Читать интересную книгу Солнце Палестины (СИ) - Владимир Петров

   Рядом с девушкой, лежал медный кувшин литра на два. Его узкое горлышко закрывала деревянная резная пробка. Увидев кувшин, Саша, позабыв обо всем, бросилась к нему. Подняла с пола и потрясла возле уха. Внутри что-то булькнуло. Вытащив довольно плотную пробку, приложилась к горлышку и отхлебнула, стараясь не думать о микробах и паразитах. На счастье, в кувшине оказалась вода, правда она была тёплой, имела металлический привкус и отдавала болотом, что ее не смутило, так как рот пересох от жажды. Позабыв на время обо всем, она с наслаждением выпила почти всё, что в нем было. Затем, вспомнив о незнакомке, присела возле неё и проверила пульс на шее. Почувствовав биение вены, тонкой струйкой вылила на лоб пострадавшей остатки воды.

   Незнакомка застонала, затем потерла лоб ладонью и открыла глаза. Они у неё оказались большими и выразительными. Взгляд сначала был мутным, но когда сфокусировался, она увидела над собой улыбающуюся Сашу. Девушка резко приняла сидячее положение, затем отодвинулась от Саши и стала крутить головой, осматривая каюту. Заметив открытую дверь и отсвечивающие на полу коридора солнечные зайчики, она с кряхтением встала на ноги и выскочила на улицу. Саша присела на один из сундуков и с интересом стала наблюдать за развитием событий. Между тем, девушка вернулась в каюту, опустилась на колени лицом к одному из углов и стала молиться, при этом, истово крестясь и отвешивая поклоны. Саша, всмотрелась в этот угол, и увидела небольшую темную икону. " Надо же, единственный человек на всю округу и тот религиозный фанатик" - подумала она.

   Между тем, девушка произнесла громко: "Аммен", встала с колен, ещё раз поклонилась иконе, перекрестилась, а затем повернулась к Саше. Своими карими глазами она пристально ее осматривала, приложив указательный палец правой руки к подбородку, а левой теребила пряжку своего пояска. Ее особое внимание привлек Сашин крестик с цепочкой, который висел поверх ее одежды, затем она осмотрела Сашин сарафан, ее голые ноги, обутые в босоножки, на небольшой шпильке. Было видно, что крашеные ногти на руках и ногах ее сильно заинтересовали. Осмотрев Сашу, девушка приложила правую ладонь к груди и отвесила неглубокий, вежливый поклон и защебетала на своём языке, выстреливая фразы как из пулемета. Закончив свою речь, вопросительно посмотрела на Сашу. Язык, на котором говорила девушка, был незнаком нашей героине. Своим звучанием, он походил на речь одной пожилой пары греков, которая проживала в отеле, на одном с ней, этаже и в тоже время, отличался от него. Саша, задумчиво почесала подбородок: "Как мне, с ней разговаривать?" - мысленно, произнесла она, - "Картинки в блокноте рисовать?" Не надеясь на удачу, произнесла сакраментальную фразу всех русских туристов: "Ду ю спек Инглиш?"

  Девушка ненадолго задумалась, затем опять, что-то прощебетала на своём тарабарском языке. Саша в ответ произнесла:

  - Парлез воуз франсиз? - и вопросительно посмотрела на собеседницу.

  Та задумчиво смотрела в потолок и несколько раз повторила слово "франсиз". Видимо что-то поняв, она радостно посмотрела на собеседницу и переспросила:

  - Франк?

  Саша в ответ кивнула, что сразу же вызвало поток слов на французском языке. Правда этот язык назвать французским можно было с большой натяжкой, к тому же иногда проскальзывали слова похожие своим произношением на итальянский язык или немецкий. До Саши смысл слов доходил с пятое на десятое.

   Установив языковой контакт, девушка гордо подняла подбородок и, показывая на себя ладошкой, представилась: "Анастасия, из купеческого рода Василаки!" И вопросительно посмотрела на Сашу. Та приняла, такую же, картинную позу и гордо произнесла: "Александра Скворцова!". Обе девушки облегченно выдохнули, и присев рядышком на сундук, продолжили ломать языковой барьер, помогая себе жестами и мимикой. Через некоторое время, Саша смогла понять историю Анастасии. Если опустить все трудности перевода, то история выглядела так:

