карман штанов. Достаю бумажку и протягиваю её Дикому. – Мне сюда, если что.
Он отбирает у меня бумажку, читает и хмурится.
– Не обманула, – задумчиво тянет. – И правда дочь Костика.
– А он тебе что, меня ни разу не показывал?
А вот тут обидненько. Ведь папа говорил о Диком, как о лучшем друге. О том, что они часто встречаются, отдыхают, ходят в боулинг. Даже фото его мне показывал! Тогда-то я и узнала, что мужчина, который однажды помог мне – близкий друг моего отца!
– Было дело, – пожимает плечами. – Но я особо не рассматривал. Ты там щупленькая, маленькая и от камеры постоянно прячешься.
Он поворачивает ко мне голову и сканирует цепким взглядом. По всему телу.
Ч-чего это он?
– Да, разница колоссальная, – прищуривается.
А меня тянет прикрыться руками. Хочу уже сказать, чтобы перестал так смотреть, а то я смущаюсь, как Ярослав меняет тему.
– Ты мне лучше скажи другое…
Поднимает глаза и смотрит, наконец, на моё лицо, а не на грудь. Смутившись, пытаюсь подтянуть повыше просторную майку. Оценивает, как я выросла, да…
– Отец твой просил присмотреть за тобой. Так?
– Так, – с энтузиазмом киваю.
– И жить недельку ты будешь у меня.
– Не-не-не, – тут же его останавливаю. – Всё не так! Точнее, так, но… Папа сильно волнуется после того случая. Помнишь, я потерялась, а ты нашёл меня?
– Да попробуй тут забыть, – фыркнув, поворачивает голову и снова смотрит на дорогу.
А мой взгляд скользит по его бугристым мышцам, до которых так и тянет дотронуться. Цепляется за запястье. Нет там того браслетика, что я ему подарила. Ну и ладно, я ведь просто подарила и не заставляла его носить! Это была благодарность! За всё.
– Так и что дальше?
– Он об этом узнал, – вжимаю шею в плечи, вспоминая те ужасные моменты. – Что я потерялась. В итоге включил свою гиперопеку и теперь не хочет оставлять меня одну, как в прошлый раз. Моя попа болела от материнского ремня ещё несколько дней.
А она у меня женщина нежная! Мягкая! Но получила я тогда знатно!
– Боится…
– Можешь обижаться на меня, но с отцом твоим я согласен.
Да кто бы сомневался… Тебе ж меня выручать пришлось.
– Поэтому поедешь ко мне.
– Нет! – взмахиваю руками. – Отвези меня домой, Дикий. Обещаю – проблем не будет!
– Ежевика…
Слышу своё прежнее прозвище, и в груди вновь становится тепло. И я даже не замечаю грубоватых стальных ноток в голосе. А ещё этих горящих глаз, что вновь устремляются на меня. Мама… За эти три года он стал ещё мужественнее… И эта щетина… Безумно ему идёт!
– Зная твоего отца, думаю, что найти приключений на задницу – это у вас семейное. Ты едешь ко мне.
– Ну, Дикий! – уже умоляю его. – Дай мне побыть взрослой девочкой. Мне двадцать один. Я хочу пожить самостоятельно. Потом приедет мачеха и…
На секунду лицо мужчины меняется. Опять этот взгляд скользит от моего лица вниз и снова возвращается обратно. А кадык дёргается.
– Да, точно, – соглашается уже без наезда. – Взрослая девочка.
На секунду замолкает. Его глаза горят странным огоньком, и я вопросительно наклоняю голову, не понимая, о чём он думает.
– Нет, нельзя тебе ко мне, – говорит в конце концов.
– Почему?
Странно… Что это он так быстро поменял своё решение?
Дикий опять сжимает сильнее руль. Отворачивается и пристально смотрит на дорогу.
– Потому что взрослым девочкам иногда полезно пожить одним. Без кого-либо. И уж точно без мужчины рядом.
Глава 3. Дикий
Дикий
Чего несу вообще?!
Нет. Жить ей со мной нельзя. Вообще никак. Я же с ума сойду. Думал, там крошка маленькая, Полинка, она же Сладкоежка. Её-то без проблем в доме выдержал бы. Нет, проблемы бы были, но…
А здесь Ежевика.
Я помню её. Нашу первую встречу. Не знал, КТО её отец. На глаза её залип. Фетишистом стал и голубые глаза теперь люблю сильнее всего. Но только такие, как у неё.
И мало того: смотрю в них – и всё внутри замирает от воспоминаний того лета, когда встретил её впервые…Тогда она была соплячкой, немного угловатым подростком. Хотя и в то время я уже видел в ней девушку. Но сейчас…
Снова сглатываю, стараясь не глазеть на неё.
Повзрослела. Похорошела. Округлилась в груди и бёдрах. Талия ещё чётче выделяется. И это несмотря на то, что она в обычной белой просторной футболке. Но я и через неё вижу. Особенно, когда она приподнимает руки, и виден ремень джинсов.
Ей не жарко, блин?
Не, пусть лучше в джинсах парится, чем в шортах щеголяет.
Она взрослая уже. А я – мужик. С нормальной, кхм, половой жизнью. Пусть дома поживёт одна. Мы так оба целее будем. И хоть я себя знаю… Да вот именно поэтому, что я себя хорошо знаю, нам нельзя жить вместе. Даже если неделю.
Я и с Ирой-то вместе не живу! Набросает лифчиков своих по всей комнате. Из ванной будет в одном полотенце выходить…
И неосознанно вместо Иры девчонку в своём доме представляю.
– Нет, – произношу твёрдо. Никаких «жить вместе».
– Что нет? – нежный голосок напоминает, что я в салоне не один.
– Домой тебя отвезу, – соглашаюсь с ней. – Но отцу мы твоему ничего не скажем. И проверять я тебя всё равно буду. Номер свой оставлю, звонить будешь, когда помощь моя потребуется. Ты чего приехала-то? Погостить?
– Я перевелась, учиться здесь буду.
Останавливаюсь на светофоре и поворачиваюсь к ней.
– Как это? Ты же в Канаде училась, – это я помню хорошо.
– Угумс, – кивает и губы поджимает. – Но у меня…
Она мнётся и взгляд неловко отводит.
– С мамой поссорилась, в общем.
Судя по тому, как майку свою одёргивает и в глаза мои не смотрит – лжёт. Она и раньше вечно застенчиво в пол смотрела. Особенно, когда мы с ней виделись, а я ещё не знал, кто она такая. Но не так сильно же!
Но давить не буду. Не моё дело. Моё – присмотреть за ней. Чтобы никуда не вляпалась. Уверен, она это легко может сделать.
– Поэтому и приехала к папе.
– Как ты круто решила жизнь свою поменять, – искренне удивляюсь. Она раньше не такой была. Забитая, маленькая, нерешительная. Ну, в общем, ребёнок. А тут… – Взрослая девочка готова к переводу?
Усмехаюсь. Чёрт, не смог удержаться!
– Ну мне немного придётся поездить с документами, – улыбается, когда мы меняем тему. Слегка робеет. – И по некоторым делам… Чтобы успеть к сентябрю…
– Одна не разъезжай, – отвечаю строго.