Читать интересную книгу Военные дневники люфтваффе. Хроника боевых действий германских ВВС во Второй мировой войне - Кайюс Беккер

И наконец, была еще Gruppe I из Geschwader дальних истребителей, ZG 2 под командой капитана Генцена в Кросс-Штайне, к югу от Оппельна. Удастся ли вовремя доставить к ним приказ об отмене?

Около 20.30 в дверь заглянул фон Рейхенау.

– Ну, мой дорогой друг, – произнес он шутливо, – похоже, мы будем воевать без люфтваффе. – В ответ на вопрошающий взгляд Рихтгофена он добавил: – Я не получал никакого приказа об отмене. Я пошел!

Несколько часов командующий 10-й армией был вне пределов досягаемости вместе с начальником своего штаба, генерал-лейтенантом Паулюсом, располагаясь в лесах к северо-востоку от Оппельна. Внизу по дороге все еще катился на восток поток войск. Без личного приказа командования Рейхенау отказывался что-либо предпринимать, чтобы остановить движение войск.

Для того чтобы выйти из тупика, Рихтгофен предложил командующему 10-й армией соединиться с Берлином по радиосвязи люфтваффе и задать вопрос напрямую. Рейхенау согласился, и вскоре после этого – примерно в девять часов – пришло следующее необычное радиосообщение: «Командующий авиацией обращается за информацией к командующему армией: применим ли приказ об отмене к 10-й армии?»

Депеша ушла по «обычным каналам»: из штаба Рихтгофена во 2-ю авиадивизию, оттуда в 4-й воздушный флот и, наконец, к главнокомандующему люфтваффе. Расшифровав ее, офицеры-связисты не поверили своим глазам.

Время шло.

21.30 – танки все еще движутся мимо замка на восток.

22.00 – мимо проходят пехотные колонны, направляющиеся к близлежащей границе.

22.30 – командующий авиацией вздохнул с облегчением, получив подтверждение получения приказа об отмене наступления от последнего из своих соединений. Но пехота, видимо, не собиралась менять своих планов.

Наконец, за час до полуночи по радио пришел ответ из Берлина. Главнокомандующий люфтваффе от имени Верховного командования вооруженных сил доводил до сведения генерала Рейхенау, что приказ об отмене касается и 10-й армии. И вскоре после полуночи полки начали отходить.

Теперь стало ясно, почему командующего пехотой не известили ранее. Его армия фактически получила контрприказ от группы армий «Юг» в начале вечера. Но Рейхенау уже выдвинул свой передовой штаб, и весь вечер связь между штабом в Тураве и командующим в Шенвальде была прервана. Даже курьеры не могли до него добраться.

Генерал-лейтенант Паулюс в Тураве был по горло занят, отправляя контрприказы в корпуса, от тех – в дивизии, а из дивизий – в полки, не говоря уже о батальонах, ротах и взводах, расположенных прямо у границы. А кроме того, приказ следовало отправить в специальные войска, которые должны были проникнуть за вражеские позиции сразу после полуночи, то есть за четыре часа до нападения. Он мог допустить, что его главнокомандующий едва ли начнет войну, если его армия совершит полный разворот. Поэтому прежде всего проинформировал полевые части. Все равно было бы чудом, если бы за оставшиеся несколько часов каждый солдат, выдвинутый на передовые позиции, узнал, что нападение отменяется.

В действительности это было достигнуто. Во всем районе дислокации 10-й армии только одно подразделение не узнало новость вовремя. Оно находилось перед сектором 46-й пехотной дивизии, противостоявшей польским укреплениям в Любинице. В течение ночи, как и было приказано, солдаты прокрались на вражескую территорию, и в 4.30 тридцать человек открыли огонь по полякам. В любой момент германские батальоны должны были промчаться через границу и взять противника в клещи. Но на границе все оставалось спокойно.

Был еще один случай. На правом крыле группы армий «Юг» в полосе 14-й армии под командованием генерал-полковника Листа внезапным налетом был захвачен железнодорожный туннель в Словакии: важная жизненная артерия для наступающих германских войск. Пришлось отозвать штурмовую группу и вернуть туннель. Поляки взорвали его, сделав непроходимым.

Эти два происшествия лишили нападение, когда оно наконец свершилось, всякой внезапности и рассеяли сомнения, если таковые еще и оставались у поляков, в отношении искренности немцев. В течение нескольких следующих дней воздушная разведка выяснила, что по всем грунтовым и железным дорогам движутся подкрепления в прифронтовые провинции: прямое следствие приостановки в последний момент германских армий. Теперь с каждым днем враг становился сильнее.

