прошла репетиция? – спросила Рейн-Мари, представив их Изабель Лакост.

– Она прошла бы лучше, если бы он… – Антуанетта мотнула головой в сторону Габри, – слушался моих указаний.

– Я должен чувствовать себя свободным, чтобы принимать собственные творческие решения.

– Вы изображаете его как гея, – сказала Антуанетта.

– Я и есть гей, – кивнул Габри.

– Но ваш персонаж не гей. У него только что развалилась семья, и он пытается прийти в себя.

– Oui[5]. А почему у него развалилась семья? Потому что он… – произнес Габри, наклоняясь к Антуанетте.

– Гей? – спросил Брайан.

Антуанетта рассмеялась. Смех у нее был искренний, от души, безудержный, и она понравилась Изабель.

– Хорошо, играйте его как хотите, – сказала Антуанетта. – На самом деле это не имеет значения. Постановка станет настоящим хитом. Даже вам ее не испортить.

– Так и напишем на афише, – подхватил Брайан. – «Даже Габри не испортит».

Он развел руки в стороны, обозначая громадную афишу.

Рейн-Мари рассмеялась и подумала, что так оно, возможно, и будет – хороший маркетинговый ход.

– А у вас какая роль? – спросила Изабель у Мирны.

– Владелица пансиона. Я хотела играть ее как мужчину-гея, но поскольку Габри застолбил эту территорию, то я решила пойти другим путем.

– Она играет владелицу пансиона – крупную чернокожую женщину, – сказал Габри. – Гениально.

– Спасибо, дорогой, – откликнулась Мирна, и они обменялись воздушными поцелуями.

– Видела бы ты их постановку «Стеклянного зверинца»![6] – сказал Арман и округлил глаза, словно намекая, что Изабель увидела бы именно то, что она и предполагает.

– Кстати, вы говорили с Кларой? – спросила Антуанетта у Мирны. – Она согласится?

– Нет, не думаю, – ответила Мирна. – Она еще не пришла в себя.

– Ей нужно отвлечься, – заметил Габри.

Изабель посмотрела на сценарий в руках Антуанетты.

– «Она сидела и плакала», – прочитала она. – Комедия?

Антуанетта рассмеялась и протянула ей сценарий:

– Все не так мрачно, как может показаться.

– Напротив, все замечательно, – сказала Мирна. – И очень смешно.

– Ну, мне пора. – Изабель поднялась. – Я смотрю, футбольный матч закончился.

На деревенском лугу взрослые и дети прекратили играть и уставились на каменный мост через речушку Белла-Белла, по которому в сторону деревни с криком бежал парнишка.

– Господи! – застонал Габри, глядя в окно бистро. – Неужели опять?

Мальчишка остановился на краю луга и принялся бешено махать палкой. Поскольку никто не прореагировал, он стал озираться по сторонам, и его взгляд уперся в бистро.

– Прячься! – закричала Мирна. – Спасайся кто может!

– Только не говори мне, что Рут тоже идет, – испуганно сказал Габри.

Но было слишком поздно. Мальчишка вбежал в дверь и оглядел собравшихся. Наконец его блестящие глаза остановились на Гамаше.

– Вы здесь, patron, – выпалил мальчик, подбегая к нему. – Идемте со мной! Скорее!

Он схватил Гамаша за руку и попытался стащить этого крупного мужчину со стула.

– Погоди, – сказал Арман. – Успокойся. Объясни, что случилось.

Мальчишка был весь в грязи, словно его изрыгнул лес. В волосах мох, листья, веточки, одежда порвана, в расцарапанных грязных руках палка размером с трость.

– Вы не поверите, что я нашел в лесу. Идемте. Скорее!

– Что на сей раз? – спросил Габри. – Единорог? Космический корабль?

– Нет, – обиженно произнес мальчик. Он снова посмотрел на Гамаша. – Такая большая. Огроменная.

– Что именно? – спросил Гамаш.

– Не подначивайте его, Арман, – сказала Мирна.

– Пушка, – ответил мальчик и увидел искорку интереса в глазах Гамаша. – Здоровенная пушка, старший инспектор. Вот такая. – Он взмахнул руками, и палка ударилась о соседний столик, сбив на пол стаканы.

– Ну все, – сказал Габри, вставая. – Хватит. Дай-ка ее мне.

– Не отдам! – заявил мальчик, защищая палку.

– Либо ты мне ее отдашь, либо уйдешь отсюда. Извини, но здесь больше никого нет с древесными ветками.

– Это не ветка, – возразил мальчик. – Это ружье, которое может превращаться в меч.

Он принялся размахивать палкой, но тут к нему подошел Оливье и ухватил ее. В другой руке он держал швабру и совок.

– Убери-ка тут, – велел Оливье хоть и дружеским, но твердым голосом.

