прочитал с большим удовлетворением. Я всей душой поддерживаю Ваш энтузиазм и восхищен Вашим редким бескорыстием. Перед людьми, спокойно предлагающими себя в жертву науке, я лично преклоняюсь и всеми силами стараюсь подражать им.
Однако Вашу святую решимость я попытаюсь разубедить. Современная наука пренебрегает, более того, она с негодованием отвергает средневековые бесчеловечные методы познания. Наукой все делается для человека, и никакой истинный ученый не пойдет на то, чтобы даже мысленно послать другого человека на мучения, во имя каких бы высоких стремлений они не предполагались, пусть даже они и высказаны добровольно.
Извините, что несколько задержался с ответом на Ваше письмо: мне хотелось собраться с мыслями и дать Вам обстоятельный ответ, но, как видите, так и не собрался. Поэтому подробнее я хотел бы побеседовать с Вами лично. Приезжайте ко мне, и Вы будете приняты немедленно, как только назовете свое имя. Таких людей я не забываю и с удовольствием берегу дружбу с ними.
В конце письма позвольте отечески предупредить Вас: не обращайтесь с этим предложением в другие организации. К нашему огорчению, сейчас есть такие люди, которые используют Ваш энтузиазм в корыстных целях».
Флипу Маккуэлу явно не повезло. Он вышел из своей комнаты в подавленном состоянии. Хорошо еще, что никто не знает, как сильно и по каким причинам он так переволновался, — над ним бы смеялись, как над глупым мальчишкой. Флип в чудеса не верил, а тут вдруг вообразил такую фантастическую картину — путешествие своего соседа Артура Кокрофта в космической ракете. Как правильно он делал раньше, что не придавал большого значения его пылким словам. Пусть появится этот Артур, теперь Флип поговорит с ним по-другому, он будет злить его и накалит его и без того горячую голову добела. Флип представил себе, как он будет при встрече с Артуром ядовито острить, он еще посмеется над ним за сегодняшнее унижение.
Улица гудела несмолкаемым шумом, в котором трудно было различить отдельные звуки, но Флип Маккуэл привычным ухом, помимо своего сознания, даже не желая этого, слышал крики газетчиков: «Покупайте газеты! Скорее, скорее! Не теряйте времени: каждую секунду ракета удаляется от Земли на одиннадцать километров!».
* * *
Редактор газеты «Калейдоскоп» Хауард Нуп, или как его заочно называли сотрудники газеты дядя Хау, сидел на поворотном стуле за столом, специально сделанном по его рисунку. Стол напоминал огромную женскую брошку в виде подковы счастья. Дядя Хау восседал в центре этого стола и беспрестанно поворачивался на своем стуле в разные стороны, хватая, перебрасывая, перечеркивая и снова перетасовывая бесчисленные листы бумаги, лежащие на столе.
Хауард Нуп встретил Флипа сердитым восклицанием:
— Хо! Макфлип! Где ты шляешься по ночам, что просыпаешься так поздно? Я всегда говорил, что твоя молодая кровь портит тебе карьеру.
— Перестаньте называть меня этим собачьим именем. Я не Макфлип, а Флип Маккуэл! А ночью я не шлялся, а спал.
— Ты должен заботиться о куске хлеба, — сказал редактор. — Расторопные люди собрали самые свежие плоды.
— Неужели ничего нет?
— Осталась только бульварная мелочь, астрономы-любители, высказывания которых мы едва ли поместим в газете, да еще одна самая, пожалуй, большая величина, которую, скажу прямо, тебе не взять.
— Возьму, господин редактор!
— Это известный астроном, профессор Селлар, но он никого не принимает. А вашего брата — репортеров, так прямо в шею гонит. С невеждами, видишь ли, ему разговаривать противно. Даже Уффелрой, и тот не мог к нему проникнуть!
— Да что вы мне суете этого Уффелроя? Он и в самом деле невежда! Только вы от него в восторге. Я пойду к Селлару и поговорю с ним.
— Не выйдет, мой мальчик.
— Оставьте самый лучший столбец в газете для его речи. Алло, дедушка Тибон! — обратился Флип через окно, к старичку в халате, стоявшему возле секретарши. — Ты к себе в лабораторию идешь? Заряди, пожалуйста, мой фотоаппарат цветной пленкой. Я к тебе зайду минут через пятнадцать.
Хауард Нуп удивленно поднял пушистые шарики бровей:
— Ты так уверен в успехе, что даже не торопишься?
— Торопиться мне некуда. Насколько мне известно, ракета до Луны будет лететь, согласно программе, несколько дней. А что касается Селлара, то мы с ним старые друзья. Всего хорошего!
Астроном с мировой известностью, знаменитый своими трудами по межзвездным газам, профессор Бертран Р. Селлар почти постоянно находился в обсерватории. Вечером и ночью его можно видеть в кабине огромного зеркального телескопа, днем — в кабинете, расположенном около справочной библиотеки. Так Флипу Маккуэлу объяснила у него дома миловидная девушка — вероятно, его дочь или внучка.
Девушка оказалась разговорчивой, и Флип решил это использовать. Он улыбнулся самой ослепительной из своих улыбок и сказал, что прелестная особа, вероятно, считает его представителем прессы. Если так, то она ошибается. Он не имеет к журналистам и газетчикам никакого отношения. Он просто… человек, любитель этой самой астрономии и очень хотел бы поговорить с профессором по очень важному делу. Он не надеется добиться приема у профессора через секретарей в обсерватории, поэтому очень просит, если, конечно, она не возражает и если ее не затруднит, позвонить профессору. Это не сильно оторвет его от работы. Мисс может не беспокоиться, профессор не будет на нее в обиде за это.
«Мисс» явно колебалась:
— Я, право, не знаю, что делать. Отец бывает очень недоволен.
— Я уверяю вас, что ваш отец не будет в претензии. Дело в том, что он знает обо мне. Вам достаточно будет назвать мое имя. Вы только скажите ему, что с ним хотел бы поговорить Артур Кокрофт.
Она вышла из комнаты. Оставшись один, Флип Маккуэл прошелся по комнате, удовлетворенно потирая руки. У него есть основания быть довольным собой; он ловко обставит всех репортеров, а растяпу Уффелроя поставит на подобающее ему место позади себя.
Девушка вернулась очень взволнованная:
— Мистер Кокрофт, — сказала она, затем почему-то перевела дыхание, — мистер Кокрофт, отец ждет вас у себя в обсерватории. Он хочет видеть вас скорее.
— Благодарю, вас, мисс, — Флип чуть было не бросился бежать, но девушка, как видно, хотела еще что-то сказать, и он остановился. Она посмотрела ему в глаза.
— Я вспомнила: отец действительно говорил о вас, мистер Кокрофт. Вместе с отцом я приглашаю вас бывать в нашем доме. Мы живем одни, и вы приходите к нам запросто.
Флип Маккуэл нашел нужным загадочно улыбнуться и скромно опустить глаза.
* * *
Профессор Бертран Р. Селлар встретил Флипа Маккуэла радостным восклицанием:
— Артур Кокрофт! Эсси только что звонила мне о вас! Так вот вы какой! Я очень хотел вас видеть, особенно