Рейхенау и Паулюсу пришлось изменить весь план нападения 10-й армии. Бронированные и моторизованные соединения были отведены во вторую линию, а на острие атаки осталась пехота. Теперь предстояло прорвать границу и пробить бреши, через которые в глубину территории противника устремятся бронетанковые войска. То, что раньше могло быть достигнуто за счет внезапности, сейчас приходилось добывать в ожесточенных боях.

Другим армиям также пришлось срочно перестраивать свои ряды. Однако эти тактические перемещения не повлияли на основные оперативные задачи. По словам главнокомандующего сухопутными войсками, следовало «ожидать срочной мобилизации и концентрации польской армии, а потому уничтожить главную ее часть к западу от линии Висла – Нарев путем концентрических ударов из Силезии, Померании и Восточной Пруссии».

Теперь все зависело от того, сомкнутся ли мощные клещи вовремя, чтобы не позволить главным силам поляков уйти через Вислу в обширные регионы Восточной Польши. Если план удастся, поляки окажутся в гигантской ловушке, а вся кампания будет решена к западу от реки.

Но план также предусматривал, что германское люфтваффе вначале завоюет господство в небе над Польшей, а далее, что германские бомбардировщики прервут движение по грунтовым и железным дорогам внутри страны. Но не только это, ожидалось, что люфтваффе также сыграет ведущую роль в битве: бомбардировщики и пикирующие бомбардировщики, дальние и ближние истребители должны были непрерывно атаковать наземные войска, вынуждая их думать, что их единственный выход – капитуляция.

Впервые в истории воздушным силам была отведена такая решающая роль в сражении. Действительно, в первый раз авиация самостоятельно участвовала в войне. Оправдает ли она надежды, возложенные Верховным командованием? Хватит ли у нее сил для столь масштабной задачи: авиация против авиации, авиация против наземных войск, на фронте и за его пределами?

Насколько на самом деле было сильно люфтваффе? В конце Польской кампании по миру стала ходить легенда о неодолимой и сокрушительной мощи авиации – легенда, которую коварная германская пропаганда максимально старалась поддерживать. Она и в самом деле настолько успешно действовала, что легенда не только пережила войну и падение Германии, но живет до сегодняшнего дня.

Вот два примера, взятые наугад. В «Войне в Польше» (анализе военной истории, опубликованном в 1945 году американской военной академией в Вест-Пойнте) утверждалось: «Летом 1939 года Германия достигла своей цели стать сильнейшей в мире авиационной державой. Системы гражданской и военной подготовки создали резерв примерно из 100 000 летчиков. Производство самолетов достигло примерно 2000 в месяц. В распоряжении Германии было 7000 самолетов первой линии, разделенных на четыре воздушных флота». Солидная четырехтомная военная история «Королевские военно-воздушные силы, 1939–1945» оценивает мощь люфтваффе на 3 сентября 1939 года – тот день, когда Британия объявила войну, – точно в количестве 4161 самолета первой линии.

Так каковы же действительные цифры? Один надежный и заслуживающий доверия германский документ – ежедневный отчет о численности боевой авиации, составлявшийся генерал-квартирмейстером для главнокомандующего люфтваффе, – говорит совсем о другом. Во время Польской кампании оперативные силы люфтваффе включали в себя 1-й воздушный флот «Восток» под командованием генерала авиации Альберта Кессельринга и 4-й воздушный флот «Юго-Восток» под командой генерала авиации Александра Лера. На 1 сентября у них вместе было не более чем 1302 самолета первой линии.

Помимо этого, на востоке находилось еще 133 машины, бывшие под прямым управлением главнокомандующего (Геринга). Кроме двух эскадрилий бомбардировщиков для особых заданий, они включали только самолеты разведки, метеорологии и транспортной авиации.

Наконец, можно учесть истребители, предназначенные для защиты неба над Восточной Германией, хотя в воздушных боях над Польшей участие принимали лишь немногие из них, и то на периферии. В административных районах I (Кенигсберг), III (Берлин), IV (Дрезден) и VIII (Бреслау) они насчитывали двадцать четыре эскадрильи общей численностью 216 самолетов.

Таким образом, по самым щедрым оценкам люфтваффе могло собрать для войны над Польшей 1929 самолетов. Из них только 897 могли нести бомбы, то есть бомбардировщики, пикирующие бомбардировщики и штурмовики.

Две трети своей авиации Геринг бросил на восток. Оставшаяся треть, державшаяся наготове на западе, состояла из 2775 машин всех типов. Из них только 1182, или примерно 40 процентов, были бомбоносителями.