– Ладно. Держите. – Мальчик протянул палку Гамашу. – Если со мной случится что-то плохое, вы будете знать, что делать. – Он посмотрел на Гамаша с необычайной серьезностью. – Я вам доверяю.

– Понятно, – так же серьезно произнес Гамаш.

Мальчик начал подметать, а Арман прислонил палку к стулу, отметив, что на ней метки и зазубрины, а еще вырезано имя мальчика.

– Чего он хочет на сей раз? – спросил Жан Ги Бовуар. Вместе с Анни он вошел в бистро и тоже стал свидетелем неистового подметания пола. – Предупреждает о нашествии марсиан?

– Это случилось на прошлой неделе.

– Oui. Я забыл. Может, ирокезы вышли на тропу войны?

– С этим покончено, – сказал Арман. – Мир восстановлен. Мы вернули им землю.

Он посмотрел на мальчика, который перестал мести и оседлал метлу, словно жеребца, а совок использовал как щит.

– Милый парнишка, – заметила Анни.

– Милый? Это Годзилла милая. А он – чистый ужас, – сказал Оливье, ссаживая мальчика с «жеребца» и направляя его усилия на разбитые стаканы.

– Мы поначалу тоже считали, что он забавный. Настоящий маленький человек с характером. Но потом он прибежал сюда и начал рассказывать, что его дом горит, – сказал Габри.

– А дом не горел? – спросила Анни.

– А вы как думаете? – ответил ей вопросом Оливье. – Вся наша добровольная пожарная команда помчалась туда, и что они увидели? Что Ал и Иви преспокойно работают у себя в саду.

– Мы пытались поговорить с его родителями, – сказал Габри. – Но Ал только рассмеялся и сказал, что не сможет остановить Лорана, даже если бы захотел. Уж такая у него природа.

– Наверно, так оно и есть, – кивнула Мирна.

– Ну да, землетрясения и торнадо – тоже часть природы, – сказал Габри.

– Так вы правда считаете, что Клару не удастся убедить помочь нам с декорациями? – спросил Брайан. – До премьеры всего несколько недель, и помощь нам бы не помешала. Пьеса и в самом деле выдающаяся, хотя и неизвестно, кто ее написал.

– Что? – удивилась Изабель Лакост. Она взглянула на обложку сценария и только теперь обратила внимание, что имени автора нет. – Никто не знает? Даже вы?

– Ну, мы-то знаем, – ответила Антуанетта. – Просто не говорим.

– Поверьте мне, – сказал Габри, – мы спрашивали. Я думаю, ее написал Дэвид Бекхэм.

– Да ведь он… – начал Жан Ги, но Мирна перебила его:

– Не дергайтесь. На прошлой неделе он решил, что пьесу написал Марк Уолберг. Пусть себе фантазирует. И я пофантазирую. Дэвид Бекхэм, – проговорила она мечтательным голосом. – Он должен прийти на премьеру. Один. Они с Викторией разругались.

– Он остановится в нашей гостинице, – продолжил Габри. – От него будет пахнуть кожей и лосьоном «Олд спайс».

– Ему понадобится книга для чтения перед сном, – сказала Мирна. – И я принесу ему какую-нибудь…

– Ну все, хватит, – сказал Жан Ги.

– Я хочу послушать дальше, – заявила Рейн-Мари, и Арман с усмешкой посмотрел на нее.

– Вы никогда не догадаетесь, кто написал пьесу, – сказал Брайан. Он рассмеялся и ткнул пальцем в то место, где было вымарано имя. – Вы его не знаете. Это парень по имени Джон Флеминг.

– Брайан! – прикрикнула на него Антуанетта.

– Что?

– Мы же решили, что никому не будем говорить.

– Да про него никто даже не слышал, – сказал Брайан.

– Но в этом-то весь смысл, – проворчала Антуанетта. – Ты геодезист, что ты знаешь о маркетинге? Я хотела создать атмосферу тайны, подозрений. Чтобы люди думали, что пьесу написал Мишель Трамбле[7] или что это потерянное творение Теннесси Уильямса.

– Или Джорджа Клуни, – подхватил Габри.

– О-о-о, Джордж Клуни… – пропела Мирна, снова закатив глаза.

– Джон Флеминг? – переспросил Гамаш. – Вы не возражаете?

Он взял сценарий со стола и уставился на название. «Она сидела и плакала».

– Мы связались с людьми, которые занимаются авторскими правами, чтобы узнать, кому мы должны платить за разрешение, но у них такая пьеса ни под каким именем не числится, – сказал Брайан, словно оправдываясь перед полицейскими.

У сценария, который держал в руках Арман, были обтрепаны уголки, бумага покрыта кофейными пятнами, испещрена записями.

– Распечатка старая, – заметила Рейн-Мари.