При ярком солнечном свете король уже не казался таким красивым и величественным, как на картине Мартина, а принц… Присмотревшись к нему, Илана почувствовала, что снег, в котором утопали толстые подошвы её ботинок, вдруг превратился в скользкий лёд. Она изо всех сил старалась сохранить равновесие, но зыбкая ледяная почва упорно ускользала у неё из-под ног. Вся эта холодная планета превратилась в крутящийся шар, покрытый коркой льда, удержаться на котором смогла бы разве что девочка с картины Пикассо.
— Тэд… — прошептала Илана, срываясь со скользкого шара и падая в бездну.
Очнулась она от прикосновения к её лицу чего-то влажного и шершавого. Открыв глаза, Илана увидела над собой открытую пасть с такими клыками, что едва снова не потеряла сознание. Впрочем, она тут же поняла, что обладатель этих клыков вовсе не собирается пускать их в ход. Зато своим шершавым языком огромный белый кот действовал весьма старательно. Взгляд его ярко-голубых глаз казался не по-звериному осмысленным.
— Перестань, Лодди, ты ей уже всё лицо облизал, — произнёс незнакомый мужской голос. Говорил он на межгалакте, но с каким-то странным акцентом. — Смотри, Таддео, он сразу признал в ней хозяйку. Рианны всегда верно служили снежным магам.
— Тэд… — Белый пейзаж расплывался у Иланы перед глазами, как будто бы готовый снова раствориться в тумане вместе с обступившими её фигурами. — Я знала, что ты жив.
— Вы знакомы? — спросил король.
— Возможно, — этот ломкий, сбивающийся с тенора на баритон голос был не знаком Илане. — Ты же знаешь, что я помню не всё.
На мгновение девочке показалось, что хмурое, насупленное лицо «снежного принца» ей тоже не знакомо. Этот юноша просто похож на Таддеуша Бельски. У Тэда никогда не было такого выражения лица. И он был гораздо красивее…
— Да, Айслинд, я её вспомнил, — теперь Илана уловила в голосе юноши знакомые нотки. — Девочка из моей школы.
— Вы с ней дружили, — сказала Изабелла, внимательно глядя на Таддеуша. — А меня ты помнишь?
— Да, — ответил тот после небольшой паузы — словно поразмыслив, сказать правду или солгать.
Илану неприятно кольнула догадка, что Таддеуш помнит гораздо больше, чем хочет показать. Зачем ему это? Почему он темнит? Да нет, ей просто кажется. Юты говорили, что колдуны отнимают у похищенных детей память. Но ведь Тэд сейчас не у колдунов, а у короля Айслинда. Может, король-маг старался вернуть ему память, но ему не совсем это удалось… А если Тэд помнит, кто он и откуда, то почему он не вернулся в Германар или хотя бы не дал о себе знать? И почему он смотрит на неё с такой неприязнью?
Тэд словно прочёл её мысли.
— Вставай, — сказал он и, широко улыбнувшись, протянул ей руку.
У Иланы сразу потеплело на душе. Не слишком ли она подозрительна? Ведь она даже не знает, что он пережил за эти полтора года.
— Ну ты и вымахал! Как я рада, что ты жив! Ты расскажешь, что с тобой случилось?
— Он непременно всё тебе расскажет, красавица, — ответил за Тэда король. — Но только дома, в замке. Судя по всему мы встретили друзей. Ведь люди, которые прибыли вместе с твоей подругой, не могут быть нашими врагами?
— Конечно, нет, Айслинд. Я вспомнил, как её зовут. Это Илана, и она отличная девчонка. А это королева Германара Изабелла Фабиани.
— Это офицеры из моей личной гвардии, — Изабелла с улыбкой показала на Лилиану и Томаса, которые по очереди представились, слегка поклонившись королю. — Ну а это широко известный в нашем мире художник Мартин Кейн.
— Широко известный в узком кругу, — Мартин, покраснев, отвесил королю неуклюжий поклон.
— Ну а теперь быстро все в машину! — весело скомандовал Айслинд. — Она, конечно, тесновата для такой толпы, но ничего. Лететь недолго.
Машиной, которая находилась за ближайшим сугробом, оказалась странная ледяная конструкция, похожая одновременно на птицу и на старинный летательный аппарат. Она напомнила Илане фигуры, которые каждую зиму делают изо льда на детских площадках Гаммеля.
— Вы хотите сказать, что эта штуковина летает? — хмыкнул Томас.
— Ещё как, — ответил Таддеуш. — Она подчиняется мысли.
— И я уже научился управлять ею, — добавил он не без гордости.
Места в машине оказалось достаточно. Последним запрыгнул Лодди. И тут же устроился возле Иланы, положив ей на колени свою большую умную морду. Девочка погладила кота, он зажмурился и тихо заурчал. Краем глаза Илана заметила ревнивый взгляд Таддеуша. Не очень-то он обрадовался этой встрече.
— Неужели это лёд? — продолжал удивляться Томас. — На ощупь совсем не холодный…
— Естественно! — засмеялся король Айслинд. — Мой замок тоже ледяной, но там тепло. Это же магический лёд, и его можно превращать в разные виды материи.
— Во все?!
— Нет, но в те, которые есть или хотя бы были на нашей планете в древности, можно.
— Снежный король живёт в тёплом замке… — Лилиана походила на отличницу из нулевого класса, которой учитель сказал, что дважды два равняется пяти.
— Иланы устойчивы к холоду, но представители нашей расы такие же теплокровные существа, как и вы. Почти такие же. Айсхаран не всегда был царством холода. Когда-то здесь был примерно такой же климат, как в вашем мире. И как на древней Земле. Потом произошла глобальная катастрофа, которая привела к длительному ледниковому периоду. Вот тогда-то у нашего слова хаарн кроме значения «год» появилось второе значение — «зима». Ведь в течение нескольких тысяч лет она была единственным временем года и до сих пор является самым длинным.
— А в некоторых языках Земли одно слово обозначало и год, и время года лето, — сказал Мартин. — Кстати, а откуда вы так хорошо знаете межгалактическое койне?
— Вы ведь уже поняли, что контакт между нашими мирами установлен достаточно давно, — улыбнулся Айслинд. — Просто в вашем мире мало кто об этом знает. У вас там слишком много информации сразу попадает в разряд секретной. Но, разумеется, далеко не все жители Айсхарана говорят на межгалакте так же хорошо, как я. Таддео помог мне освоить этот язык получше.
— А как он у вас оказался? — спросила Илана.
— Я спас его от колдунов. Я уже давно знаю о том, что хатаны похищают ваших детей, и стараюсь помешать им. Увы, они очень хитры и за последние годы значительно усовершенствовали своё магическое искусство. А самое главное — их много. Хатаны — молодая раса. Мы, иланы, очень древняя. Мы вымираем. Я — последний чистокровный илан. Метисов не так уж и много, поэтому я радуюсь, когда встречаю тех, в ком есть наша кровь. Тех, в ком она проявилась так ярко, как в Таддео. И в тебе, девочка.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});