   - Мы, вместе с отцом, жили в городе Ларнак, на Кипре, - рассказывала Анастасия,- Моя семья жила с торговли индийскими тканями и благовониями. У отца, было три лавки, одна в Ларнаке и две в Кирении и Лимосоле. Торговля шла успешно. Но, у него был конкурент, грек Феофил из Солуни, сын собаки, да пошлет Господь кары небесные на его голову. Он, желая устранить соперника, написал донос, стратегу города. В нем, он обвинил отца в измене империи и поношении особы императора Алексея Комнина, да продлит Господь его годы. Знакомый чиновник из магистрата предупредил отца об аресте. Нам пришлось срочно бежать, бросив все. Мы сели на первый, отплывающий корабль, который шел в Яффу. Ночью разыгрался шторм. Отец, вышел утром из каюты на палубу, чтобы узнать обстановку у наварха, но его смыло обрушавшейся на корабль волной. Я боялась выходить из каюты, и истово молилась Николаю Чудотворцу, защитнику всех моряков, и Пресвятой Богородице. Ночью раздался страшный треск, корабль тряхнуло сильно. Я, слышала крики с палубы, что корабль разламывается и нужно спасаться. От ужаса, я не могла и шагу ступить из каюты, продолжая молить святых заступников. В этот момент, последовал новый удар, корабль резко остановился и, неведомая сила кинула меня на пол. Вот и все, что я помню. Святые Заступники услышали мои молитвы, и даровали мне жизнь. Ну и тебя, мне прислали на помощь и в утешение.

   На последние слова, Саша удивленно хмыкнула, с такой стороны она ситуацию не рассматривала. А что, чем не версия? Но ее интересовала другая информация:

   - Анастасия, как ты думаешь, где мы сейчас находимся? Чей это берег?

   - Могу предположить, что это Иудея. Когда-то христианская земля, а теперь принадлежит мусульманам, - девушка грустно вздохнула, - для нас это очень плохо.

   - И чем же плохо? - удивилась Саша.

   - Возьмут нас в плен и продадут на невольничьем рынке. Попадем к какому-нибудь паше или эмиру в гарем. Заставят жить с ним в плотском грехе и гореть тогда нашим душам после смерти в Геенне Огненной.

   Саша с удивлением посмотрела на собеседницу.

  "Какой гарем, какой паша с эмиром?"- подумала она.

  Но сумасшедшей, Анастасия не выглядела. Наоборот, она говорила о сарацинах и о рабстве как об обычных явлениях, словно все это для неё было реальностью. Память Саши указала ещё на ряд подозрительных фактов, подмеченных ею на корабле, но не принятых во внимание.

   Странное безлюдье берега, а современные Израиль и Ливан, густо заселены. Отсутствие вертолетов спасателей и катеров береговой охраны, ведь обязательно, кто-то бы позвонил в полицию, чтобы проверили подозрительный объект, лежащий на берегу. А сам обрубок корабля, собранный, без современных болтов, только с помощью деревянных штырей - нагелей и железных, кованых гвоздей. А в каютах не было ни одной современной вещи, даже не нашлось ни одного китайского кроссовка.

   Все эти факты подводили Сашу к фантастической догадке, которую она пыталась гнать от себя, но подсознательно чувствовала, что ее предположения верны. Чтобы подтвердить или опровергнуть свои выводы, она, внутренне сжавшись от страха, задала Анастасии последний вопрос:

   - Пожалуйста, Анастасия ответь мне, какого числа и в какой год вы отплыли с Кипра?

   - В день преподобного мученика Никона Сицилийского, двадцатого мая 1099 года от Рождества Христова, во второй половине дня, - ни на минуту не задумавшись, ответила Анастасия.

  Глава 2

   Саша сидела на сундуке в каюте, откинувшись спиной на стену. В голове царил хаос из мыслей, а сердце сжималось от тоски и страха. Названный Анастасией год окончательно убедил, что она в прошлом, правда где-то внутри души, еще теплилась надежда, что это ошибка, но ее интуиция говорила, что так оно и есть. Она с тоской вспоминала свою прошлую жизнь, которую уже не вернуть. Жалко было родителей, которые наверняка оплакивают ее, ведь для них она была мертва.

   Все к чему Саша стремилась, какие цели себе ставила, все это исчезло. Надо было определяться заново. Самое плохое во всем этом было то, что ей некуда идти. Под солнцем этой Ойкумены не было общности людей, которые могли принять Сашу как своего соотечественника на равных правах. Она была никому не нужна, если только, как рабыня. Но этого уже не хотела она сама.

   Пробираться на историческую Родину, на Русь? Это возможно, но трудно и дорого. А как её, там встретят? Для местных она будет чужестранкой, за которой не стоит Род. Защитить ее интересы некому, значит можно ограбить, продать в рабство. Да и народа "русские" сейчас не существовало. Были древляне, поляне, кривичи, язык которых сильно отличался от современного русского языка. Сашину речь ни кто там не поймёт. Из школьного курса истории она помнила, что в данный период умер Ярослав Мудрый и его сыновья начали борьбу за власть, что не предвещало для жителей тех мест ничего хорошего. Дрались эти князья жестоко и жгли русские города и веси с яростью оккупантов.