прикоснулся к ее гладкому лобку неумелыми пальцами, скользнул по клитору, и она простонала. Поймав волну, прошелся по ее напряженному бугорку снова, массируя и надавливая так, как подсказывало ему звериное нутро. С каждым его движением она выгибалась все больше, неистово откидывая голову и до боли царапая его спину, побуждая его продолжать ласки громкими стонами. Он обвел ее половые губы по контуру и окунул указательный палец в горячее лоно. Она была готова, он понял это по тому, как влага переполняла ее, вытекая наружу.
Гарри вновь навис над ней, целуя в покрасневшие щеки и раздраженные от трения губы, подхватил ее сильной рукой под ягодицы, подстраивая под себя. Провел крепкой головкой по ее промежности, словно предупреждая о готовности, и резко вошел, чуть остановившись от ее рваного крика. Она прильнула к нему, насаживаясь на пульсирующий член, притягивая ближе к себе сильное мужское тело.
Он погрузился в нее глубже, вызывая громкие стоны и активную ответную реакцию. Гарри набирал темп с каждым толчком бедер, продавливая под себя ее податливое тело. В порыве безудержной страсти они инстинктивно слились воедино, закрыв глаза и двигаясь в унисон. Он чувствовал, как напряжение растет и ширится в нем, поднимаясь из паха и раздирая грудную клетку ревущим зверем, которого она разбудила.
Дойдя до предела, он зарычал и бурно излился в нее горячим семенем, услышав ее ответный надрывный вскрик, когда она сжалась вокруг его члена и задрожала в мелких конвульсиях. Словно разрыв бомбы между ними, словно сама преисподняя разверзлась под их телами и утянула любовников в кромешное пекло. Они утонули в потоке наслаждения и боли, смешавшись в едином вихре и распадаясь на мелкие атомы.
Любовники так и не разомкнули сплетенных конечностей, спустя десять минут он все еще был в ней, остывая и приходя в себя. Гермиона не двигалась, и только ее неровное дыхание напоминало, что это не сон.
Они пролежали так молча полчаса, и Гарри накрыл их одеялом, чувствуя, как влажное тело начинает замерзать.
— Все в порядке? — осторожно спросил он, вкладывая в этот вопрос все свои страхи и неуверенность в том, что они поступили правильно.
— Да, все замечательно, — удовлетворенно ответила она, рисуя пальцем волнистую линию на его подбородке, покрытом щетиной.
Он с облегчением выдохнул.
Это их общий грех. И они оба признали и приняли его.
Возможно, когда-нибудь Рон вернется. Гарри почти уверен в этом, так было всегда на протяжении семи лет их дружбы. Уизли злился, завидовал, дулся, как ребенок, бросал его посреди беды, но потом всегда возвращался, поджав хвост. И так случится вновь.
Но теперь все иначе. Между ним и Гермионой.
Однако никто не должен знать их маленький интимный секрет.
— Мы никому не скажем об этом, — прошептал он ей на ушко, невесомо прикасаясь к мягкой мочке губами.
— Я сохраню эту тайну в своем сердце, — кивнула она.
Навсегда…