— Ну о'кей, попробую. Ты уверен?
— На все сто.
Он лихорадочно изучает девчонок на танцполе и отправляется знакомиться, причем не к той, что выбрал я, а к совсем другой, и откровенно так себе. Вот и проблема. Что для меня красиво — другим уродство. А что всем нравится — уродство для меня.
Публика вяло копошится, держась на расстоянии. Женя трет что-то девчонке. Он машет мне, я ему.
* * *
Смотрю на часы. Четыре тридцать. Скоро пойдут трамваи, откроется метро, а у «Сити» наверняка уже дежурят таксисты. Или спецназ, если кто-то все-таки исхитрился его вызвать — внутри клуба мобильник не берет, а внутренний телефон я еще днем перерезал.
Табачный воздух клуба ест ноздри. Мне паршиво, и ручка под рукой. Уже утро, и мне так противно, что я подорвал бы всю эту кодлу немедленно — если б мог.
Но не могу, потому что на самом деле бомб только две — брат больше не успел: одну я хлопнул, чтобы убедить их, а вторая коробка у меня во внутреннем кармане — я ребрами чувствую через ткань ее углы. Вторая бомба — мой телепортер.
Четыре сорок пять. Дело не в том, есть ли душа. Дело не в том, что жизнь игра, и как-то получилось, что я проиграл в нее. Дело не в том, что никому не нравится моя музыка. Это даже не моя музыка. Я не музыкант, я не играю даже на винилах. Я ни черта не умею — только крутить ручки. Да, у меня чувствительность к частотам и много практики, и я могу настроить звук, могу поставить хорошую музыку, но хороша она только мне. Проблема в том, что мы с вами не понимаем друг друга и вряд ли когда-нибудь поймем.
Еще проблема в том, что это ни хрена не оригинально. В этом мире у меня миллион двойников, и все неудачники, все нытики, все совершенно идентичны, и, даже если телепортация означает смерть, даже если я исчезну, никто не заметит разницы.
Пять утра, я поворачиваю ручку, мир взрывается, я лечу плашмя об дверь — и меня нет.
* * *
…….
* * *
— Всем плевать на электро.
— И?
— А мне единственному — нет. Старая схема. Я обычный неудачник. Такой, как все.
— Противоречие! — Брат хлопает в ладоши. — Всем плевать, а тебе нет — тогда ты исключение, а не такой, как все.
— Да, может быть, и мне п%ц как одиноко.
— Так, понятно, — говорит он, мелькая у меня перед глазами. — Нормальная расплата за оригинальность.
— Но ты и сам оригинал, — я еле квакаю. — Притом тебе нормально.
— Да как же! Блин, подумаешь — электро! Электро еще популярно. А кого интересуют мои лазеры? Или телепортеры? Или бомбы? Да всем тем более плевать.
— Мне не плевать на телепортеры. И на бомбы.
— Ой, умоляю! — отмахивается брат. — Если б ты хоть немного знал, хотя бы малость интересовался взрывчаткой — мы бы сейчас не говорили!
— Почему?
— Я спросил, какие штуки тебе нужны? Ты ответил — чтоб грохоту и огня побольше, я такие и сделал.
— И что?
— А то! Правильные бомбы не дают грохота. Как и огня. У них направленность, кумулятивная струя — а ты просил просто петарды. Хлопушки. Там вся сила рассеивается в экспансию газа, хоть в зад себе засунь — максимум обожжет и подбросит, как и получилось.
— Я не знал.
— Конечно, ты не знал. И узнавать не думал — насмотрелись вы все фильмов! Ну почему единственные люди с творческим подходом к взрывчатке — придурки алькаидские! Вот это и означает — всем плевать.
— Прости, — говорю. — Я в следующий раз учту.
— А будет следующий раз? — Брат поднимает бровь.
— Вряд ли… не знаю, после такого дебилизма — вряд ли. Да и болит все адски — мне хватило.
— Хорошо, а то родаки расстроятся.
— Они и так расстроятся, — говорю. — Мне же теперь предъявят терроризм, не меньше. Захват заложников…
— Насколько мне известно, тебя просто забрала «скорая». Никто ничего не предъявлял. Что странно. Хоть мелкое хулиганство могли бы. Кстати, — он останавливается у двери. — Я дал твой сотовый какому-то хмырю из дискотеки.
* * *
Это был Женя. Он звонит мне почти сразу после ухода брата и орет мне в ухо:
— Получилось! Чувак, прикинь, все получилось!
— О чем ты?
— О Илоне! Та девочка из дискотеки.
— И что она?
— Она моя! Я ее трахнул! Да, и, кстати, тебе привет, мы ждем тебя на чай.
— Подожди, а что менты? Что руководство?
— А я сказал им, что это была концепт-пати, вечеринка под теракт. И что в конце был просто несчастный случай — фейерверк не рассчитали. Я подписался частично под идеей, ты не против?
— Под какой идеей? Их что, устроило? Ведь ущерб.
— Какой ущерб! Опалил краску, побелки чуть осыпалось. А знаешь, сколько пипл нам накидал за вход? И выпили весь бар. Хозяева в трансе. Мы делаем это еще раз, через недельку или две. Они просили, чтоб ты пришел, подсказал, что как. Тебе заплатят как консультанту и за шоу. Свисти, как оклемаешься.
— Стой. Что устроить? Еще один теракт?
— Да, «Теракт-2», рабочее название. Только в этот раз желательно, чтоб было ню-итало. И, сорри, нужно принимать заявки.
— Нет.
— Ну, чувак! Ну, сам знаешь, как паршиво платят. Ставка ноль. Я чисто заявками живу.
— Я выиграл. Ты обещал этот месяц ставить то, что я скажу.
— Но блин! Респект, конечно, но ведь это же нечестно. Ну серьезно, разве это считается?
— Евгений, — хриплю. — Не надо кружев с человеком, который собирался взорвать клуб с людьми.
— Ну ладно… Ладно… не знаю, чувак. Ладно, о'кей. Бывай. — Он вешает трубку.
* * *
Мне только кажется или теперь у меня на месяц есть раб-диджей?
Песня для финальных титров: Ellen McLain «Still Alive»