Читать интересную книгу Костяное царство. Страшно быть богом - Лада Валентиновна Кутузова

были в сборе. Последней появилась Морена, волоча за собой огромный, чуть ли не с нее ростом рюкзак. Лель хмыкнул и полез разгружать его.

– Эй, это все мне пригодится, – Морена начала возмущаться, но Лель ее не слушал.

– Пилочка для ногтей, – перечислял он, – это ладно, от врагов отбиваться можно. Но зачем тебе платья? В количестве, – он быстро пересчитал, – семи штук?

– Ну в чем-то я должна ходить!

Лада хихикнула: Морена оделась совсем не по-походному. На ней было длинное узкое платье с разрезами по бокам и сапоги, чей высокий каблук и узкий носок были обиты сталью. Зато на тяжелый в металлических заклепках пояс темная богиня повесила сразу две сабли.

– Ладно, одежду оставляй, остальное барахло выкладывай, – Лель был непреклонен. – Утюг тебе точно не пригодится. И кастрюля без надобности. И вообще, откуда у тебя вещи из Яви?

– Коллекционирую. А ты мне не поможешь донести? – Морена сложила брови домиком и умильно посмотрела на бога любви, но Лада заметила, что темная богиня едва сдерживается, чтобы не расхохотаться.

Устроила спектакль! Лада не выдержала и прыснула, следом рассмеялась Морена, за нею остальные.

Вышли в отличном настроении, подшучивая друг над другом. Лель изображал, как он еле передвигается под огромной тяжестью рюкзака. Посвист и Морена поддерживали его под руки с двух сторон. Казалось, будто их пятерка отправляется на увеселительную прогулку, а не в опасное предприятие. Лада обернулась: в ярком солнечном свете на фоне голубого неба Медный дворец пылал, точно костер. Переливались витражные окна, сияли статуи Сирин и Алконост. А потом Лель повел правой рукой, и ему в ладонь прыгнул темно-рыжий шарик, а Медный дворец пропал. Лада присмотрелась: на шарике проступали очертания дворца и леса.

– Ну что? – спросил бог любви. – В Серебряное царство?

Он бросил шарик на землю, тот покатился, указывая путь.

Путники вошли в Ржавый лес. Рыжие иглы сосен рдели в лучах солнца, на стволах цвета обожженной глины застыли янтарные капли, красно-желтые листья клена шуршали под ногами. Лада не выдержала, сгребла охапку и подбросила вверх. Листья с шорохом взлетели, один застрял в волосах.

– Тебе идет, – Яровит остановил Ладу, когда та хотела стряхнуть лист, – ты очень похожа на Живу.

– Надо же, – произнесла вполголоса Морена, когда бог воинов обогнал их, – до сих пор не может ее забыть.

Лада смахнула листок и ответила:

– Лель говорил, что Яровит любил Живу. И она его спасла, когда он умирал.

– И даже сделала бессмертным, нянькой для детей богов, – подхватила Морена. – Знать бы, как они это провернули с Макошью.

Лада пожала плечами:

– Никто не в курсе.

– Или знают, но не говорят, – усмехнулась темная богиня, – секрет старших богов от младших. А ты свою мать помнишь? – безо всякого перехода поинтересовалась она.

Лада помотала головой:

– Нет. Даже не представляю, как она выглядела.

Морена тщательно вгляделась:

– Согласна с Яровитом, ты на нее похожа. Но как бы тебе объяснить…

Она призадумалась:

– Она не была самой красивой богиней, та же Макошь, ее сестра, была потрясающе хороша. Да и моя мать, Мара, тоже. Но в Живу невозможно было не влюбиться. Это как удар наотмашь – от него не уклонишься.

Морена нагнулась и подняла ярко-бордовый лист осины.

– Она даже не самая заметная была, дело в другом. В Живе жизнь била ключом. Энергии было столько, что все от нее заражались желанием жить, быть, существовать. Потому к ней и тянулись все. И Перун, хотя впоследствии он женился на Макоши, и Яровит, и Чернобог, и сам Кощей.

– А Жива? – у Лады так и не получалось назвать богиню матерью.

– Она так никого и не выбрала. Даже Лель был бессилен, не смог растопить ее сердце: богиня жизни оказалась сильнее бога любви.

– Ему она тоже нравилась?! – от удивления Лада споткнулась и едва удержалась на ногах.

– Симпатизировал, скорее. Просто он хотел, чтобы она оттаяла и выбрала кого-либо. Ну знаешь все эти штучки: люди и боги должны любить, а не воевать друг с другом.

– А потом?

– Потом она забеременела неизвестно от кого, у Кощея сорвало крышу, и он ее похитил. С тех пор про Живу ничего неизвестно, кроме того, что у нее родилась дочь – ты.

Их окликнул Лель:

– Чего отстаете? Потеряться не боитесь?

Морена помахала ему:

– Скоро догоним. Нам надо поговорить о своем, девичьем.

Лада спросила на всякий случай:

– Значит, про моего отца никто ничего не знает?

Морена отрицательно замотала головой.

– Нет. Если бы это был кто из богов, он бы сказал. Никто бы не стал скрывать.

– Значит, я полубог, – подытожила Лада.

– Скорее всего. Но ты не унывай. Пройдешь Правь, станешь полноценной богиней.

Лада хотела уточнить, что Морена имеет в виду, но та уже умчалась догонять Леля.

Лада брела позади всех. Значит, она все же полубогиня, раз никто из богов не признал ее своей дочерью. Хорошо бы: тогда Лада совсем не темная, и нет опасности, что она перейдет на другую сторону. Но ведь отец мог скрыть, что она его дочь. Мало ли какие у него были на то причины. Все равно, полная неясность. И Жива… Богиня очень многим нравилась. Жаль, что Лада ее совсем не помнит. Интересно, как бы сложилась ее жизнь, если бы она воспитывалась среди богов, а не в семье Берендеевых? Правь вместо Яви? И почему же ее отправили из Берендеева царства в мир людей? Вопросов меньше не становилось.

Шли не останавливаясь, стараясь как можно дольше захватить светлое время суток. Лада передыха не просила, хотя на лбу выступила предательская испарина – слабость не отступала. Но мысль о том, что времени в запасе совсем мало, подстегивала ее. Всю дорогу путников сопровождали белки, которые огненной рекой текли за ними по траве, так что Лель пошутил насчет Яровита: мол, чувствуют родственную душу – в Яви бог воинов постоянно обращался в белку. Из-за кустов выглядывали лисы. Лада так и не поняла: была это одна и та же или разные.

В восемь вечера, когда солнце начало клониться к горизонту, разбили лагерь под двумя соснами, растущими вплотную друг к другу. Лада рухнула на землю, усыпанную сухой хвоей. Поход дался ей сложно: ноги предательски дрожали, перед глазами мелькали черные мошки, а в ушах звенело. Но кажется, никто ничего не заметил, и хорошо. Лель и Посвист отправились за хворостом, Яровит – за водой, родник протекал метрах в ста. Затем путники расстелили скатерть-самобранку, на ужин была картошка, запеченная с сыром и грибами, плюс говядина в сметанном соусе – вкуснотища. Лада пила травяной